Таппенс услышала сзади чьи-то шаги. Вспомнив детские годы, она сильно лягнула неизвестного ногой. Тот согнулся и сел на землю, хватая воздух раскрытым ртом. Девушки кинулись к двери дома Эджертона. Таппенс начала звонить, а Джейн колотить в дверь.
Мужчина, открывший им, едва удержался на ногах, когда они обе рванулись внутрь. На шум из библиотеки вышел сэр Джеймс.
— Хэлло! Что случилось?
Он подхватил Джейн, которая была близка к обмороку, посадил ее на тахту, налил немного бренди и протянул девушке.
— Все хорошо, дитя. Не бойтесь. Вы в безопасности.
Джейн немного успокоилась. Эджертон взглянул на Таппенс.
— Так вы живы, мисс Таппенс?
— Молодых искателей приключений нелегко убить, — улыбнулась она.
— Значит, можно считать, что рискованное предприятие удачно завершено? — Он повернулся к девушке. — Это мисс Джейн Финн?
— Да, — ответила та. — Я Джейн Финн. И я должна вам кое-что рассказать.
— Когда вы отдохнете…
— Нет. Я буду чувствовать себя спокойнее, когда расскажу.
— Как хотите, — сказал Эджертон, усаживаясь в кресло.
Джейн начала свой рассказ.
— Я отправилась на «Лузитании» в Париж, намереваясь работать там сиделкой в госпитале. Но «Лузитания» была торпедирована… Когда я на палубе ожидала своей очереди, чтобы сесть в спасательную лодку, ко мне подошел мужчина. Я видела его и раньше, и мне казалось, что он чего-то или кого-то боится. Он передал мне бумаги, имеющие, как он сказал, большое значение для союзников, и просил меня спасти их. Он должен был поместить объявление в «Тайме», по которому я отыщу его. Если он не появится, я обещала передать документы американскому послу.
Многое из того, что произошло потом, казалось мне кошмаром. Я часто впоследствии видела это во сне…
Мистер Данверс предупредил меня о возможной слежке. Вначале я ничего не подозревала. Но в Холихиде я почувствовала что-то неладное. Там была женщина, которая не спускала с меня глаз… Миссис Вандемейер… Мы познакомились на «Лузитании», после того как мистер Данверс отдал мне пакет. Она была очень добра ко мне, но что-то настораживало меня. Я начала опасаться, но совершенно не знала, что делать.
У меня была мысль остаться в Холихиде, а не ехать в Лондон, но скоро я поняла, что это было бы большой глупостью. Я надеялась, что меня не заметят, и все будет хорошо. Но на всякий случай я вскрыла пакет и засунула туда листы чистой бумаги, а документы спрятала между страницами газеты. Обе страницы я склеила и положила в карман пальто.
Уезжая из Холихида в Лондон, я оказалась в одном вагоне с миссис Вандемейер. Это показалось мне очень странным. Не зная, как поступить, я сочла за лучшее остаться в купе и сделать вид, что дремлю. Мы уже подъезжали к Лондону, когда сквозь приоткрытые веки я увидела, как один из мужчин достал что-то из чемодана и протянул миссис Вандемейер, и они переглянулись…
Я встала и хотела выйти в коридор. В этот момент миссис Вандемейер сказала: «Пора». Я почувствовала что-то мокрое на лице и попыталась закричать, но меня ударили по голове…
Она вздрогнула и продолжала:
— Не знаю, сколько я была без сознания. Когда я очнулась, оказалось, что я лежу на грязной постели. Рядом стояла ширма. Из-за нее доносились голоса. Один из них принадлежал миссис Вандемейер. Я прислушалась. Они говорили о том, что не нашли бумаг. В пакете оказались листы чистой бумаги, и их это ужасно взбесило. Они не знали, я подменила содержимое или Данверс нарочно подсунул пустой пакет, а настоящий отправил другим путем. Они говорили, что надо пытать меня.
Джейн закрыла глаза.
— До этого я не знала, что такое настоящий страх… Они подошли ко мне. Я закрыла глаза и хотела, чтобы они думали, что я еще без сознания. Я боялась, что они услышат стук моего сердца. Однако они постояли около меня и ушли. Я начала обдумывать свое положение. Что я должна сделать? Я знала, что не смогу долго противиться пытке.
Внезапно ко мне пришла мысль о потере памяти. Этот вопрос когда-то интересовал меня, и я много читала об этом. Да, это единственное, что может спасти меня!
Миссис Вандемейер снова вернулась. Ее лицо было ужасно. Но я улыбнулась ей и по-французски спросила, где я. Она была изумлена. Она позвала мужчину, и они начали расспрашивать меня. Он говорил со мной по-французски. Мужчина стоял за ширмой, и лица его я не видела. Голос его звучал спокойно, но я очень испугалась. Мне казалось, что мужчина видит меня насквозь, но продолжала притворяться. Я снова спросила, где я, а потом сказала, что должна что-то вспомнить. Что-то вспомнить… Он спросил, как меня зовут. Я ответила, что не знаю, не могу вспомнить. Неожиданно он схватил мои руки и начал выкручивать. Боль была ужасная, я закричала. Но кричала по-французски… Не знаю, сколько продолжалось это мучение. К счастью, чей-то голос сказал: «Хватит. Она не врет», и я потеряла сознание.
Было видно, что эти воспоминания для Джейн мучительны.
— Когда я очнулась, миссис Вандемейер была рядом. Она сказала, что у меня случился удар и что я очень больна. На ее вопрос я ответила, что смутно помню доктора, который держал меня за руки. Она облегченно вздохнула. Когда миссис Вандемейер вышла из комнаты, я встала и осмотрелась. Окон не было. Дверь, конечно, заперта, я и не пыталась проверить это. На стенах висели картины, изображавшие сцены из «Фауста».
Эджертон быстро взглянул на нее. Девушка кивнула.
— Да, это был тот самый дом в Сохо… В то время, я, конечно, этого не знала… Так вот, меня беспокоило, здесь ли документы. Но у двери висело мое пальто; в кармане которого лежала газета. Успокоившись, я хотела достать ее, но вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Перед этим я обшарила стены, но ни щелки, ни пустоты не обнаружила. А тут я услышала шорох. Конечно, за мной наблюдали! Я быстро легла в постель, и вовремя. Вошла миссис Вандемейер и принесла мне ужин. Она была ласкова, и я поняла, что она хочет что-то узнать у меня. Действительно, она показала пакет и спросила, знаю ли я, что это такое. Я взяла пакет и начала рассматривать его. Потом покачала головой, делая вид, что пытаюсь вспомнить. Да, что-то знакомое, но где и когда я его видела? Миссис Вандемейер улыбнулась и сказала, что я ее племянница и могу называть ее «тетя Рита».
Девушка помолчала.
— Это была ужасная ночь! Бумаги были при мне, но я не могла рисковать, оставляя их здесь. Я долго размышляла о том, как их спасти, и наконец придумала. Поздно ночью я сняла со стены картину, где изображена Маргарита, достала из кармана пальто газету, вытащила документы и засунула их между картиной и бумагой. Газету я положила обратно в карман. Я была довольна своим тайником. Теперь они будут считать, что Данверс подсунул им липу, и оставят меня в покое… Но вскоре я поняла, что мне нечего и думать уйти оттуда. Они решили ждать, пока ко мне вернется память. За мной постоянно наблюдали. Миссис Вандемейер и другая женщина ни на минуту не оставляли меня. Выдав меня за Жаннет, свою племянницу, потерявшую память в результате потрясения при гибели «Лузитании», миссис Вандемейер поместила меня в клинику в Борнемуде. Там при мне неотлучно находилась сиделка. Она, казалось, очень хорошо ко мне относится. Только провидение спасло меня от западни! Случайно я услышала, как она разговаривала с кем-то в коридоре. Она была с ними заодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31