Сколько раз уже наступали, топтали… Ну, давай, давай!
Второй гость растерянно молчит.
О-Кичи. Ну, что же ты? Размазня! (Громко смеется.)
Сайто (встает и быстрым шагом подходит к О-Кичи). Ладно! Я пройду. Мерзавка! (Сильным ударом ноги отбрасывает О-Кичи в сторону.) Такую каргу, которая не хочет ничего понимать!.. (Ударяет ее еще раз.)
Картина вторая
Жилище О-Качи.
Жалкая хижина, состоящая из комнаты, прихожей с земляным полом и кухни. О-Кичи лежит на постели.
На дворе день. Идет снег.
Под карнизом, у кухни, тихо разговаривают О-Сэн и ее возлюбленный Дэндзабуро.
Дэндзабуро. Так не пойдешь?
О-Сэн. Да ведь… Послушай, ведь это же невозможно!
Дэндзабуро. Ах так?… Ну что ж, как знаешь!
О-Сэн. Ой, Дэн-сан! Ты рассердился?
Дэндзабуро. Прощай! (Хочет уйти.)
О-Сэн. Какой ты нехороший! Уходишь…
Дэндзабуро. Потому что ты слишком нерешительная!
О-Сэн. Но я же не могу бросить матушку!..
Дэндзабуро. Так ведь я же звал тебя на минутку… Она же спит. Не бойся!
О-Кичи. О-Сэн!.. О-Сэн, ты здесь?…
О-Сэн. Ой, зовет меня!.. Все пропало!
Дэндзабуро. Возилась долго, вот и пропустила момент!
О-Кичи. О-Сэн, где ты там?… О-Сэн!
О-Сэн. Прости, я потом к тебе выйду… ну, ну, не сердись!
О-Сэн уходит в дом.
Вы меня звали, матушка?
О-Кичи. Звала, конечно… Где ты пропадаешь? (Садится в постели.)
О-Сэн. Я… я… на минутку вышла к колодцу.
О-Кичи. С кем это ты сейчас разговаривала?
О-Сэн. Ни с кем…
О-Кичи. Неправда, я слышала… Это Дэн-сан из соседнего переулка?
Дэндзабуро, услышав слова О-Кичи, поспешно убегает.
О-Сэн. Нет.
О-Кичи. Вот как? Ну ладно… нет так нет. У нас есть еще сакэ?
О-Сэн. Да.
О-Кичи. Принеси. И подогрей, слышишь…
О-Сэн. Сейчас. А лекарство?
О-Кичи. Не нужны мне лекарства. Ты вот что… Подай-ка мне лучше курительную палочку. (Смотрит на улицу.) Снега-то сколько! В Симоде такой снегопад – большая редкость.
О-Сэн подогревает сакэ и подает О-Кичи.
А-а, вот спасибо… Нет, не надо, не наливай. Я сама… (Берет курительную палочку, грызет ее и запивает сакэ.)
О-Сэн с беспокойством поглядывает на улицу.
О-Сэн!
О-Сэн, вздрогнув, поворачивается к О-Кичи.
По-моему, у тебя с недавних пор появился дружок…
О-Сэн. Ах нет…
О-Кичи. Не надо ничего от меня скрывать. Раз появился, так и скажи! Если ты кого полюбила, я не стану мешать, лишь бы человек был надежный. На мужчин чаще всего нельзя полагаться…
О-Сэн молчит.
Не доверяй им, вот что я тебе скажу! Женщина для них все равно что бумажная салфетка, которую носят за пазухой. Порвется шнур у гэта – совьют из этой бумаги новый. Понадобится ли нос вытереть – используют вместо носового платка и бросят куда придется… Большая ошибка думать, что будут вечно бережно хранить на груди эту салфетку…
О-Сэн молчит.
Конечно, случается иной раз, что и женщина обманывает… Ну, захочется иногда иметь новый черепаховый гребень… Но когда речь идет о мужчине, дело не сводится к таким пустякам. Все гораздо серьезней, гораздо хуже… Тут вся жизнь сломана! Вот и с тобой такое может случиться… Только вообразишь себя любимой, незаменимой – раз! – и скомкают тебя как бумагу и выбросят на дорогу!..
О-Сэн молчит.
Не хотела бы я снова родиться женщиной в новой жизни! Когда я появилась на свет, мой отец очень разгневался только за то, что я оказалась девочкой. «Еще одна девчонка!» – вот его первые слова. Покойная мать не раз со слезами рассказывала об этом… (Грустно смеется.) Ну да хватит! А то сакэ начнет горчить…
О-Сэн молчит.
И вот что я тебе еще сказку – ты с меня пример не бери! А то пропадешь! Я уже не раз тебе говорила – мою мать звали так же, как тебя. Оттого и взяла тебя в дочки… Сама видишь, какой Я стала, но ты… Ты не должна оступиться, должна с честью носить имя бабки. Это была замечательная, прекрасная женщина! Ах, если бы она видела меня теперь… И не только это… Вообще все… Вот что, принеси-ка мне еще сакэ!
О-Сэн. Но… больше нет.
О-Кичи. Нет?… Вот как… Ничего не поделаешь… Тогда подай-ка мне сямисэн!
О-Сэн. Сейчас! (Подает сямисэн.)
О-Кичи. В такой снегопад надо спеть «Голосистую пташку»… Давно не пела… (Настраивает сямисэн и медленно запевает.)
Как о милом я тоскую,
А ему и невдомек…
От любви кончину злую,
Видно, мне готовит рок…
Дэндзабуро снова прокрался к дому и делает знак О-Сэн. Она тихонько выскальзывает из комнаты.
Пусть растаю в ожиданье,
Точно первый легкий снег,
Мне бы хоть одно свиданье,
Прежде чем уйду навек…
Отбрасывает сямисэн, падает на постель и мучительно стонет. Спустя некоторое время входит О-Фуку.
О-Фуку. О-Киттцан, что с тобой?
О-Кичи стонет.
О-Киттцан, слышишь, О-Киттцан!..
О-Кичи. Ох… ох… О-Фуку-сан… ты…
О-Фуку. Ну да, я, конечно! Приди в себя…
О-Кичи. Ча… Чарка… разбилась…
О-Фуку. Что такое?…
О-Кичи. Да… разбилась… И вот – конец… Удар…
О-Фуку. Ах, все виноват этот ужасный холод и снег! Куда же подевалась О-Сэн?! Тебе так плохо, а ее нет! Где же она?
О-Кичи. Свои ру… руки-ноги не слушаются… а уж такая молодая де… девушка…
О-Фуку. Дрянь девчонка!.. О-Киттцан, ложись в постель…
Ладно? Сейчас я помогу тебе… (Укладывает О-Кичи.) Я тебе кимоно принесла… Твое слишком легкое… Тебе нельзя простужаться… Вот, надевай, сейчас же надень! (Одевает О-Кичи в новое кимоно.)
О-Кичи. О-Фуку-сан, ты всегда…
О-Фуку. Брось, к чему эти церемонии… Поправляйся скорее, так оно будет лучше! Сейчас я приготовлю тебе что-нибудь горяченькое…
Пауза.
О-Кичи. О-Фуку-сан!..
О-Фуку. Что?
О-Кичи. Достань… дай мне…
О-Фуку. Что это? Какая-то рукопись?
О-Кичи. И еще… вот это… и это…
О-Фуку. Эту бутылочку с алтаря?… И стакан? Зачем они тебе? Подать?
О-Кичи утвердительно кивает.
Что ты собираешься делать?
О-Кичи. Вы все были всегда добры ко мне… Мне хочется… оставить вам что-нибудь на память… Но я все продала… пропила…
О-Фуку. Ах, что ты говоришь, О-Киттцан!
О-Кичи. Это сборник песен, я их записала… Будь добра, отдай его и этот стакан в заведение Нисиноя… А бутылочку – Ясукичи… А тебе… тебе я дарю эту фотографию… Я снималась как раз перед тем, как пошла в услужение к Консиро-сану… Это последняя, что у меня осталась…
О-Фуку. О-Киттцан, ну зачем ты сейчас говоришь об этом?
О-Кичи. Не бойся, я еще не собираюсь умирать… Но лучше пораньше распорядиться…
О-Фуку (утирая слезы). Не думай об этом…
О-Кичи (машет рукой). Ладно, ладно, все ясно…
О-Фуку. Не падай духом, О-Киттцан!..
О-Кичи. Не бойся… Не умру…
Входит Камэкичи, за ним – матрос с мешком риса.
Камэкичи. Здравствуйте!
О-Фуку. Ах, хозяин, вот хорошо, что вы пришли! О-Киттцан что-то неможется… Удар…
Камэкичи. Та-ак… Слишком много она пила!.. Я ничего об этом не знал… Слыхал только, что вот уже несколько дней, как она слегла. Ну, я хоть и говорил, что больше не стану о ней заботиться, а все же нельзя ее так бросить… (Садится у изголовья О-Кичи.) Эй, что с тобой?
Матрос. Куда положить?
Камэкичи. Ну, хоть в прихожую. Можешь идти…
Матрос кладет мешок риса и уходит.
Камэкичи. Слышь, О-Кичи, тебе не о чем беспокоиться. С голоду умереть не дам. Лежи и ни о чем не тревожься!
О-Кичи. Что?…
Камэкичи. Я принес полный мешок риса – на ближайшее время ты обеспечена. А кончится, принесу еще. Ни о чем не тревожься!
О-Кичи (через силу приподнимается и садится). Что… что такое?
О-Фуку. О-Киттцан, нельзя вставать! Тебе надо лежать!..
О-Кичи. За дуру меня считаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17