Когда невеста напевала песенки, популярные на родине матери, он бывал глубоко тронут: они как бы возвращали его в детство, давали ему возможность прикоснуться не к матери как к человеку, а к тому, откуда она произошла. У него было чувство, что, достигнув такой полноты отношений со своей невестой, он достиг также новой связи со своим прошлым – прошлым, которое он всегда отвергал, что было частью подавленного протеста против родителей.
Зависть к пенису всегда может быть прослежена до первоначальной зависти к матери (в основном к груди матери как олицетворению способности давать жизнь и вскармливать, символизирующей первый хороший объект). Этот важнейший источник – бессознательная зависть к матери – постепенно сменяется завистью к отцовскому пенису, а затем подкрепляется агрессивными компонентами эдиповых конфликтов (особенно смещение агрессии с матери на отца). За завистью к пенису мы часто обнаруживаем обесценивание женщиной своих собственных гениталий, представляющее собой сочетание первичного подавления вагинальной гениальности в бессознательных отношениях между матерью и дочерью, культурно одобряемых и закрепляемых инфантильных фантазий мужского превосходства и косвенного влияния бессознательной вины за позитивное отношение к отцовскому пенису.
Женщина с сильно выраженными мазохистскими тенденциями обратилась ко мне за консультацией по поводу сексуальных запретов, которые она могла преодолеть только при сексуальных контактах с мужчинами, унижающими ее. В течение первых двух лет анализ сконцентрировался вокруг ее потребности в самозащите в отношениях с мужчинами и с аналитиком, связанной с чувством глубокой бессознательной вины относительно своих сексуальных проявлений и желаний, представляющих эдиповы стремления.
На третий год работы ее желание заставить аналитика – и мужчин вообще – испытывать необходимость в ней подверглось постепенному изменению: на поверхность всплыли ее детские мечты о доверительных отношениях с мачехой, женщиной холодной и отвергающей ее. Она сосредоточила свое внимание на отце в поисках сексуальной любви, которая была бы заменой недополученного орального удовлетворения от матери. Идеализация родной матери, умершей в то время, когда пациентка находилась в середине эдипова периода развития, теперь оказалась реакцией защиты не только против эдиповой вины, но и против ранней орально детерминированной ненависти к ней.
Аналитик теперь виделся материнской фигурой, холодной и отталкивающей ее. У пациентки появилась сильная потребность в том, чтобы он защищал, обнимал и любил ее как хорошая мать, которая отгонит прочь все ее страхи, связанные с плохой матерью. У нее были сексуальные фантазии о том, что она совершает фелляцию (это имело отношение к чувству, что мужской оргазм символически представляет одаривание любовью и молоком, защитой и питанием). Теперь в фокус лечения попало ее отчаянное цепляние за мужчин и ее фригидность как выражение этих оральных стремлений к мужчинам, ее мстительное желание контролировать и поглотить их и страх перед возможностью ощутить полное сексуальное удовлетворение, поскольку это означало бы полную зависимость, а потому полную фрустрацию жестокими “материнскими” мужчинами.
Именно на этом этапе анализа пациентка в первый раз обрела способность установить отношения с мужчиной, который казался наиболее подходящим объектом любви по сравнению с теми, кого она выбирала раньше. (Спустя некоторое время после завершения анализа она вышла за него замуж.) Поскольку то, что она оказалась способной достичь полноценного сексуального удовлетворения с этим человеком, обозначило существенные изменения в отношениях с ним, с аналитиком, с ее семьей и с общими представлениями о жизни, я хотел бы более подробно остановиться на этом эпизоде.
В процессе психоаналитической работы у пациентки раскрылись способности регулярного достижения оргазма с этим мужчиной. К ее удивлению, после достижения полного оргазма первое время она плакала, испытывая смущение и одновременно облегчение. Она чувствовала бесконечную благодарность за то, что он подарил ей свою любовь и свой пенис: она была благодарна ему за то, что могла так полноценно наслаждаться его пенисом, и однажды во время копуляции представила, что она обнимает пенис огромных размеров, обвиваясь вокруг него с чувством опьянения и ощущением, что кружится вокруг центра вселенной. Она чувствовала, что его пенис принадлежит ей, что она действительно могла доверять тому, что он и его пенис принадлежат ей.
В то же время она больше не испытывала зависти, что у него есть пенис, а у нее нет. Когда он разлучался с ней, она могла спокойно перенести это, так как то, что он давал ей, стало частью ее внутренней жизни. Этот новый опыт – нечто такое, что принадлежало только ей и что никто не мог отобрать. Она одновременно ощущала чувство благодарности и вины за любовь, которую ей подарил этот человек, в то время как она была такой завистливой и подозрительной к нему и такой упрямой, не позволяя себе полностью принадлежать ему, боясь его воображаемой “победы” над ней как женщиной. Она чувствовала, что могла открыться, чтобы получать удовольствие от того, что давало ей ее тело, гениталии, несмотря на внутренние запреты, происходящие от ее матери и мачехи. Она освободилась от страха возбудиться от прикосновения взрослого мужчины, который обращался с ней как со взрослой женщиной (таким образом было преодолено эдипово табу).
Ей также было радостно ощущать, что она может свободно обнажить свое тело перед этим человеком и не опасаться, что ее гениталии покажутся ему безобразными и неприятными на вкус. Она, например, могла смело сказать ему: “Если существует неземное наслаждение, то не могу представить себе, что может быть более неземным”, – имея в виду их сексуальные отношения. Она была способна наслаждаться его телом, возбуждаться, играя с его пенисом, который больше не был ненавидимым инструментом мужского превосходства над женщинами. Теперь она могла чувствовать себя не хуже других женщин. Не было больше необходимости завидовать интимной жизни других, потому что у нее были собственные интимные отношения с мужчиной, которого она любила. И, кроме того, осознание своей способности получать совместное наслаждение от секса и уверенность, что она получает его любовь и отдает взамен свою – испытывая при этом благодарность и не боясь открыто выражать свою потребность в нем – проявлялись в слезах после ощущения оргазма.
Ключевым аспектом в этом случае является преодоление зависти к пенису: ее оральные корни (зависть к дающей матери и дающему пенису и страх невыносимой зависимости от них) и генитальные корни (детская убежденность в превосходстве мужской сексуальности и мужчин) – были проработаны в контексте цельных объектных отношений, в которых чувство вины за агрессию по отношению к объекту, чувство благодарности за получаемую любовь и потребность искупить вину, давая любовь, испытывались и выражались вместе.
6. АГРЕССИЯ, ЛЮБОВЬ И ПАРЫ
В предыдущей главе был рассмотрен вопрос о том, каким образом сексуальное возбуждение ставит агрессию на службу любви. В этой части мне хотелось бы коснуться того, какую роль в эмоциональных взаимоотношениях пары играет взаимодействие любви и агрессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Зависть к пенису всегда может быть прослежена до первоначальной зависти к матери (в основном к груди матери как олицетворению способности давать жизнь и вскармливать, символизирующей первый хороший объект). Этот важнейший источник – бессознательная зависть к матери – постепенно сменяется завистью к отцовскому пенису, а затем подкрепляется агрессивными компонентами эдиповых конфликтов (особенно смещение агрессии с матери на отца). За завистью к пенису мы часто обнаруживаем обесценивание женщиной своих собственных гениталий, представляющее собой сочетание первичного подавления вагинальной гениальности в бессознательных отношениях между матерью и дочерью, культурно одобряемых и закрепляемых инфантильных фантазий мужского превосходства и косвенного влияния бессознательной вины за позитивное отношение к отцовскому пенису.
Женщина с сильно выраженными мазохистскими тенденциями обратилась ко мне за консультацией по поводу сексуальных запретов, которые она могла преодолеть только при сексуальных контактах с мужчинами, унижающими ее. В течение первых двух лет анализ сконцентрировался вокруг ее потребности в самозащите в отношениях с мужчинами и с аналитиком, связанной с чувством глубокой бессознательной вины относительно своих сексуальных проявлений и желаний, представляющих эдиповы стремления.
На третий год работы ее желание заставить аналитика – и мужчин вообще – испытывать необходимость в ней подверглось постепенному изменению: на поверхность всплыли ее детские мечты о доверительных отношениях с мачехой, женщиной холодной и отвергающей ее. Она сосредоточила свое внимание на отце в поисках сексуальной любви, которая была бы заменой недополученного орального удовлетворения от матери. Идеализация родной матери, умершей в то время, когда пациентка находилась в середине эдипова периода развития, теперь оказалась реакцией защиты не только против эдиповой вины, но и против ранней орально детерминированной ненависти к ней.
Аналитик теперь виделся материнской фигурой, холодной и отталкивающей ее. У пациентки появилась сильная потребность в том, чтобы он защищал, обнимал и любил ее как хорошая мать, которая отгонит прочь все ее страхи, связанные с плохой матерью. У нее были сексуальные фантазии о том, что она совершает фелляцию (это имело отношение к чувству, что мужской оргазм символически представляет одаривание любовью и молоком, защитой и питанием). Теперь в фокус лечения попало ее отчаянное цепляние за мужчин и ее фригидность как выражение этих оральных стремлений к мужчинам, ее мстительное желание контролировать и поглотить их и страх перед возможностью ощутить полное сексуальное удовлетворение, поскольку это означало бы полную зависимость, а потому полную фрустрацию жестокими “материнскими” мужчинами.
Именно на этом этапе анализа пациентка в первый раз обрела способность установить отношения с мужчиной, который казался наиболее подходящим объектом любви по сравнению с теми, кого она выбирала раньше. (Спустя некоторое время после завершения анализа она вышла за него замуж.) Поскольку то, что она оказалась способной достичь полноценного сексуального удовлетворения с этим человеком, обозначило существенные изменения в отношениях с ним, с аналитиком, с ее семьей и с общими представлениями о жизни, я хотел бы более подробно остановиться на этом эпизоде.
В процессе психоаналитической работы у пациентки раскрылись способности регулярного достижения оргазма с этим мужчиной. К ее удивлению, после достижения полного оргазма первое время она плакала, испытывая смущение и одновременно облегчение. Она чувствовала бесконечную благодарность за то, что он подарил ей свою любовь и свой пенис: она была благодарна ему за то, что могла так полноценно наслаждаться его пенисом, и однажды во время копуляции представила, что она обнимает пенис огромных размеров, обвиваясь вокруг него с чувством опьянения и ощущением, что кружится вокруг центра вселенной. Она чувствовала, что его пенис принадлежит ей, что она действительно могла доверять тому, что он и его пенис принадлежат ей.
В то же время она больше не испытывала зависти, что у него есть пенис, а у нее нет. Когда он разлучался с ней, она могла спокойно перенести это, так как то, что он давал ей, стало частью ее внутренней жизни. Этот новый опыт – нечто такое, что принадлежало только ей и что никто не мог отобрать. Она одновременно ощущала чувство благодарности и вины за любовь, которую ей подарил этот человек, в то время как она была такой завистливой и подозрительной к нему и такой упрямой, не позволяя себе полностью принадлежать ему, боясь его воображаемой “победы” над ней как женщиной. Она чувствовала, что могла открыться, чтобы получать удовольствие от того, что давало ей ее тело, гениталии, несмотря на внутренние запреты, происходящие от ее матери и мачехи. Она освободилась от страха возбудиться от прикосновения взрослого мужчины, который обращался с ней как со взрослой женщиной (таким образом было преодолено эдипово табу).
Ей также было радостно ощущать, что она может свободно обнажить свое тело перед этим человеком и не опасаться, что ее гениталии покажутся ему безобразными и неприятными на вкус. Она, например, могла смело сказать ему: “Если существует неземное наслаждение, то не могу представить себе, что может быть более неземным”, – имея в виду их сексуальные отношения. Она была способна наслаждаться его телом, возбуждаться, играя с его пенисом, который больше не был ненавидимым инструментом мужского превосходства над женщинами. Теперь она могла чувствовать себя не хуже других женщин. Не было больше необходимости завидовать интимной жизни других, потому что у нее были собственные интимные отношения с мужчиной, которого она любила. И, кроме того, осознание своей способности получать совместное наслаждение от секса и уверенность, что она получает его любовь и отдает взамен свою – испытывая при этом благодарность и не боясь открыто выражать свою потребность в нем – проявлялись в слезах после ощущения оргазма.
Ключевым аспектом в этом случае является преодоление зависти к пенису: ее оральные корни (зависть к дающей матери и дающему пенису и страх невыносимой зависимости от них) и генитальные корни (детская убежденность в превосходстве мужской сексуальности и мужчин) – были проработаны в контексте цельных объектных отношений, в которых чувство вины за агрессию по отношению к объекту, чувство благодарности за получаемую любовь и потребность искупить вину, давая любовь, испытывались и выражались вместе.
6. АГРЕССИЯ, ЛЮБОВЬ И ПАРЫ
В предыдущей главе был рассмотрен вопрос о том, каким образом сексуальное возбуждение ставит агрессию на службу любви. В этой части мне хотелось бы коснуться того, какую роль в эмоциональных взаимоотношениях пары играет взаимодействие любви и агрессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77