Ведь вы всегда ду-маете, что другие чувствуют себя счастливыми с вами, ваша жена чувствует себя с вами счастливой, ваш муж чувствует себя с вами счастливым. Вы сами никогда не чувствуете себя счастливым с самим собой, так, как же кто-то может чувствовать себя счастливым с вами? Если вы такая нудная личность, что вы надоели сами себе, как может быть возможно, чтобы другие вас терпели? Они терпят вас по другим причинам — не потому что вы такой любящий человек, нет! Они терпят вас потому, что вы даете им занятие. Муж — занятие для жены, жена — занятие для мужа. Это обоюдная хитрость: они согласились обманывать друг друга и помогать друг другу оста-ваться занятыми.
Вы не можете смотреть на себя, вы не можете прийти к самореализации, потому что это — очень дальняя цель. Вы не можете увидеть правду о себе и причиной этому — фальшивый образ, фальшивое отождествление, фальшивая идея о том, что вы нечто очень важное, существенное — весь мир остановится, если вы умрете. Что случится с миром, если вас не будет? Когда вас здесь не будет, что случится? В мире станет немного больше по-коя, вот и все. Без вас в мире будет поменьше бед — вот и все — так как беспокойная личность исчезнет, и она создавала беспокойство в других. Но для поддержки все эти фикции нужны.
Наполеон стал узником на закате своих дней. Его заточили на маленьком острове, острове Св. Елены. Он был уже ничем и никем — теперь было трудно даже продолжать фикцию. Он был императором, одним из величайших завоевателей: «Что делать теперь? Как я могу вынести, что я теперь — ничто, лишь узник, обычный узник?» Но он не смотрел на факты, он продолжал старую фикцию. Он не менял свои одежды в течение шести лет, потому что в тюрьме ему не дали бы одежд, достойных императора. Его одежды были почти истлевшими, цвета выцвели, они стали грязными, но он их не менял.
Тюремный врач спросил его: «Почему бы вам, не сменить одежду? Она стала такой грязной. Мы можем дать вам одежду получше, почище». Наполеон глянул на него и сказал: «Это императорская одежда — она, может быть, грязна, но я не поменяю ее на обычную!» Он ходил так, как буд¬то оставался императором, он говорил так, как будто оставался импе¬ратором, он отдавал приказания — их некому было слушать, он продолжал командо-вать. Он писал письма и приказы, и он всюду носил с собой при¬надлежности для письма. Его ум оставался импе-ратором.
Что произошло с этим беднягой? Незанятый — он начал постоянно болеть. Врач, который был с ним, вел дневник, и там он писал: «Я чувствую, что он болен не по-настоящему, сейчас болезнь стала его занятием. Иногда он говорит — „мой желудок“, иногда — „моя голова“, иногда — „мои ноги“. Врач думал, что все в порядке, тело абсолютно здорово. Но теперь у него не было чем заняться, теперь единственным другим, было тело. Целый мир других исчез, он был одинок. Теперь тело стало — другим, вот он и стал заниматься телом.
Многие люди болеют в качестве занятия: в мире пятьдесят процентов болезней существует, как занятие. Если вы остаетесь занятым, тогда вам не нужно видеть себя. Иначе, что могло случиться с Наполеоном? Если бы он увидел себя, тогда бы он увидел, что стал нищим — и это было бы слишком!
Он умер императором. Перед смертью он приказал, какие ему должны быть отданы последние почести, в ве-личайших деталях. Там никого не было, чтобы исполнить эти детали, так как никому это не было интересно. Но он отдал приказания, и должно быть, умер в покое, думая, что ему от¬дадут последние почести, как императору.
С Наполеоном все так ясно, потому что он был императором. Это тоже было фикцией, поддерживаемой обще-ством. Но ничего не изменилось, Наполеон остался прежним, только поддержка исчезла. Это трудно понять: есть фикции, в которых общество вас поддерживает, есть фикции, в которых вас не поддерживает никто. В этом раз-ница между здоровым и сумасшедшим: здоровый — это тот, чьи фикции поддерживаются обще¬ством. Он мани-пулирует обществом, чтобы поддерживать свою фикцию. Сумасшедший — это тот, чьи фикции никто не поддер-живает, он одинок, так что вы должны отправить его в сумасшедший дом.
Но ваша поддержка не означает ничего действительного, если это фикция, то это — фикция. Если вы посмот-рите на себя, вы немедленно почувствуете, что вы никто, ничего реального. Но тогда вся земля, вся основа вы-шиблена у вас из-под ног, вы — в бездне. Лучше не видеть этого — и оставаться в мечтах. Они, может быть, и мечты, но они помогут вам оставаться здоровым.
Вы не только не можете посмотреть на себя, вы не можете посмотреть и на другого, так как, другой — так же типичен. Вот вы и создаете фикции о других: с помощью ненависти вы создаете фикцию, что другой — дьявол; с помощью любви вы создаете фикцию, что другой — ангел или бог. Вы так же создаете фикцию о другом, вы не можете смотреть прямо, вы не можете видеть их, ваше восприятие — не непосредственно. Вы живете в майе, в иллюзии, созданной вами. Так что, что бы вы ни видели, преувеличено; если вы кого-то ненавидите, он тут же становится дьяволом; если вы кого-то любите, он тут же становится богом. Вы преувеличиваете; если вы видите плохое, вы трансформируете это в крайнее зло; если вы видите хорошее — оно становится крайним добром, Бо-гом.
Но трудно следовать этим фикциям, вот вы и меняетесь снова и снова. Почему вы так преувеличиваете в ва-шем восприятии? Почему вы не види¬те ясно то, что есть? Потому что вы боитесь ясно видеть. Вам нужны обла-ка, чтобы все оставалось в тумане. Вы не хотите знать себя. А все те, кто узнал, настаивают: знайте себя! Будда, Иисус, Сократ, все они нас¬таивают: познайте себя! Все требование религии — знать себя.
А вы утверждаете незнание себя. Иногда вы даже играете в игру знания себя. Я встречаю многих людей, кото-рые играют в игру знания себя, и они — не хотят знать! Это игра: сейчас они снова хотят создать новую фикцию, религиозную фикцию, они приходят ко мне, чтобы я поддержал их. Они говорят: «Я познал это, я познал то», — и смотрят на меня молящими глазами.
Если я говорю: «Да, вы это испытали», — они поддержаны, они уходят счастливыми. А если я говорю «нет», они становятся несчастными и никогда больше не приходят ко мне. Они просто исчезают, потому что должны найти еще кого-то, другой авторитет. Но почему вы ищете авторитет! Зачем вам нужен свидетель? Если вы по-стигли что-то, вы это постигли — нет нужды ни в каком авторитете, так как опыт сам по себе самоочевиден».
Если вы поняли свою душу, вам не нужно ничье одобрение, свидетельство. Даже если весь мир говорит, что вы не поняли, нет никакой разницы, не нужно никакого постановления, вы знаете, что это произошло. Если слепой начинает видеть, он никого не призывает в свидетели, сообщить, что теперь он может видеть; он может видеть, и этого достаточной. Но если слепой мечтает о том, что он может видеть, тогда ему нужен некий авторитет, чтобы подтвердить факт, что это правда, что он может видеть.
Люди играют в игры, существуют даже духовные игры. И пока вы не оставите игры, и не станете трезвыми по отношению к факту, что фикции нужно отбросить, и тяжелую правду нужно увидеть такой, какой она явля¬ется, ничто не возможно — так как это — дверь. И если никто не поддерживает вас, тогда вы сами поддерживаете себя. Тогда вы перестаете говорить с людьми, так как они не могут вас понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132