Я хочу объяснить вам условия взрыва новой звезды.
Эбл смущенно задвигался в кресле.
– В этом нет надобности, доктор.
– Это очень нужно. Это необходимо. Дайте мне пять минут.
– Пусть говорит, – произнес Файф. Он улыбался.
– Начнем сначала. В самых ранних научных записях Галактической цивилизации уже отмечалось, что звезды получают свою энергию от ядерных превращении в своих недрах. Было известно также, что, насколько мы осведомлены относительно условий в недрах звезд, их энергия получается от двух, и только от двух, типов ядерных реакций. Оба ведут к превращению водорода в гелий. Первая реакция – прямая: два атома водорода соединяются с двумя нейтронами, давая одно ядро гелия. Вторая – косвенная, в несколько фаз. Она кончается тем, что водород превращается в гелий, но в промежуточных фазах участвуют ядра углерода. Эти ядра не используются, но снова образуются в ходе реакции, так что ничтожное количество углерода участвует в ней снова и снова, служа для превращения в гелий огромных количеств водорода. Иначе говоря, углерод действует как катализатор. Все это было известно еще в доисторические времена, еще когда человечество было привязано к одной планете, если такое время когда-нибудь было.
– Если это известно всем, – заметил Файф, – вы лишь тратите время.
– Но это все, что мы знаем. Идет ли в звездах только одна из этих реакций или обе, это никогда не было известно. Всегда существовали школы, предпочитавшие либо ту, либо другую теорию. Но обычно общее мнение склонялось к непосредственному превращению водорода в гелий, как к более простому.
Так вот, теория Рика должна быть следующей. Непосредственное превращение водорода в гелий – это нормальный источник звездной энергии, но в некоторых условиях начинает участвовать и углеродный катализ, подстегивая этот процесс, ускоряя его, разогревая звезду.
В пространстве есть течения. Вы это тоже знаете. Некоторые из них – углеродные. Звезды, проходя сквозь течения, захватывают из них несчетное количество атомов. Однако общая масса захваченных атомов микроскопически мала в сравнении с массой самой звезды и ничуть не влияет на нее. Кроме углерода! Звезда, проходящая сквозь течение с повышенным содержанием углерода, становится неустойчивой. Я не знаю, сколько лет, или столетий, или миллионолетий нужно, чтобы атомы углерода просочились в недра звезды, но для этого, вероятно, нужно много времени. Это означает, что углеродное течение должно быть широким, а звезда – входить в него под малым углом. Во всяком случае как только количество углерода, просочившегося в звезду, перешло известный критический уровень, излучение звезды внезапно и резко возрастает. Внешние слои разлетаются в чудовищном взрыве, и рождается новая звезда. Что вы скажете?
Джунц ждал.
– Вы придумали все это за две минуты, на основании туманной фразы, которую, судя по воспоминаниям резидента, космоаналитик произнес год тому назад?
– Да. Да. В этом нет ничего удивительного. Космический анализ готов к этой теории. Если бы ее не выдвинул Рик, то вскоре выдвинул бы кто-нибудь другой. Действительно, подобные теории предлагались и раньше, но их никогда не принимали всерьез. Их выдвигали еще до того, как развилась техника космического анализа, и ни одна не была в состоянии объяснить внезапный рост содержания углерода в данной звезде.
Но теперь мы знаем; углеродные течения существуют. Мы можем нанести их пути на карту, узнать, какие звезды входили в них за последние десятки тысяч лет, проверить и сравнить это с нашими записями появления новых звезд и изменений радиации. Именно это должен был сделать Рик. Таковы должны были быть расчеты и наблюдения, которые он пытался показать резиденту. Но все это сейчас не важно. Важно вот что: надо начать немедленную эвакуацию Флорины.
– Я так и думал, что дойдет до этого, – сдержанно произнес Файф.
– Простите, Джунц, – сказал Эбл, – но это невозможно.
– Почему невозможно?
– Когда взорвется солнце Флорины?
– Не знаю. Судя по тревоге Рика год назад, я сказал бы, что времени у нас мало.
– Но вы можете установить срок?
– Конечно, нет.
– Когда вы сможете установить его?
– Не могу сказать. Даже если мы получим расчеты Рика, их все нужно будет проверить.
– Можете ли вы ручаться, что теория космоаналитика окажется верной?
Джунц нахмурился.
– Я лично в этом уверен, но никакой ученый не станет ручаться за теорию заранее,
– Тогда выходит, что вы требуете, эвакуации Флорины на основании простых рассуждений!
– Я думаю, что жизнь населения всей планеты – это не такая вещь, которой можно рисковать.
– Если бы Флорина была обычной планетой, я согласился бы с вами. Но Флорина – это источник кырта для всей Галактики. То, чего вы требуете, невозможно.
– Господа, тайна дешевого кырта скоро будет у нас в руках. Через год кыртовой монополии не станет.
– Что вы хотите сказать?
– Вот теперь совещание дошло до самого существенного, Файф. Из всех обитаемых планет кырт растет только на Флорине. Так что весьма вероятно, что кырт и предвзрывная стадия идут рука об руку. Ведь другого солнца, готового взорваться, в Галактике нет, как, впрочем, и других кыртовых планет.
– Чепуха, – сказал Файф.
– Разве так? Должна же быть какая-то причина, почему кырт – это кырт на Флорине и хлопок – на всех других мирах. Ученые давно пытались получить кырт искусственно на других планетах, но эти попытки шли вслепую, а потому не удавались. Теперь мы знаем, что здесь влияют факторы, связанные с предвзрывным состоянием звезды.
– Они пытались повторить картину излучений солнца Флорины, – гневно сказал Файф.
– Да, с помощью электрических дуг, дававших только видимую и ультрафиолетовую часть спектра. А что можно сказать об инфракрасной части и за ее пределами? О магнитных полях? Об эмиссии электронов? О влиянии космических лучей? Я не физический биохимик, так что тут могут быть и такие факторы, о которых я ничего не знаю. Но этим займутся – и по всей Галактике – люди, знакомые с физической биохимией. Через год, ручаюсь вам, решение будет найдено.
– Блеф! – проворчал Файф.
– Сквайр Файф, через год ваши владения на Флорине потеряют всякую ценность, с новой звездой или без нее. Продайте их. Продайте всю Флорину. Трантор заплатит.
– Купить целую планету? – в отчаянии спросил Эбл.
– Почему бы нет? Средства у Трантора есть, а симпатии населения всей Галактики окупят расходы тысячекратно. Вы спасете сотни миллионов жизней, дадите всем дешевый кырт.
– Я подумаю, – произнес Эбл.
Он взглянул на Файфа. Глаза сквайра опустились. После долгого молчания он тоже сказал;
– Я подумаю.
Джунц хрипло засмеялся.
– Не думайте слишком долго. История с кыртом распространится быстро. Ее ничем не остановить. А тогда ни у кого из вас не будет свободы действий. Лучше поторгуйтесь сейчас!
Резидент выглядел подавленным.
– Это действительно верно? – повторял он. – Действительно так? Флорины не будет?
– Это верно, – сказал Джунц.
Теренс протянул руки, потом уронил их.
– Если вам нужны Риковы бумаги, то они спрятаны в статистических карточках у меня дома. Я взял старые карточки, за сто лет назад или больше. Никому и в голову не пришло бы заглядывать в них.
– Послушайте, – сказал Джунц. – Я уверен: мы можем договориться с МКБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Эбл смущенно задвигался в кресле.
– В этом нет надобности, доктор.
– Это очень нужно. Это необходимо. Дайте мне пять минут.
– Пусть говорит, – произнес Файф. Он улыбался.
– Начнем сначала. В самых ранних научных записях Галактической цивилизации уже отмечалось, что звезды получают свою энергию от ядерных превращении в своих недрах. Было известно также, что, насколько мы осведомлены относительно условий в недрах звезд, их энергия получается от двух, и только от двух, типов ядерных реакций. Оба ведут к превращению водорода в гелий. Первая реакция – прямая: два атома водорода соединяются с двумя нейтронами, давая одно ядро гелия. Вторая – косвенная, в несколько фаз. Она кончается тем, что водород превращается в гелий, но в промежуточных фазах участвуют ядра углерода. Эти ядра не используются, но снова образуются в ходе реакции, так что ничтожное количество углерода участвует в ней снова и снова, служа для превращения в гелий огромных количеств водорода. Иначе говоря, углерод действует как катализатор. Все это было известно еще в доисторические времена, еще когда человечество было привязано к одной планете, если такое время когда-нибудь было.
– Если это известно всем, – заметил Файф, – вы лишь тратите время.
– Но это все, что мы знаем. Идет ли в звездах только одна из этих реакций или обе, это никогда не было известно. Всегда существовали школы, предпочитавшие либо ту, либо другую теорию. Но обычно общее мнение склонялось к непосредственному превращению водорода в гелий, как к более простому.
Так вот, теория Рика должна быть следующей. Непосредственное превращение водорода в гелий – это нормальный источник звездной энергии, но в некоторых условиях начинает участвовать и углеродный катализ, подстегивая этот процесс, ускоряя его, разогревая звезду.
В пространстве есть течения. Вы это тоже знаете. Некоторые из них – углеродные. Звезды, проходя сквозь течения, захватывают из них несчетное количество атомов. Однако общая масса захваченных атомов микроскопически мала в сравнении с массой самой звезды и ничуть не влияет на нее. Кроме углерода! Звезда, проходящая сквозь течение с повышенным содержанием углерода, становится неустойчивой. Я не знаю, сколько лет, или столетий, или миллионолетий нужно, чтобы атомы углерода просочились в недра звезды, но для этого, вероятно, нужно много времени. Это означает, что углеродное течение должно быть широким, а звезда – входить в него под малым углом. Во всяком случае как только количество углерода, просочившегося в звезду, перешло известный критический уровень, излучение звезды внезапно и резко возрастает. Внешние слои разлетаются в чудовищном взрыве, и рождается новая звезда. Что вы скажете?
Джунц ждал.
– Вы придумали все это за две минуты, на основании туманной фразы, которую, судя по воспоминаниям резидента, космоаналитик произнес год тому назад?
– Да. Да. В этом нет ничего удивительного. Космический анализ готов к этой теории. Если бы ее не выдвинул Рик, то вскоре выдвинул бы кто-нибудь другой. Действительно, подобные теории предлагались и раньше, но их никогда не принимали всерьез. Их выдвигали еще до того, как развилась техника космического анализа, и ни одна не была в состоянии объяснить внезапный рост содержания углерода в данной звезде.
Но теперь мы знаем; углеродные течения существуют. Мы можем нанести их пути на карту, узнать, какие звезды входили в них за последние десятки тысяч лет, проверить и сравнить это с нашими записями появления новых звезд и изменений радиации. Именно это должен был сделать Рик. Таковы должны были быть расчеты и наблюдения, которые он пытался показать резиденту. Но все это сейчас не важно. Важно вот что: надо начать немедленную эвакуацию Флорины.
– Я так и думал, что дойдет до этого, – сдержанно произнес Файф.
– Простите, Джунц, – сказал Эбл, – но это невозможно.
– Почему невозможно?
– Когда взорвется солнце Флорины?
– Не знаю. Судя по тревоге Рика год назад, я сказал бы, что времени у нас мало.
– Но вы можете установить срок?
– Конечно, нет.
– Когда вы сможете установить его?
– Не могу сказать. Даже если мы получим расчеты Рика, их все нужно будет проверить.
– Можете ли вы ручаться, что теория космоаналитика окажется верной?
Джунц нахмурился.
– Я лично в этом уверен, но никакой ученый не станет ручаться за теорию заранее,
– Тогда выходит, что вы требуете, эвакуации Флорины на основании простых рассуждений!
– Я думаю, что жизнь населения всей планеты – это не такая вещь, которой можно рисковать.
– Если бы Флорина была обычной планетой, я согласился бы с вами. Но Флорина – это источник кырта для всей Галактики. То, чего вы требуете, невозможно.
– Господа, тайна дешевого кырта скоро будет у нас в руках. Через год кыртовой монополии не станет.
– Что вы хотите сказать?
– Вот теперь совещание дошло до самого существенного, Файф. Из всех обитаемых планет кырт растет только на Флорине. Так что весьма вероятно, что кырт и предвзрывная стадия идут рука об руку. Ведь другого солнца, готового взорваться, в Галактике нет, как, впрочем, и других кыртовых планет.
– Чепуха, – сказал Файф.
– Разве так? Должна же быть какая-то причина, почему кырт – это кырт на Флорине и хлопок – на всех других мирах. Ученые давно пытались получить кырт искусственно на других планетах, но эти попытки шли вслепую, а потому не удавались. Теперь мы знаем, что здесь влияют факторы, связанные с предвзрывным состоянием звезды.
– Они пытались повторить картину излучений солнца Флорины, – гневно сказал Файф.
– Да, с помощью электрических дуг, дававших только видимую и ультрафиолетовую часть спектра. А что можно сказать об инфракрасной части и за ее пределами? О магнитных полях? Об эмиссии электронов? О влиянии космических лучей? Я не физический биохимик, так что тут могут быть и такие факторы, о которых я ничего не знаю. Но этим займутся – и по всей Галактике – люди, знакомые с физической биохимией. Через год, ручаюсь вам, решение будет найдено.
– Блеф! – проворчал Файф.
– Сквайр Файф, через год ваши владения на Флорине потеряют всякую ценность, с новой звездой или без нее. Продайте их. Продайте всю Флорину. Трантор заплатит.
– Купить целую планету? – в отчаянии спросил Эбл.
– Почему бы нет? Средства у Трантора есть, а симпатии населения всей Галактики окупят расходы тысячекратно. Вы спасете сотни миллионов жизней, дадите всем дешевый кырт.
– Я подумаю, – произнес Эбл.
Он взглянул на Файфа. Глаза сквайра опустились. После долгого молчания он тоже сказал;
– Я подумаю.
Джунц хрипло засмеялся.
– Не думайте слишком долго. История с кыртом распространится быстро. Ее ничем не остановить. А тогда ни у кого из вас не будет свободы действий. Лучше поторгуйтесь сейчас!
Резидент выглядел подавленным.
– Это действительно верно? – повторял он. – Действительно так? Флорины не будет?
– Это верно, – сказал Джунц.
Теренс протянул руки, потом уронил их.
– Если вам нужны Риковы бумаги, то они спрятаны в статистических карточках у меня дома. Я взял старые карточки, за сто лет назад или больше. Никому и в голову не пришло бы заглядывать в них.
– Послушайте, – сказал Джунц. – Я уверен: мы можем договориться с МКБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28