Второй из заинтересовавшихся мною гостей был другим моим знакомым, изрядно подзабытым в ворохе впечатлений, набежавших с той поры, как мы последний раз виделись с ним. Уж его-то – человека с именем, напоминавшим более фамилию, с Ходоком Крикмором – я никак не ожидал встретиться в подобных обстоятельствах.
– Узнаете? – спросил Хирам. – Это тот парень, которого вы сватали мне?
– Ну что ж, вы выиграли, – кисло улыбнулся Баум, обращаясь к атаману. – Вам удалось то, что не удалось нам…
Он снова посмотрел мне в лицо, на этот раз – в глаза.
– Вы совершенно напрасно так драматически прервали наши переговоры тогда, в Лабиринте, маг… – с наигранным сочувствием в голосе произнес он. – Как видите, вам все равно пришлось пойти на капитуляцию. Только на гораздо менее выгодных условиях, чем те, которые предложили бы вам мы. Из-за вашего ослиного упрямства пришлось избавиться от наивного лопуха Теренса…
«Избавиться…» – зафиксировал я про себя.
И тут же вспомнил ту ночь. И фигуру, обрисовавшуюся во вспышках молний. Фигуру, воздевшую руки к небесам, словно выпрашивая у них огонь.
– Не стоило жечь молниями, – пошел я ва-банк, – ни этого несчастного, ни тем более бессловесную лошадку…
– С этими претензиями, господин маг, вам лучше обратиться не ко мне, а к моему хозяину, – криво усмехнулся Баум и кивнул куда-то себе за спину. – Это он в какой-то мере ваш коллега. По крайней мере, по части игр с грозами и молниями…
Из темноты выступила четвертая фигура – кошмарная. Тот, встреченный на лесной дороге, с которым мы позже перебросились парой слов на развалинах Магического Лабиринта, не стал сколько-нибудь красивее за прошедшие дни.
– Что и говорить, – глухо произнес он, – лошадку жалко. А вот что до вашего провожатого… Что поделать – такова судьба всех лишних свидетелей…
Сам того не зная, посланец Темного Мира помог мне избавиться от одного из тех – малых и больших – грузов и грузиков, что тяготили мне душу. По крайней мере, гибель Ходока Теренса не была побочным результатом действия разрушающего заклинания. Да и сам Теренс был реабилитирован в моей памяти. Наивного курильщика трубочного табака просто использовали для того, чтобы заманить меня в Лабиринт. А вот настоящий наводчик… Тот умудрился не вызвать у меня ни малейших подозрений.
Я встретился глазами с Крикмором, и он тут же отвел взгляд. Мы с ним так и не сказали друг другу больше ни одного слова.
– Вам стоило сразу принять наше предложение, – продолжил посланец Темных. – Теперь уже поздно. Но вам стоит подумать о том, чтобы после того, как вы исполните условия вашего договора с атаманом Хирамом, не торопиться на вашу Большую Землю. Там вас не ждет ровным счетом ничего хорошего. Особенно принимая во внимание фактор Арсенала. Не предлагаю вам делать ваш выбор мгновенно – здесь и сейчас, – но подумайте над тем, что у вас остается возможность просто остаться здесь. С нами. На нашей стороне…
Я молча покачал головой. Но у посланца Темных и не было намерения продолжать беседу со мной.
– Подумайте, маг, – прошелестел он, отступая в темноту. – У нас еще будет возможность поговорить…
И темнота поглотила его.
Кажется, после установления моей личности все партнеры Сизого Хирама утратили ко мне всякий интерес. Они вместе с атаманом отошли в сторонку и тихо и оживленно заговорили о чем-то.
– Кажется, атаман «сливает» Арсенал Темным, – произнес у меня за спиной голос Ромки.
Я обернулся. Брат стоял в двух шагах от меня и, прищурившись, всматривался в темноту. На шее у него болталась точно такая же, как у меня, темная повязка, на время снятая с глаз. За спиной маячил конь, на крупе которого, придерживаясь за седло, устроился Тагара.
– Пока что, – тихо ответил я, – господин атаман торгует шкурой неубитого медведя.
И в этот момент темноту прорезал тихий, но в то же время пронзительный свист – предупреждение. Лохматая тень парня, должно быть стоявшего на стреме, выскользнула из темноты и словно слилась с тенью атамана. Я даже расслышал и смог понять торопливые, друг на друга набегающие слова принесенного Лохматым сообщения.
– К нам скачут! – тяжело дыша, сообщил парень. – По нашему следу… Не знаю кто!
* * *
Мгновенно оба отряда, соединившиеся на крохотном участке суши, приготовились отразить нападение неведомого противника. Людей, маячивших в темноте, словно ветром сдуло. Все залегли, молниеносно отыскав себе укрытия. Огоньки фонариков погасли. Только дыхание, легкое позвякивание сбруи и нервное топтание коней выдавали наше присутствие на островке.
Я затаился рядом с Ромкой, усиленно гадая, кого еще могло принести по наши души. Где-то рядом слышалось дыхание Тагары, частое и тревожное. Неожиданно я ощутил прикосновение чьих-то пальцев к своей щиколотке. Учитывая обстановку, ощущение было не из приятных.
Я попытался разглядеть в темноте, что за тварь тревожит меня. И услышал характерный шепот атамана:
– Ползи, маг! Ползи за мной!.. Здесь есть проходы к суше…
– Здесь мой брат, – отозвался я на максимально пониженной громкости. – И мой…
И в этот момент небо над болотами словно взлетело вверх. На долю секунды даже обрисовался рельеф облаков. Яркая вспышка на мгновение обратила ночь в день. А потом по ушам ударил тяжелый гром, заставивший меня вжаться в сырую твердь подо мной. Осторожно подняв голову, я увидел, как сзади – в том направлении, откуда мы пришли, – вздымается к небу столб огня. Из столба этого в разных направлениях вырывались отдельные струи пламени и вылетали клочья чего-то горящего и рассыпающего искры.
Слух постепенно возвращался ко мне, и я услышал, как Хирам прошептал: «Проклятье! Моя нора!»
Свет далекого пламени был настолько ярок, что теперь стали различимы кое-какие детали окружающего пейзажа. Мы действительно находились на островке, поросшем тонкими, хворого вида деревцами. Привязанные к ним и потревоженные взрывом, кони и не думали – теперь маскироваться, испуганно рвали поводья и ржали. Кто-то из их хозяев пытался успокоить скакунов, кто-то оставался лежать, вжимаясь в складки местности, а все остальные поднялись с земли и кто сидя, кто стоя присматривались к появившемуся вблизи от нас отряду конников – уже третьему по счету за эту ночь спешащему к этому островку.
«Спешить» – понятие достаточно условное, когда речь идет о преодолении болотистой местности. Издалека такая спешка напоминает странный, сюрреалистический балет без всякого музыкального сопровождения.
– Да это же наши! – воскликнул кто-то растерянно.
И это в самом деле были «наши». Впереди отряда, состоящего всего-то из неполного десятка человек, выступала очень знакомая мне фигурка. Аманеста вела по кочкам и тропинкам болота своего коня. Следом за ней – кто вот так же, ведя лошадей под уздцы, кто – верхом… А некоторые – безлошадные – просто уныло брели по жиже, норовящей в любой момент обернуться провалом трясины.
Атаман поднялся на ноги и посигналил дочери фонарем. Та ответила ему своим сигналом. Несколько человек бросились помогать вновь прибывшим выбраться на берег. Остальные, сбившись в две или три кучки, тихо обсуждали происходящее.
Я обернулся к Ромке. Тот молча, со значением опустил веки: «Все идет как надо, брат…» Тагара, высовывавшийся из-за его спины, только сверкал своими глазами-угольками и, видно, как и я, не мог ничего понять в происходящем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107