- Ладно, старик, будешь иметь компенсацию.
- Банку салаки. Пряный посол. Знает, шельмец, мою постыдную слабость.
- Идет. А вам что достать, задумчивая Квета? Не стесняйтесь, у меня в
снабженческой среде широкие связи.
- Спасибо, ничего... - сказала Квета. И, вспыхнув, тихо добавила: -
Подскажите, пожалуйста, шефу, что один человек на "Зените" очень нуждается
в отпуске.
- Гм... - произнес Валерий. Убрал голову, и створки дверей с шипением
захлопнулись.
Гога не произнес ничего. Он пристально взглянул на Глеба - гораздо
пристальнее, чем обычно, - сунул ногу в ботинок. Глеб чувствовал
потребность срочно провалиться сквозь астероид.
"Плохи мои дела, - подумал он. - Очень плохи, если даже это хрупкое
существо с ботаническим именем начинает проявлять опасную инициативу..."
- Говорят, одна из горилл сбежала в вакуумствор, - сказал Гога, чтобы
чем-то заполнить неловкую паузу. - Говорят, есть человеческие жертвы...
Туманов не заглядывал?
- Туманов не будет, - угрюмо ответил Глеб.
- Ты что... серьезно?
- Вполне. В нашем секторе эклиптики сохранится сухая, жаркая погода.
Протонный ветер, слабый до умеренного. Глубокий вакуум. Гога, Ваал обозвал
меня дезертиром...
- Ваал напрасно не скажет.
- Ты уверен?
- И ты, мой друг, тоже. Ваал в какой-то мере прав.
Глеб на минуту задумался.
- В какой? Это важно.
- В той мере, которая определяет дезертирство если не в кинетическом
смысле...
- То уж, во всяком случае, в потенциальном! - заключил Глеб. - Ясно,
можешь не продолжать.
- А я особого энтузиазма и не испытывал.
- Ну и напрасно. Ведь разговор не только обо мне. Я давно пытаюсь
понять: чего мы ждем? Чуда? Его не будет. Ведь все элементарно просто.
Эр-поле функционально связано с массой ТР-передатчика. Пока мы ведем
ТР-передачу на "Дипстар", нас вполне устраивает масса нашего астероида. Но
замахнись мы хотя бы на Альфу Центавра, нам понадобится иметь в своем
распоряжении приятную общую массу'шестидесяти таких планет, как Юпитер!
Или иметь возле Альфы Центавра ТР-приемник типа "Дипстар". Мы не имеем ни
того, ни другого. Понимание этого называется дезертирством.
- Чего ты хочешь от меня? - Гога заерзал в кресле.
- Ничего особенного... Через несколько минут мы проведем еще один
эксперимент. Мы будем сидеть за пультами - по одному с каждой из четырех
сторон квадратной ямы: ты против Кветы или Туманова, я против Калантарова.
Как за столом дипломатических переговоров. Мы будем смотреть на приборы и
подавать команды, нажимая кнопки и клавиши... Так вот, мне хотелось бы
знать, крепка ли вера участников этого таинства в то, что наша работа
приблизит звездный час человечества... - Глеб показал половину мизинца, -
хоть на полстолько?
Гога тяжело и шумно вздохнул.
- Квета, - сказал он, - объясните этому субъекту, что наука имеет
свои негативные стороны. Что науку нельзя принимать за карнавальное
шествие по случаю праздника урожая.
- Какие мы все у-умные! - покачав головой, сказала Квета. Ее голос
звучал в незнакомой тональности. - Слушаю вас и удивляюсь, как успешно вы
стараетесь не понимать друг друга! Ведь разговор, по существу, идет о
переоценке результатов многолетней работы. Самоанализ - это хорошо, это
психологически оправдано. А самобичевание - плохо, потому что больно и
унизительно, стыдно... Простите, если я сказала что-нибудь не так.
- Так, Квета, так. Здравствуйте! Прошу простить за опоздание, меня
задержала связь с "Миражем". - Изящный Туманов, пощелкивая пальцами (за
ним водилась эта странная привычка), приблизился к пульту.
Он всегда был изящным, от самой макушки до пят. От тщательно
прилизанных светлых волос до мягких ботинок из кожи полинезийских
коралловых змей - очень красивых ботинок и очень редких в космической
практике.
- Турнир идей? - спросил он Глеба и Гогу, глядевших в разные стороны.
- Или контрольная дуэль эмоций?
- Кир, - сказал Глеб, - пожалуйста, не делай вид, будто тебе
интересно.
Туманов пропустил пожелание Глеба мимо ушей. Он стоял, опираясь
руками о пульт, в позе пловца, который раздумывал, стоит ли прыгать в
холодную воду. Эта его озабоченность насторожила остальных. Глеб и Гога
переглянулись. Квета подумала про карандаш. Карандаш, конечно, не собьет
настройку эритронов, однако... В чем заключается это "однако", она не
успела сообразить, потому что Туманов неожиданно спросил:
- Какое сегодня число?
Гога скороговоркой назвал день недели, число, месяц, год. Немного
поколебавшись, добавил название эры.
- Коллеги, - Туманов солидно откашлялся, - этот день войдет в анналы
истории!
- Слышу торжественный шелест знамен, - доверительно сообщил Гога.
Глеб тяжело смотрел Туманову в затылок. Молчал. Туманов щелкнул
пальцами и резко повернулся на каблуках:
- В общем, так: будем готовить ТР-передатчик к работе. Шеф решился
отправить в гиперпространство двух ТР-летчиков методом параллельно
сдвоенной транспозиции. Первый в истории групповой ТР-перелет...
- Шутишь!.. - выдохнул Гога.
- Сегодня нам не до шуток, коллеги.
"Сон в руку, - подумал Глеб. - Туманов прав, сегодня будет не до
шуток. Бедные гравитроны, бедный Ильмар, несчастная Квета, разнесчастный
тромб-стиггерный блок. Великий Космос, до чего же все надоело!.."
Из коридора послышалось дребезжание зуммера. Это сигнал службы
вакуум-створа: к астероиду причалил "Мираж".
- Калантаров... - подняв брови, сказал Гога.
- И сопровождающие его лица, - добавил Глеб.
- Угум... А известно, кто второй ТР-летчик?
- Известно, - ответил Туманов. - Второй ТР-летчик - Астра Ротанова.
Глеб наклонился, чтобы взять за плечо клайпер. По так и не взял.
Медленно выпрямился.

ГЛАВА 5
Работали сосредоточенно, молча. Готовить станцию к ТР-передаче
молчаливо, без суеты почиталось правилом хорошего тона.
Переключая клавиши с бесстрастием автомата, Глеб незаметно поглядывал
на внимательные лица товарищей. Ему было уже безразлично то, что он делал,
но работал он, как и прежде, точнее и быстрее других.
У Кветы и Гоги сначала что-то не ладилось, однако вмешался Туманов, и
все вдруг наладилось. В глубине шахты по-шмелиному густо и нудно зажужжали
эритроны. Глеб машинально отстучал на клавишах программу стабилизации, не
поворачивая головы, покосился на экраны экспресс-информаторов, откинулся в
кресле. Восемь минут, пока прогреваются эритроны, он со спокойной совестью
мог разглядывать потолок. Или дверь. В эту дверь скоро войдет Астра.
Вместе с Астрой появится и надолго останется здесь сладковатый запах
белой акации. Астра войдет и уйдет, а сладковатый незабываемый запах
останется. И непонятная боль...
Если уж честно во всем разобраться, никаких таких сложностей между
ними и не было. Не было пылких признаний и сентиментально космических
клятв. Только однажды был берег лагуны теплого моря, широкой темной
лагуны, полной отраженных звезд. Вниз и вверх - звездная бесконечность.
- О, далеко как до них!..
Он ответил, что далеко. Что трудно даже представить, как далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20