— Видимо, для чего-то мы нужны Друг другу. Может, благодаря этой встрече мы поймем что-то очень важное. А может быть, один из нас должен просто поставить точку в судьбе другого. Кто знает! Есть тысяча вопросов и сотни тысяч ответов. Но что в них толку?! Они только затмевают разум… Набирайся сил, акула. И я тоже буду отдыхать. Скоро все решится.
Север закрыл глаза. Дыхание его было ровным и спокойным. Со стороны могло показаться, что он спит. Но он не спал. Он ждал. Не было ни страха, ни волнения, ни сожалений. Только спокойное ожидание неизбежного.
К вечеру поднялся ветер и разогнал тучи.
Когда солнце едва коснулось краем багровых облаков на горизонте, сердце Севера на секунду замерло, а потом забилось где-то у горла. Внутренним взором он увидел, как в нескольких милях от него, на глубине в сотню футов огромная тень, до этого медленно плывущая против течения, сделала резкий поворот и, постепенно набирая скорость, устремилась к нему. Он видел, как плавные мощные движения хвоста толкают сигаровидное тело вперед, а голова неторопливо поворачивается то в одну, то в другую сторону в такт им. Он видел плотно сжатые тяжелые челюсти с несколькими рядами острых как бритва зубов, холодные и бесстрастные глаза с неподвижным валиком век вокруг. Существо, созданное природой специально для убийства. Она плыла быстро и бесшумно, как призрак.
Север сел. Проверил, хорошо ли прикреплена веревка к гарпуну. Потом привязал остатками бечевы нож к одному из весел. Больше оружия у него не было, не считая обломка румпеля. Но это на крайний случай. По-настоящему надеяться можно только на гарпун.
Во рту пересохло, и он сделал несколько глотков воды.
— Ну что ж, акула, теперь я готов. Мне повезло с тобой. Ты хороший враг. Что толку бороться со слабым противником? В такой борьбе дух спит. А пробуждается вся чернота, которая есть у человека в сердце. Я же сейчас кристально чист. Познать себя можно только через большие испытания, большое горе или большую любовь. Теперь я знаю это наверняка. Ты стала одним из лучших моих учителей. За это я тебе благодарен.
«Но я все равно должен убить тебя», — мысленно добавил он.
Акула, не снижая скорости, начала подниматься из глубины вверх, к солнцу. Она всплывала, пока черный плавник не вспорол морскую гладь недалеко от лодки.
Север поднялся и встал поустойчивее, держа в руках гарпун.
«У меня будет всего несколько секунд, пока она подплывает к лодке. За это время можно нанести только один удар. И этот удар должен ее прикончить».
— Ну, давай, акула, иди ко мне. Я не хочу тебя убивать, но ты не оставляешь мне выбора. Ты самая большая, самая сильная акула в этом море. Без тебя оно изменится. Что-то умрет в нем вместе с тобой. Что-то умрет и во мне. Ведь неважно, какую красоту ты убиваешь — добрую или злую. Красота — она всегда красота. А убийство — всегда убийство. И убивая красоту, ты убиваешь и частичку себя.
Акула приближалась. Север видел буруны вокруг плавника, которые заходящее солнце окрасило в кроваво-красный цвет.
Время перестало существовать. Север не слышал ни плеска волн, ни поскрипывания лодки. И не видел ничего, кроме этого плавника. Ему стало страшно. Но это был не тот страх, который заставляет цепенеть и шептать побелевшими губами слова молитвы. Это был страх, вызывающий неукротимую ярость. Страх пробуждающий дремлющие глубоко внутри мрачные силы и желание пустить в ход зубы и ногти, отстаивая свою жизнь. Страх, заставляющий не считаться с ценой победы. Страх, пожирающий сам себя, чтобы дать начало новому — мужеству и самоотречению ради победы.
Акула не стала описывать круги вокруг лодки, примериваясь, куда бы ударить. Она кинулась сразу. Выгнув спину, которая мрачно блеснула в лучах заходящего солнца, и низко опустив грудные плавники. Хвост вспенил волны, бросая хищника вперед.
Север словно в замедленном кино увидел, как открывается отвратительная пасть. За мгновение до того, как зубы коснулись борта лодки, он ударил акулу гарпуном, метя в середину головы. Он ударил изо всех сил, без страха и ненависти, с холодной яростью и решимостью человека, которому уже нечего терять.
Гарпун пробил жесткую кожу и хрящ и вошел глубоко в голову. Но акула даже не заметила этого. Челюсти с громким щелканьем сомкнулись, и акула, вырвав кусок борта, ушла на глубину, унося с собой застрявший обломок гарпуна.
Север отбросил бесполезное древко. Внизу акула развернулась и снова бросилась в атаку.
Теперь она попыталась протаранить лодку головой. Суденышко подпрыгнуло вверх и с шумом, подняв фонтан брызг, рухнуло обратно. Доски не выдержали удара, и в лодку хлынула вода.
Север схватил весло с привязанным к нему ножом. Когда голова акулы появилась на поверхности, он снова ударил ее. Нож вошел рядом с торчащим обломком гарпуна. Он быстро выдернул лезвие, боясь, что лишится последнего оружия. Из-за этого удар получился недостаточно сильным.
Акула, окрашивая вспененную воду своей кровью, быстро разворачивалась для очередной атаки. Огромный хвост бешено бил по воде. Один из ударов пришелся по лодке, и Север, не удержавшись на ногах, оказался за бортом. Отплевываясь, он вынырнул и, ухватившись за какую-то веревку, начал карабкаться обратно в лодку. Когда его голова поднялась над бортом, он увидел, что акула делает новый заход с противоположной стороны лодки. Плавник на мгновение исчез, и Север понял, что акула сейчас пройдет под днищем.
Собрав все силы, он перебросил тело через борт, в последнюю секунду почувствовав, как что-то сильно обожгло ногу.
Не замечая боли и струящейся по ноге крови, он снова взялся за весло. Акула опять приближалась к лодке. Движения ее были уже не такими быстрыми, глаза остекленели. Она плыла в облаке собственной крови, вяло шевеля хвостом. Она была мертва с того момента, как длинное лезвие гарпуна вошло ей в мозг. Она была мертва, но сама не понимала этого. Привыкшая отнимать жизнь у других, она не хотела расставаться со своей.
Когда она оказалась рядом с лодкой, Север несколько раз подряд всадил нож ей в голову. Он бил не целясь, не пытаясь найти уязвимые места. Он беспорядочно наносил удар за ударом, что-то громко крича от страха и переполнявшей его ярости. Когда нож сломался, он стал бить ее веслом по тупой, залитой кровью морде. Один раз он наклонился слишком низко, и длинные, как кинжалы, зубы верхней челюсти полоснули его по руке. Но Север даже не заметил этого.
Акуле уже не было дела до лодки. Она расставалась с жизнью. Медленно и мучительно. Хвост молотил по воде, поднимая тучи брызг. Вода кипела там, где билась в агонии акула. Море вокруг нее было светло-розовым.
Через несколько минут все закончилось. Акула, все еще слабо шевеля хвостом и плавниками, начала тонуть. Север смотрел, как она медленно растворяется в глубине. Даже в смерти она не утратила своего величия.
Когда акула скрылась из виду. Север, судорожно всхлипывая, опустился на колени. Лодка была наполовину затоплена, но он не замечал этого. Он не замечал, что до сих пор сжимает в руке измочаленную короткую дубину — все, что осталось от его весла. Он не замечал и того, что рука у него была изрезана до кости, а с голени почти начисто содрана кожа.
Он победил. Все остальное было неважно.
VI
Из-за облаков выглянула луна, и на небе зажглись первые звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22