Воронин выдержал паузу. Осторожно спросил:
- Я не ослышался?
- Нет. Центральную и одиннадцать СЭСКов в резерв. Понял?
- Понял. Если я лишу энергии меркурианских потребителей на полчаса...
Знаешь, что мне за это будет? Базы, рудники, космодромы, вакуум-станции!..
- На время экспериментов серии эпсилон-восемь ты просто обязан
обеспечить требуемый резерв. Кстати, сейчас отчаливает "Мираж", и вы уж
там постарайтесь не угодить в него энерголучами. У меня все. Дежурный,
прошу связь с командной рубкой "Миража".
- Командир космического трампа "Мираж" Антуан-Рене Бессон. Слушаю,
шеф.
- Кораблю старт.
- Вас понял. Кораблю старт.
Задребезжал зуммер. Где-то внизу, в вакуум-створе, сработала
автоматика, захлопнулись люки, тяжелые гермощиты перекрыли доступ в
патерны; цилиндрическое тело корабля дрогнуло и сначала медленно, потом
все быстрей и быстрей стало отваливать от причальной площадки, осветив
теневую сторону астероида стартовыми огнями и пламенем маневровочных дюз.
- Антуан, - позвал Калантаров, - дай нам, пожалуйста, видеопанораму
"Зенита".
Круглый светильник под куполом диспетчерской померк, на фоне черных
стен проступило стереоизображение астероида. Это была слегка удлиненная,
неправильной формы космическая глыба, облицованная сверкающими в солнечных
лучах плитами жаростойкой стеклокерамики. Глыба медленно отплывала и по
мере исполнения маневра "Миражем" плавно поворачивалась к наблюдателям
"дневной" поверхностью. Освещенные желоба причальных площадок скрылись за
линией горизонта, и в какой-то момент астероид стал очень похож на
ограненный кубок, грубо сработанный из тяжелого обломка горного хрусталя.
Над астероидом взошло непривычного вида созвездие крупных звезд. Это было
созвездие космических энергостанций системы СЭСК.
Калантаров тронул клавиши дистанционного управления - сверкающая
поверхность астероида покрылась черными бородавками энергоприемников.
- Достаточно, Антуан, спасибо, - сказал Калантаров.
Вспыхнул свет, изображение угасло. Шеф постоял, изучая узоры
пультовых огоньков, кивнул операторам:
- Включайте сигнал общего действия.
На этажах станции завыла сирена. От СЭСКов протянулись к "Зениту"
светящиеся в пространстве следы энергетических трасс, станция наполнилась
гудением энергонакопителей. Вспыхнули титры световых команд, защелкали
датчики времени, гравитронные шахты бесшумно переливали в ожелезненные
недра астероида море искусственной тяжести - инженеры, диспетчеры и
операторы групп ТР-запуска готовились к первому циклу транспозитации.
Далеко внизу, на самом дне последнего яруса, застыли на когертонах
ТР-летчики в полужестких скафандрах. А где-то возле Сатурна десятки глаз
сотрудников станции "Дипстар" напряженно следили, как на шкалах квантовых
синхротаймеров истекают последние секунды перед включением приемной
установки. В вакуум-створах "Дипстара" ждали стартового сигнала
космические катера.
- Ротанова, Алексеенко, доложите готовность, - распорядился шеф.
Голос Астры: "Готова".
Голос Валерия: "Готов".
- Внимание! - предупредил Калантаров. - Малая тяга. Пуск!
Глеб взял первый аккорд на клавиатуре пульта. Жужжание эритронов
перешло в гораздо более высокий звуковой диапазон. Мягкий толчок. В
межпультовом пространстве шахты вспух похожий на пленку мыльного пузыря
мениск оптической реконверсии эр-поля. На поверхности "пузыря" проступило
крупное, четкое, несколько деформированное по законам сферической
геометрии изображение карандаша в металлическом корпусе с надписью
"Радуга". Брови Калантарова взлетели вверх. Туманов взглядом дал Квете
понять, что объясняться не собирается.
- Это я виновата, - торопливо призналась Квета. - Был толчок, и
карандаш скатился...
Калантароа остановил ее жестом - на поверхности мениска, накладываясь
на изображение карандаша, возникали и угасали четырехлучевые белые звезды.
Одна за другой. Через равные промежутки времени. Звезд было три.
Глеб ошеломленно засмотрелся на звезды и пропустил момент включения
противофазовых успокоителей. Поверхность мениска заколебалась от
судорожных биений, напряженность поля стремительно возрастала. У Глеба
взмокла спина. Он брал аккорд за аккордом, пытаясь стабилизировать
положение, и это ему удалось. Однако серия резких толчков выдала его
операторский промах.
Снова явились белые звезды. Одна за другой, через равные промежутки
времени. Звезд было девять... "Тройка в квадрате!" - подумал Глеб.
Кроме Казуры, все были заняты в этот момент, и обмен мнениями,
естественно, откладывался. На устрашающе высокой ноте звенели эритроны,
вразноголосицу трещали цикадами зуммеры стартовых служб. Два коротких
гудка - сигнал зарождения мощного импульса преобразования энергии, начало
большого цикла. Возросла искусственная тяжесть, и прежде всего эту
возросшую тяжесть уловили руки операторов - стало труднее работать на
пультах.
Туманов, Квета и Гога ассистировали сегодня на редкость согласованно,
Глеб обобщал усилия операторов, создавая сложную, но жизнеспособную,
точную схему эр-позитации на основе заданного режима. Наконец последний
аккорд - ТР-запуск по созданной схеме проконтролируют автоматы. Глеб
откинулся в кресле, опустил свинцово-тяжелые руки на подлокотники.
Он почти физически ощущал, как под давлением стихии космических сил,
разбуженных в камере транспозитации, неотвратимо прогибается
пространство... Там, в этой камере, довольно быстро возникает нечто,
называемое для удобства "гиперпространственным туннелем".
Трудновообразимое нечто, скрытое для непосредственного восприятия
абстрактной формой громоздких математических уравнений... Но все идет как
надо, все идет хорошо. Если, конечно, не слишком тревожить себя феноменом
белых звезд и смутным, нехорошим предчувствием. Скорее бы последняя
команда: "Пуск!"
- Я прав, - нарушил молчание Гога. - Звезд было девять.
- Три, потом девять, - добавил Глеб. - Поздравляю. Мы открыли способ
гиперпространственной видеосвязи.
- Тройка в квадрате... - пробормотал Туманов. - Это сигнал. И если
это сигнал не с "Дипстара", я отказываюсь понимать...
- Нет, - сказал Глеб. - Это сигнал не с "Дипстара". Это скорее...
Глеб встретился глазами с Калантаровым, умолк. Нехорошее предчувствие
мгновенно уступило место ясному ощущению чего-то непоправимого. У шефа
было незнакомое и страшноватое лицо, глаза ввалились, подбородок окаменел.
Огни индикаторов пульта освещали это лицо быстро переменными волнами
оранжевого и пронзительно-голубого сияния.
- Это не видеосвязь, - жестко сказал Калантаров. - Вернее, не только
видеосвязь. Это единственно мыслимый способ сверхдальней фокусировки
эр-поля. И понял я это слишком поздно...
Он опустился в кресло.
- Если бы мог, я отменил бы транспозитацию.
Глеб подался вперед и замер, задержанный привязными ремнями.
- Почему нельзя отменить транспозитацию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20