Манекенщицы появлялись одновременно: Шандра – в длинном платье яркой расцветки, Этере – в коротком, блеклых и приглушенных тонов, великолепно гармонировавших с ее нежной кожей и невинным взглядом. “Длинное” и “короткое” не слишком различались, дабы не эпатировать покупателей; в одном случае подол плескался у щикотолок, а в другом – на две ладони выше. Последнее не нарушало местных понятий о нравственности, и все модели были раскуплены, едва я выкладывал их на прилавок.
Тем временем острые закуски и обильные возлияния сделали свое дело. Гости раскраснелись, и лица их уже не казались постными, будто на похоронах; репортеры отложили свои камеры, кутюрье сбросили пиджаки, а директор “Эмейзинг Фэшн”, цветущий юноша с гривой темных волос, рискнул ослабить галстук. Мисс Саринома и мисс Коривалл перебрались в кресла поближе к помосту и обменивались друг с другом восхищенными репликами; глазки у них блестели, и мысленно, я полагаю, они примеряли каждый наряд, что проплывал перед ними волнующим видением.
Дело шло к концу, и я, убедившись, что “глазастый” мирно дремлет в уголке, подмигнул Шандре. Они с Этере скрылись на минуту; затем под высоким сводом салона раздался грохот литавр, свет угас и вспыхнул снова с ослепительной яркостью, и мои девушки возникли словно из воздуха – на этот раз в действительно коротких платьях. Что означало на палец выше колен. Публика встретила их восторженным ревом, и я заметил, что темногривый директор “Эмейзинг Фэшн” стягивает пиджак. В следующее мгновение рев стал громче: мои манекенщицы изобразили скромное подобие канкана, отрывая ноги на метр от пола. Но здесь это было невиданным, восхитительным зрелищем! Мисс Саринома и мисс Коривалл не утерпели и, подобрав свои длинные юбки, выскочили на помост; за ними последовал директор (уже без пиджака) и три журналиста. Взявшись за руки, эта компания принялась выплясывать с таким энтузиазмом, что помост загудел, будто огромный барабан.
"Глазастый” встрепенулся, но мои андроиды, блондинка с брюнеткой, уже тащили его на выход, в гостевую каюту восточного сектора. Там он и провел ночь, а для нас она прошла куда веселее.
Славная получилась вечеринка! И надо бы мне на том и закончить с Пойтексом, собраться и улететь. Но дела – делами, а отдых – отдыхом; к тому же Этере сказала Шандре, что знает одно великолепное местечко, морской курорт Мельнон на побережье Центрального материка. Туда мы и отправились. Там был прелестный городок, весь в зелени, с уютными виллами и отелями – не из гранита, как в столице, а из ракушечника, декорированного розовым и желтым мрамором. Два живописных мыска – кипарисы, утесы и скатанные морем валуны – обнимали голубой залив, напоминавший тихоокеанскую лагуну; имелись также превосходный пляж, отличный ресторан, десяток баров и заведения, где выдавали напрокат гребные лодки, катера и яхты. Но главной местной достопримечательностью был прилив. Ежевечерне пологие длинные волны катились к берегу, и каждая из них взбиралась все выше и выше, ровняя песок на пляже или грохоча по камням, а в прозрачном фиолетовом небе висел туманный спутник Пойтекса, его естественный сателлит, раза в полтора побольше земной луны. Чарующее зрелище! Но не одно лишь зрелище; час прилива предназначался для занятий серфингом, и пенные гребни валов несли целую флотилию из ярко раскрашенных досок.
Я не любитель этого вида спорта, но Шандре он нравился, и мы с ней катались, когда могли удержаться на ногах. Еще ходили под парусом и плавали с аквалангами, не забывая о водных лыжах, о катеpax и об экскурсиях по лавочкам Мельнона. Все это отчасти напоминало Солярис – если забыть, что к востоку от городской черты лежал огромный континент, простиравшийся тысяч на десять километров. И тут не водились дельфины, качавшие влюбленных в тихом и теплом море, под звездами… Впрочем, дельфинов нам вполне заменяла кровать, а теплое море и звездное небо были совсем рядом, за окнами нашей спальни. В один из вечеров, когда мы нежились в бассейне у отеля, смывая морскую соль, нас окружили ребятишки. Такие же, как в пещерном малакандрийском городе, лет девяти-десяти, только не смуглые от природы, а загорелые, с розовыми ладошками и без намека на курчавость в волосах. Вероятно, воспитатель сказал им, кто мы такие, и маленькие чертенята, плюхнувшись в бассейн, атаковали нас не хуже банды репортеров.
Им все хотелось знать: была ли леди Шандра всегда такой высокой или это результат генетической коррекции?.. часто ли я женился, пока не встретил леди Шандру?.. а сколько было у нее мужей?.. зачем я покрасил волосы в белый цвет?.. правда ли, что на Земле водились мамонты, саблезубые тигры и люди с темной кожей?.. и правда ли, что люди там умирали?.. и что дрались друг с другом?.. а я тоже дрался?.. и чем рубил врагов, саблей или мечом?.. (Голос из заднего ряда: глупый! Тогда сражались на боевых топорах! Верно, сэр?) а леди Шандра тоже билась с последней из моих жен, чтобы завладеть мною?.. той даме, конечно, не повезло – ведь леди Шандра та-акая бо-ольшая…
И так далее и тому подобное.
Шандра болтала с ними, повествуя о Барсуме и Малакандре, об океанах Соляриса, об охоте на сфинксов, о шабнах и черных единорогах, о барсу-мийских деревьях, подпирающих облака, о комете, свалившейся на Мерфи, о шепчущих голосах, что слышны во время звездных прыжков, – словом, о королях и капусте. Я тоже рассказал пару легенд: о том, как я высадился на Пенелопе, добравшись в систему Альфы Центавра со Старой Земли, и о Брун-нершабне. Согласен, рассказ о Бруннершабне мрачноват, но детям полагается взрослеть, умнеть и не повторять ошибок прошлого. Особенно таких, когда в целом мире не остается ни взрослых, ни детей…
Наконец воспитатель призвал эту банду к порядку и выручил нас. Мы вылезли из бассейна, переоделись, поужинали в ресторане и отправились к себе в номер. Шандра выглядела задумчивой, но не могу сказать, чтобы лицо ее было печальным или мрачным. И лишь когда она улеглась рядом со мной, я заметил на глазах у нее слезы.
– Что случилось, милая? Конечно, вопрос был риторическим; я знал, что случилось.
– Ничего, Грэм, ничего… Эти ребятишки…
Она прижалась ко мне и заплакала.
Я понял, что больше не в силах откладывать решение. Я был кругом виноват, даже с этой затеей с брачным контрактом: вроде бы возложил на нее ответственность, добавив к ней лишь доводы “contra” и ни единого “pro” . Критиковать неизмеримо легче, чем сделать что-то конструктивное, и орудие критики, увесистый молот и наковальня, требует лишь силы, а не изощренности ума. Не чувства, не любви, не доброты, не готовности к самопожертвованию… Воистину этот молот – самое ужасное из всех орудий, и я использовал его с энтузиазмом неандертальца!
Обняв Шандру, я прошептал:
– Не плачь, милая. У тебя будет ребенок.
– Но, Грэм… Ты же сказал…
– Шшш… – Мой палец коснулся ее губ. – Я знаю, что я сказал. Но ведь наша любовь важнее, чем наш брак, не так ли? Без любви все наши клятвы и обещания – лишь мертвая запись в компьютерных файлах. Ты ведь не хочешь, чтоб так случилось? – Она отчаянно замотала головой. – И я не хочу. Значит… Я рассказал о своих планах, о мире, который я выберу для нее, где ей предстоит вырастить сына и ждать – ждать долгие-долгие годы, пока я не вернусь за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Тем временем острые закуски и обильные возлияния сделали свое дело. Гости раскраснелись, и лица их уже не казались постными, будто на похоронах; репортеры отложили свои камеры, кутюрье сбросили пиджаки, а директор “Эмейзинг Фэшн”, цветущий юноша с гривой темных волос, рискнул ослабить галстук. Мисс Саринома и мисс Коривалл перебрались в кресла поближе к помосту и обменивались друг с другом восхищенными репликами; глазки у них блестели, и мысленно, я полагаю, они примеряли каждый наряд, что проплывал перед ними волнующим видением.
Дело шло к концу, и я, убедившись, что “глазастый” мирно дремлет в уголке, подмигнул Шандре. Они с Этере скрылись на минуту; затем под высоким сводом салона раздался грохот литавр, свет угас и вспыхнул снова с ослепительной яркостью, и мои девушки возникли словно из воздуха – на этот раз в действительно коротких платьях. Что означало на палец выше колен. Публика встретила их восторженным ревом, и я заметил, что темногривый директор “Эмейзинг Фэшн” стягивает пиджак. В следующее мгновение рев стал громче: мои манекенщицы изобразили скромное подобие канкана, отрывая ноги на метр от пола. Но здесь это было невиданным, восхитительным зрелищем! Мисс Саринома и мисс Коривалл не утерпели и, подобрав свои длинные юбки, выскочили на помост; за ними последовал директор (уже без пиджака) и три журналиста. Взявшись за руки, эта компания принялась выплясывать с таким энтузиазмом, что помост загудел, будто огромный барабан.
"Глазастый” встрепенулся, но мои андроиды, блондинка с брюнеткой, уже тащили его на выход, в гостевую каюту восточного сектора. Там он и провел ночь, а для нас она прошла куда веселее.
Славная получилась вечеринка! И надо бы мне на том и закончить с Пойтексом, собраться и улететь. Но дела – делами, а отдых – отдыхом; к тому же Этере сказала Шандре, что знает одно великолепное местечко, морской курорт Мельнон на побережье Центрального материка. Туда мы и отправились. Там был прелестный городок, весь в зелени, с уютными виллами и отелями – не из гранита, как в столице, а из ракушечника, декорированного розовым и желтым мрамором. Два живописных мыска – кипарисы, утесы и скатанные морем валуны – обнимали голубой залив, напоминавший тихоокеанскую лагуну; имелись также превосходный пляж, отличный ресторан, десяток баров и заведения, где выдавали напрокат гребные лодки, катера и яхты. Но главной местной достопримечательностью был прилив. Ежевечерне пологие длинные волны катились к берегу, и каждая из них взбиралась все выше и выше, ровняя песок на пляже или грохоча по камням, а в прозрачном фиолетовом небе висел туманный спутник Пойтекса, его естественный сателлит, раза в полтора побольше земной луны. Чарующее зрелище! Но не одно лишь зрелище; час прилива предназначался для занятий серфингом, и пенные гребни валов несли целую флотилию из ярко раскрашенных досок.
Я не любитель этого вида спорта, но Шандре он нравился, и мы с ней катались, когда могли удержаться на ногах. Еще ходили под парусом и плавали с аквалангами, не забывая о водных лыжах, о катеpax и об экскурсиях по лавочкам Мельнона. Все это отчасти напоминало Солярис – если забыть, что к востоку от городской черты лежал огромный континент, простиравшийся тысяч на десять километров. И тут не водились дельфины, качавшие влюбленных в тихом и теплом море, под звездами… Впрочем, дельфинов нам вполне заменяла кровать, а теплое море и звездное небо были совсем рядом, за окнами нашей спальни. В один из вечеров, когда мы нежились в бассейне у отеля, смывая морскую соль, нас окружили ребятишки. Такие же, как в пещерном малакандрийском городе, лет девяти-десяти, только не смуглые от природы, а загорелые, с розовыми ладошками и без намека на курчавость в волосах. Вероятно, воспитатель сказал им, кто мы такие, и маленькие чертенята, плюхнувшись в бассейн, атаковали нас не хуже банды репортеров.
Им все хотелось знать: была ли леди Шандра всегда такой высокой или это результат генетической коррекции?.. часто ли я женился, пока не встретил леди Шандру?.. а сколько было у нее мужей?.. зачем я покрасил волосы в белый цвет?.. правда ли, что на Земле водились мамонты, саблезубые тигры и люди с темной кожей?.. и правда ли, что люди там умирали?.. и что дрались друг с другом?.. а я тоже дрался?.. и чем рубил врагов, саблей или мечом?.. (Голос из заднего ряда: глупый! Тогда сражались на боевых топорах! Верно, сэр?) а леди Шандра тоже билась с последней из моих жен, чтобы завладеть мною?.. той даме, конечно, не повезло – ведь леди Шандра та-акая бо-ольшая…
И так далее и тому подобное.
Шандра болтала с ними, повествуя о Барсуме и Малакандре, об океанах Соляриса, об охоте на сфинксов, о шабнах и черных единорогах, о барсу-мийских деревьях, подпирающих облака, о комете, свалившейся на Мерфи, о шепчущих голосах, что слышны во время звездных прыжков, – словом, о королях и капусте. Я тоже рассказал пару легенд: о том, как я высадился на Пенелопе, добравшись в систему Альфы Центавра со Старой Земли, и о Брун-нершабне. Согласен, рассказ о Бруннершабне мрачноват, но детям полагается взрослеть, умнеть и не повторять ошибок прошлого. Особенно таких, когда в целом мире не остается ни взрослых, ни детей…
Наконец воспитатель призвал эту банду к порядку и выручил нас. Мы вылезли из бассейна, переоделись, поужинали в ресторане и отправились к себе в номер. Шандра выглядела задумчивой, но не могу сказать, чтобы лицо ее было печальным или мрачным. И лишь когда она улеглась рядом со мной, я заметил на глазах у нее слезы.
– Что случилось, милая? Конечно, вопрос был риторическим; я знал, что случилось.
– Ничего, Грэм, ничего… Эти ребятишки…
Она прижалась ко мне и заплакала.
Я понял, что больше не в силах откладывать решение. Я был кругом виноват, даже с этой затеей с брачным контрактом: вроде бы возложил на нее ответственность, добавив к ней лишь доводы “contra” и ни единого “pro” . Критиковать неизмеримо легче, чем сделать что-то конструктивное, и орудие критики, увесистый молот и наковальня, требует лишь силы, а не изощренности ума. Не чувства, не любви, не доброты, не готовности к самопожертвованию… Воистину этот молот – самое ужасное из всех орудий, и я использовал его с энтузиазмом неандертальца!
Обняв Шандру, я прошептал:
– Не плачь, милая. У тебя будет ребенок.
– Но, Грэм… Ты же сказал…
– Шшш… – Мой палец коснулся ее губ. – Я знаю, что я сказал. Но ведь наша любовь важнее, чем наш брак, не так ли? Без любви все наши клятвы и обещания – лишь мертвая запись в компьютерных файлах. Ты ведь не хочешь, чтоб так случилось? – Она отчаянно замотала головой. – И я не хочу. Значит… Я рассказал о своих планах, о мире, который я выберу для нее, где ей предстоит вырастить сына и ждать – ждать долгие-долгие годы, пока я не вернусь за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97