В Служебнике 1655 года Никоном было помещено, например, следующее:
"...Да даст же Господь им Государям (т.е. Царю Алексею Михайловичу и
Патриарху Никону. — Б. Б.)... желание сердец их; да возрадуются все живущие под
державою их..." "Таким образом, — замечает С. Платонов, — Никон свое правление
называл державою и свою власть равнял открыто с Государевою".
Как относился в это время к властному, честолюбивому Никону Царь Алексей,
показывает следующий факт: к Царю в Саввином монастыре во время его посещения
обратился однажды дьякон Мирского Митрополита, которого Никон запретил в
священнослужении. Дьякон просил Царя позволить ему служить литургию в
предстоящее воскресенье, но Царь, конечно, отказал: "Я боюсь Патриарха Никона, а
ну как отдаст мне свой посох и скажет: возьми его и сам паси монахов и
священников. Я не вмешиваюсь и не противоречу тебе, когда ты повелеваешь своими
генералами и воеводами, зачем же ты мешаешь мне управлять священниками и
монахами?" Один из бывших друзей Никона говорил ему: "Какая тебе честь, владыко
святый, что всякому ты страшен. Государеви цареви власти уже не слыхать, от тебя
всем страх и твои посланники пуще царских всем страшны!"
Никон слишком преувеличил размеры власти Патриарха. "По его понятию
власть Патриарха чрезвычайно высока, она даже выше верховной власти светской:
Никон требовал полного невмешательства светской власти в духовные дела и вместе
с тем оставлял за Патриархом право на широкое участие и влияние в политических
делах; в сфере же церковного управления Никон считал себя единым и полновластным
владыкой. С подчиненным ему духовенством он обращался сурово, держался гордо и
недоступно, словом, был настоящим деспотом в управлении клиром и паствой. Он был
скор на тяжелые наказания, легко произносил проклятия на провинившихся и вообще
не останавливался перед крутыми мерами". (17) По энергии характера и по
стремлении к власти Никона Платонов сравнивает с властолюбивым папою Григорием
VII Гильдебрантом.
Когда в 1653 году была переиздана так называемая "Кормчая Книга", то
Никон между прочим прибавил подложную грамоту Константина Великого (Donatino
Konstantini), которою папы старались оправдать свою светскую власть. "Подобная
прибавка, — пишет С. Платонов, — была сделана Никоном, конечно, в видах большего
возвышения патриаршей власти". Тут не лишне вспомнить, что Симеоном Полоцким,
после смерти Царя Алексея, при его сыне Феодоре, был составлен проект "извлечь
Никона из ссылки на далеком севере и поставить его папой над 4-мя русскими
Патриархами".
Ю. Ф. Самарин пишет в книге "Феофан Прокопович и Стефан Яворский": "Из
всех дел и слов Никоновых, до нас дошедших, усматривается его двойственное
стремление: отрешить безусловно церковные владения, управление ими и
судопроизводство в них от всякой подчиненности верховной власти, изолировать их
в государстве, другими словами, гражданские права духовенства, как сословия,
вознести на степень существенных прав самой Церкви, и в то же время в области
Церкви всю власть сосредоточить в своих руках, водворить монархическое начало:
эти две цели клонились к одной главной: возвести Церковь на степень
самостоятельного государства в государстве. Поэтому все предшествующие
учреждения (которыми Цари ввели управление церковными имениями в состав общего
государственного управления, подчинив его своему надзору, нисколько, впрочем его
не стесняя, Монастырский Приказ и пр.). Никон считал беззаконным вмешательством
в судопроизводство церковное, расписание церковных имуществ, предписанное Царем
возбуждало в нем негодование". (18)
Нельзя не отметить также, что Никон был главным виновником прекращения
работы Земских Соборов в царствование Алексея Михайловича. "Не сомневаемся, —
заявляет С. Платонов, — что главным виновником перемены правительственного
взгляда на соборы был патриарх Никон. Присутствуя на соборе 1648 года в сане
архимандрита, он сам видел знаменитый собор; много позднее он выразил свое
отрицательное к нему отношение в очень резкой записке. Во второй половине 1652
года стал Никон патриархом. В это время малороссийский вопрос был уже передан на
суждение соборов. Когда же в 1653 году собор покончил с этим вопросом, новые
дела уже соборам не передавались. Временщик и иерарх в одно и то же время, Никон
не только пас Церковь, но ведал и все государство. При его то власти пришел
конец земским соборам".
Митрополит Макарий говорит о гордости и властолюбии Никона в период его
патриаршества. "Никон при всем уме не умел поставить себя на такой высоте, как
следовало бы по отношению к своему царственному другу, не умел сдерживать своей
необузданной гордости и властолюбия и с упорством оставался верен тому началу,
которое высказал еще при избрании его на патриаршую кафедру, т.е. чтобы сам царь
слушал его во всем, как Патриарха. В своей дружбе с царем Никон желал быть лицом
господствующим и позволял себе такие вещи, которые не могли не оскорблять
Государя и, повторяясь нередко, неизбежно должны были вести к столкновению и
размолвкам, взаимному охлаждению друзей и наконец привести к разрыву". (19)
Даже такой пристрастный защитник Никона, как проф. Зызыкин, и тот в своем
исследовании "Патриарх Никон" пишет: "Конечно, Никон восстанавливал против себя
своей бескомпромиссностью, прямолинейностью, суровостью". А Ключевский
характеризует Никона так: "Из русских людей XVII века я не знаю человека
крупнее, своеобразнее Никона. Но его не поймешь сразу: это — довольно сложный
характер и, прежде всего, характер очень неровный. В спокойное время, в
ежедневном обиходе, он был тяжел, капризен, вспыльчив и властолюбив, больше
всего самолюбив". Все, кто объективно подойдут к той отрицательной роли,
которую, не желая, сыграл Никон в истории раскола русской православной Церкви,
не могут не согласиться с следующим заключением Ю. Самарина:
"Вообще в этой многосложной и великой тяжбе Царя с Патриархом, правда и
неправда, действительные вины Никона и клеветы на него возведенные, важное и
ничтожное так перемешано и сбито, что, вероятно, уже оно не предстанет никогда
во всей ясности и строгости. Может быть, к свержению Никона не было достаточных
причин; может быть, он мог бы получить разрешение от бесстрастных судей; но не
менее того, стремление Никона, мысль, которую он преследовал, но не успел
осуществить, и которой современники и обвинители его не могли узреть ясно и
очистить от мелких обстоятельств, эту мысль нельзя не осудить, как противную
духу Православной Церкви. Никон хотел для Церкви независимости от государства в
самом государстве, для Патриарха власти неограниченной, самодержавной, вообще
замысел его клонился к тому, чтобы основать в России частный национальный
папизм".
Поведение Никона после Отказа от Патриаршества, после того, как Царь не
удовлетворил одного его требования, напоминает поведение не Патриарха, а
строптивой женщины. То он отказывается от Патриаршества, хотя его к этому никто
не вынуждал и благословляет на выборы нового Патриарха, потом просит прощения у
Царя за свой образ действий, потом уходит в Воскресенский монастырь и до Царя
снова доходят слухи, что Никон не хочет "быть в патриархах", то он является в
Успенский Собор "сшел я с престола никем не гоним, теперь пришел на престол
никем незванный".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
"...Да даст же Господь им Государям (т.е. Царю Алексею Михайловичу и
Патриарху Никону. — Б. Б.)... желание сердец их; да возрадуются все живущие под
державою их..." "Таким образом, — замечает С. Платонов, — Никон свое правление
называл державою и свою власть равнял открыто с Государевою".
Как относился в это время к властному, честолюбивому Никону Царь Алексей,
показывает следующий факт: к Царю в Саввином монастыре во время его посещения
обратился однажды дьякон Мирского Митрополита, которого Никон запретил в
священнослужении. Дьякон просил Царя позволить ему служить литургию в
предстоящее воскресенье, но Царь, конечно, отказал: "Я боюсь Патриарха Никона, а
ну как отдаст мне свой посох и скажет: возьми его и сам паси монахов и
священников. Я не вмешиваюсь и не противоречу тебе, когда ты повелеваешь своими
генералами и воеводами, зачем же ты мешаешь мне управлять священниками и
монахами?" Один из бывших друзей Никона говорил ему: "Какая тебе честь, владыко
святый, что всякому ты страшен. Государеви цареви власти уже не слыхать, от тебя
всем страх и твои посланники пуще царских всем страшны!"
Никон слишком преувеличил размеры власти Патриарха. "По его понятию
власть Патриарха чрезвычайно высока, она даже выше верховной власти светской:
Никон требовал полного невмешательства светской власти в духовные дела и вместе
с тем оставлял за Патриархом право на широкое участие и влияние в политических
делах; в сфере же церковного управления Никон считал себя единым и полновластным
владыкой. С подчиненным ему духовенством он обращался сурово, держался гордо и
недоступно, словом, был настоящим деспотом в управлении клиром и паствой. Он был
скор на тяжелые наказания, легко произносил проклятия на провинившихся и вообще
не останавливался перед крутыми мерами". (17) По энергии характера и по
стремлении к власти Никона Платонов сравнивает с властолюбивым папою Григорием
VII Гильдебрантом.
Когда в 1653 году была переиздана так называемая "Кормчая Книга", то
Никон между прочим прибавил подложную грамоту Константина Великого (Donatino
Konstantini), которою папы старались оправдать свою светскую власть. "Подобная
прибавка, — пишет С. Платонов, — была сделана Никоном, конечно, в видах большего
возвышения патриаршей власти". Тут не лишне вспомнить, что Симеоном Полоцким,
после смерти Царя Алексея, при его сыне Феодоре, был составлен проект "извлечь
Никона из ссылки на далеком севере и поставить его папой над 4-мя русскими
Патриархами".
Ю. Ф. Самарин пишет в книге "Феофан Прокопович и Стефан Яворский": "Из
всех дел и слов Никоновых, до нас дошедших, усматривается его двойственное
стремление: отрешить безусловно церковные владения, управление ими и
судопроизводство в них от всякой подчиненности верховной власти, изолировать их
в государстве, другими словами, гражданские права духовенства, как сословия,
вознести на степень существенных прав самой Церкви, и в то же время в области
Церкви всю власть сосредоточить в своих руках, водворить монархическое начало:
эти две цели клонились к одной главной: возвести Церковь на степень
самостоятельного государства в государстве. Поэтому все предшествующие
учреждения (которыми Цари ввели управление церковными имениями в состав общего
государственного управления, подчинив его своему надзору, нисколько, впрочем его
не стесняя, Монастырский Приказ и пр.). Никон считал беззаконным вмешательством
в судопроизводство церковное, расписание церковных имуществ, предписанное Царем
возбуждало в нем негодование". (18)
Нельзя не отметить также, что Никон был главным виновником прекращения
работы Земских Соборов в царствование Алексея Михайловича. "Не сомневаемся, —
заявляет С. Платонов, — что главным виновником перемены правительственного
взгляда на соборы был патриарх Никон. Присутствуя на соборе 1648 года в сане
архимандрита, он сам видел знаменитый собор; много позднее он выразил свое
отрицательное к нему отношение в очень резкой записке. Во второй половине 1652
года стал Никон патриархом. В это время малороссийский вопрос был уже передан на
суждение соборов. Когда же в 1653 году собор покончил с этим вопросом, новые
дела уже соборам не передавались. Временщик и иерарх в одно и то же время, Никон
не только пас Церковь, но ведал и все государство. При его то власти пришел
конец земским соборам".
Митрополит Макарий говорит о гордости и властолюбии Никона в период его
патриаршества. "Никон при всем уме не умел поставить себя на такой высоте, как
следовало бы по отношению к своему царственному другу, не умел сдерживать своей
необузданной гордости и властолюбия и с упорством оставался верен тому началу,
которое высказал еще при избрании его на патриаршую кафедру, т.е. чтобы сам царь
слушал его во всем, как Патриарха. В своей дружбе с царем Никон желал быть лицом
господствующим и позволял себе такие вещи, которые не могли не оскорблять
Государя и, повторяясь нередко, неизбежно должны были вести к столкновению и
размолвкам, взаимному охлаждению друзей и наконец привести к разрыву". (19)
Даже такой пристрастный защитник Никона, как проф. Зызыкин, и тот в своем
исследовании "Патриарх Никон" пишет: "Конечно, Никон восстанавливал против себя
своей бескомпромиссностью, прямолинейностью, суровостью". А Ключевский
характеризует Никона так: "Из русских людей XVII века я не знаю человека
крупнее, своеобразнее Никона. Но его не поймешь сразу: это — довольно сложный
характер и, прежде всего, характер очень неровный. В спокойное время, в
ежедневном обиходе, он был тяжел, капризен, вспыльчив и властолюбив, больше
всего самолюбив". Все, кто объективно подойдут к той отрицательной роли,
которую, не желая, сыграл Никон в истории раскола русской православной Церкви,
не могут не согласиться с следующим заключением Ю. Самарина:
"Вообще в этой многосложной и великой тяжбе Царя с Патриархом, правда и
неправда, действительные вины Никона и клеветы на него возведенные, важное и
ничтожное так перемешано и сбито, что, вероятно, уже оно не предстанет никогда
во всей ясности и строгости. Может быть, к свержению Никона не было достаточных
причин; может быть, он мог бы получить разрешение от бесстрастных судей; но не
менее того, стремление Никона, мысль, которую он преследовал, но не успел
осуществить, и которой современники и обвинители его не могли узреть ясно и
очистить от мелких обстоятельств, эту мысль нельзя не осудить, как противную
духу Православной Церкви. Никон хотел для Церкви независимости от государства в
самом государстве, для Патриарха власти неограниченной, самодержавной, вообще
замысел его клонился к тому, чтобы основать в России частный национальный
папизм".
Поведение Никона после Отказа от Патриаршества, после того, как Царь не
удовлетворил одного его требования, напоминает поведение не Патриарха, а
строптивой женщины. То он отказывается от Патриаршества, хотя его к этому никто
не вынуждал и благословляет на выборы нового Патриарха, потом просит прощения у
Царя за свой образ действий, потом уходит в Воскресенский монастырь и до Царя
снова доходят слухи, что Никон не хочет "быть в патриархах", то он является в
Успенский Собор "сшел я с престола никем не гоним, теперь пришел на престол
никем незванный".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22