Тем временем шведы, отправивши вперед Понятовского, шли за ним и вступили в край несколько отличный от той степи, которую проходили прежде. Они дошли до Великого Ингула — первой реки, встретившейся им после Днепра. Почва была песчана и бестравна. Они перешли Ингул и достигали до Буга. Нс доходя за милю от этой реки, пришлось им спать на ночлеге. И людям, и лошадям стало тяжело. Вместо превосходной травы, на солонцеватой степи росло плохое зелье. И воды хорошей не было. К счастью, козаки отыскали маленький родник, и когда разнесся об этом слух, все шведы бросились туда, и в одну минуту родник мог быть исчерпан, так что к роднику приставили караул, чтобы сохранить свежей воды, по крайней мере, для короля. На этом ночлеге явилась близ шведского стана стая волков, и своим страшным воем произвела большой переполох. Шведы долго не могли сообразить, что это значит.
Утром 6 июля (17 нов. ст.) после двухчасового пути беглецы приблизились к Бугу, который в этом месте, уже за несколько миль от своего устья, был шириною около двух верст. У берега стояли турецкие суда с присланными турецкими запасами. Голодные шведы с жадностью бросались покупать их, но, не зная по-турецки, только пальцами указывали на то, что желали купить, а сами развязывали свои кошельки, и продавцы брали из них, что хотели: шведы заметили, что турки с особенною жадностью хватались за червонцы. Всего привезли в изобилии: баранины, говядины, кур, хлеба, сухарей, разных пряностей, крымского и греческого вина, преимущественно красного, смокв, которые, по турецкому обычаю, продавались нанизанными на нитках. Баранина оказалась превосходного достоинства, хлебы были свежи и вкусны, вино приятное и крепкое. Сам король накупал всего этого для своих солдат, а один турецкий купец представил ему в дар барана, несколько кур и хлеба, за что король отблагодарил его 12 червонцами. Увидя это, другие турки стали подносить Карлу дары, чтоб и себе получить что-нибудь от его щедрот.
Но королю сообщили, что присылают судно только одно, для переправы его лично с несколькими господами, а для переправы всего войска нужно подождать разрешения из Константинополя. Ждать было невозможно. Козаки, рыскавшие по сторонам, принесли известие, что уже русская погоня приближается. Волконский, проблудивши в степи, исправил свою ошибку: он потерял время, чтобы нагнать беглецов в степи между Днепром и Бугом, но потом напал на след бегущих и шел к Бугу. Король послал к паше снова, ссылался на то, что сераскир уже прежде обещал ему приют в Турции с его войском. Паша остался непреклонен. Он дозволял переправиться только королю с приближенными особами, а прочим шведам запретил давать суда. Некоторые тогда же толковали, что очаковский паша потому именно не пускает шведов, что с ними находится Мазепа и козаки: турки мстят теперь козакам за то, что они делали нападение на Очаков. Другие подозревали даже, что турки нарочно хотят задержать шведов и Козаков, чтоб их выдать русским и за то получить от царя награду. Тогда шведы и козаки обратились к купцам, приехавшим с товарами, и обещали им немало денег, лишь бы они дали суда переправиться на другую сторону. Купцы артачились, хотели сорвать с них побольше и отговаривались тем, что не смеют этого сделать без дозволения паши. Так прошел целый день, прошла за ним ночь. Утром 7 июля (18 нов. ст.) шведы самовольно начали хватать суда, бросая, однако, за них деньги хозяевам, и поплыли. В одном судне сел король с Мазепою, генералы и козацкие старшины: запорожцы были у них гребцами. Хозяин судна, увидя, что королевские офицеры и драбанты хотят взять другое судно, поднял крик и требовал, чтобы шведы вернулись назад. Шведы не слушали. Турок кричал: «Стрелять!» Шведы стали показывать ему карабины и сабли. Однако все ограничилось взаимною перебранкою. Турки успокоились и даже помогали шведам и козакам в переправе, потому что им заплатили по два червонца за каждого человека. Козаки переправлялись вплавь, держась за хвосты своих лошадей. За полмили вверх они увидали отмель, поплыли туда и оттуда тем же способом удобнее добрались до противоположного берега.
По вине упрямого очаковского паши, продержавшего беглецов понапрасну на левом берегу Буга, не все шведы и козаки успели благополучно перебраться на турецкий берег. Наскочила русская кавалерия с Волконским, когда еще от 800 до 900 человек шведов не успели отчалить от берега. Часть их была загнана в реку и утонула; другие, числом до пяти сот, были взяты в плен и принуждены были совершать обратно пройденный уже ими путь по дикой степи; некоторые из таких не вынесли утомления и умерли. Были такие, что, завидя русских, бросались в реку, но не утопились подобно своим отчаянным товарищам, а запрятавшись в тростниках, просидели там до тех пор, пока русские не отошли; потом благополучно перешли через реку вплавь и соединились со своими. Удачно избежали беды и козаки, которые не успели прежде переправиться: они, как только завидели русских, тотчас пустились бежать в широкую бесприметную степь; она многим из них была известна, а русские не осмеливались искать их там, как в море.
Переправившись через Буг, следовало идти в Бендеры. Путь лежал вблизи Черного моря вдоль Днестра. «Мы думали,» говорит шведский описатель этого последнего путешествия Карла с Мазепой, — что теперь наши неудобства кончились, мы будем проходить через жилые места, находить везде приют и средства содержания. Но еще не пришел конец всем нашим печалям. Опять пустыня, зной, томительная жажда, бессонница». Теперь, правда, беглецам было что есть, потому что за ними из Очакова ехали торгаши с съестными припасами; они хотя были невысокого достоинства и продавались по высоким ценам, но все-таки и то было хорошо, что шведы могли что-нибудь достать, а не терпеть голод, как прежде. Некоторые закупили себе в Очакове крытые войлоком повозки в одну лошадь, и такие повозки служили им для спасения от зноя, а ночью для спанья. В них сберегали они себе и дорожные запасы.
Два дня простояли шведы близ Очакова. В это время Карл отправил в Константинополь немца Нейгебауэра, который служил некогда в Московском государстве, был в приближении у царя, учил его сына, а потом перешел к шведам. Король вручил ему письмо к падишаху. В этом письме король сообщал о своем несчастии, просил дать ему убежище в султанских владениях и оказать содействие к возвращению в отечество через Польшу. О полтавском поражении и о бегстве шведов падишах уже знал от аги, бывшего недавно у шведского короля и скоро побежавшего домой, чтоб известить своего государя о том, что сталось под Полтавою.
На другой день после отправки Нейгебауэра (23 июля нов. ст.) приехал к Карлу от сераскира посланец из Бендер. Сераскир писал королю разные мудрые утешения и приглашал в Бендеры. Он присылал королю в дар разные турецкие товары и между прочим превосходный шатер, в чем действительно король нуждался. Крымский хан прислал Карлу в подарок коляску, запряженную четырьмя лошадьми. Король подарил обоим посланцам — и ханскому и сераскирову — по тысяче червонцев.
После продолжительного и спокойного пути по знойной аккерманской степи полтавские недобитки достигли, наконец, Бендер 1 августа (12 нов. ст.). Там королю сообщили, что царь посылал просить падишаха не принимать под свое покровительство изменника Мазепу, а выдать его царю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120