Он обнял Айви за плечи:
– Ты знаешь мою мать, Барри? Грязная, вонючая старуха, вечно строит козни, но любит девчушек.
Барри заржал во всю глотку, остальная компания вторила ему. Айви была в восторге, она даже не обиделась. Для нее слова Джоуи означали, что она прощена.
– Подавай нам яйца, жареную картошку, помидоры и хорошую выпивку, Джун. Пронто! Для меня и моего нового партнера.
Оглядевшись, Джоуи спросил:
– А где же наша Сьюзен?
– Прихорашивается.
Джоуи ухмыльнулся:
– К черту, у нас не так много времени, мы в семь часов должны уйти.
Все опять засмеялись, Айви и Джун громче всех. Барри тоже рассмеялся, но довольно сдержанно.
– Сынок, сходи в ванную и вытащи ее оттуда. Как женишься, так начинаешь по утрам пугаться собственной жены, такая она страшная, когда не накрашена. А кто знал? Поглядите-ка на Джун. Меня даже кто-то просил, не помню кто, дать ему Джун летом напрокат, чтобы стояла вместо пугала у него в огороде.
Айви снова завизжала от восторга, но Джун шутка показалась неудачной. Она поджала губы:
– Очень смешно, Джоуи. Какую еще ты нам приготовил шутку? Наверное, упадешь замертво посреди комнаты?
Джоуи в поддельном ужасе застонал:
– Я огорчил ту, которой обязан повиноваться! Теперь проклятые яйца и картошку будет невозможно взять в рот!
Джун ухмыльнулась:
– Ладно, идите в гостиную, придумаем, чем вам заесть выпивку.
– Сам Господь Бог видит, что им пора закусить, Джун. Я тебе помогу, – предложила Айви.
В этот момент из комнаты вышла Сьюзен. Барри встретил ее улыбкой. Джоуи почувствовал укол ревности, но подавил его. Он так или иначе своего не упустит. Только надо быть умнее. Его развезло от выпитого, и он решил сесть. Дотащившись до гостиной, он рухнул на кушетку.
Сьюзен выглядела лучше, чем ожидал Барри. Она стала стройнее, и ее грудки, самое соблазнительное, что в ней было, так и торчали под свитером. Барри решил спустить Джоуи его скотство по отношению к дочке – он знал, кто из них будет смеяться последним.
Барри пока не догадывался, насколько чревато неожиданными поворотами хорошее настроение в семейке Макнамара. Джоуи был способен взорваться в любую минуту непонятно отчего, и случись это сейчас, Барри мог мгновенно вылететь из их дома раз и навсегда. Такие вещи у них случались, и Сьюзен оставалось только надеяться, что сегодня этого не произойдет.
– Славный паренек, правда, Джун?
В голосе Айви слышался восторг, и Джун фыркнула:
– Вылитый Джоуи, но она этого не видит, наша глупенькая шлюшка.
Джун вышла в кухню. Дочь ее раздражала, как она ни противилась этому недоброму чувству. Сьюзен, как выражались у них в Ист-Энде, «отхватила» себе хорошего парня, и Джун с завистью глядела на нее. Ей хотелось вновь стать молоденькой, хотелось, чтобы впереди у нее была целая жизнь. Ну, может быть, не такой уж молоденькой, уже с опытом, но все-таки помоложе, чем она сейчас. Видя, как сияют глаза Сьюзен и как светится счастьем ее лицо, Джун чувствовала себя старой и уставшей.
– Мне нравится Барри, он милый мальчик. Только слишком хорош для нашей мамзели. Я могла бы его понять, если бы он выбрал не Сьюзен, а Дэбби, – продолжала свекровь.
– Дэбби, дай Бог ей счастья, недостает двух этаких штуковин, которые притягивают к Сьюзен всех мужиков. Понимаешь, о чем я говорю?
Айви с умным видом кивнула:
– После первых родов они у нее отвиснут до колен, а после вторых – до щиколоток, помяни мое слово.
Это замечание приободрило Джун, и она засмеялась:
– Я бы ему посоветовала наиграться ими всласть, пока к ее кровати еще не выстроилась очередь любителей большого бюста!
Ни той ни другой и в голову не пришло, что Сьюзен всего пятнадцать лет и ей не полагалось еще помышлять о сексе, деторождении и тому подобных вещах. Женщины готовили пищу и болтали о своем прошлом, вспоминали юные годы. Сьюзен была просто жертвой жестоких людей. Людей, которые жили, не умея чувствовать и любить.
Оказавшись в комнате Сьюзен, Барри попытался ее поцеловать, но девочка занервничала, опасаясь отца.
– Смелей, Сьюзен. Я устроил это, девочка, вовсе не для того, чтобы получить твой отказ.
Его шотландский акцент казался ей таким сексуальным, что она готова была полностью подчиниться ему.
– Но ведь там за дверью папа. Если он войдет, будет жуткий скандал.
Барри ухмыльнулся:
– Он не войдет сюда, козочка моя. Спусти юбочку и подними свитер, а то, боюсь, мне придется пойти поискать себе другую девчонку.
Он сказал это шутя, но Сьюзен почуяла затаенную угрозу в его словах. Он с силой сжал ее груди.
– Как я по ним соскучился, Сьюзен. У других девчонок нет ничего подобного.
Она зарделась от удовольствия, услышав такой комплимент. Барри крепко поцеловал ее в губы.
– Твой папаша получает куски из моей руки, так что о нем не беспокойся, крошка.
Сьюзен ответила на его поцелуй со всем жаром юного существа, полюбившего впервые в жизни. Барри знал, что волнует ее, но он также знал, что секс не доставляет ей никакого удовольствия. Он был уверен, что Сьюзен никогда не понравится заниматься сексом. Это было не в ее натуре. Она желала только подчиняться ему, лишь бы доставлять ему радость.
– Запомни на будущее: ты моя. Слышишь, что я тебе говорю? Никто, кроме меня, не смеет приближаться к тебе, ясно?
Он посмотрел сверху вниз в ее глаза, и она поняла, что он имел в виду ее отца. Сьюзен кивнула:
– Никто, кроме тебя, Барри, обещаю. Я ведь не такая, честно тебе говорю.
Барри был для нее как свет в окошке, путеводный свет. Он ничего не узнает, потому что она никогда ему ни в чем не признается. Отец никогда не оставит ее в покое, Сьюзен это понимала. Она на все пойдет ради Барри Далстона. Он будет принадлежать только ей. Сьюзен любила его. По-настоящему любила, потому что он был ласков с ней, хорош собой и пользовался всеобщим уважением среди сверстников.
Барри Далстон – рубаха-парень, воришка, проказник. Не нашлось бы девчонки в округе, которая не хотела бы его подцепить. Он считался настоящим мужчиной, это в нем сразу ощущалось. Когда он был с девушкой, та чувствовала себя королевой. Он умел обращаться с женщинами.
Сьюзен не видела в нем двойника Джоуи, которым он являлся. Правда, помоложе, самолюбивого и эгоистичного, со злым, вздорным характером. Не понимала, что в действительности Барри – трус, который подчиняет себе людей, унижая их, запугивая и издеваясь над ними. Для нее Барри был красивый мальчик, который по-своему любил ее. Для Сьюзен Макнамары этого было более чем достаточно.
Когда, прижав девочку к стене, он приподнял ее, чтобы в нее войти, она закрыла глаза и попыталась вообразить, будто все это происходит в уютной маленькой квартирке с красивой мебелью и будто у них уже есть милые маленькие детки.
Когда все кончилось, Барри посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся. Потом впился губами в ее рот и больно прикусил ей губу. Сьюзен поморщилась, понимая, что Барри намеренно оставляет след поцелуя на ее губах, чтобы отец знал, кого из них она выбирает. Сьюзен помрачнела, но, заметив перемену настроения, Барри прижал ее голову к своей груди и прошептал:
– Я люблю тебя, Сью.
Сьюзен в порыве счастья почти крикнула ему в ответ:
– Я тоже люблю тебя, Барри, люблю больше всех на свете! Барри легонько ткнул ее пальцем в щеку:
– Смотри, моя девочка. Ведь я сразу пойму, если что не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112