Приглядите за ним.
Все трое кивнули, встали и ушли. Намарти остался в одиночестве. Дотянувшись до выключателя, он нажал кнопку и отключил подсветку стен. Лишь маленький квадратик света, лившегося с потолка, рассеивал сгустившийся полумрак. Думал он вот о чем: «Во всякой цепи бывают слабые звенья, от которых нужно избавляться. Мы и в прошлом так поступали и в итоге имеем неприкасаемую организацию».
Он зловеще ухмыльнулся. Все шло, как надо. Кое-какие паутинки протянулись и во Дворец – не слишком прочные, не слишком надежные, но протянулись-таки. Ничего, скоро станут прочнее.
6
Уже несколько дней подряд стояла хорошая погода – теплая и солнечная, такое на незащищенной куполами дворцовой территории случалось крайне редко.
Гэри помнил: Дорс как-то рассказывала ему о том, почему именно этот район Трентора, где зимы были так холодны и так часто лили дожди, был избран местом постоянной резиденции монархов.
«То есть, – сказала она тогда, – по сути дела, никто это место не избирал. На заре формирования Тренторианского Королевства тут располагалось поместье правящей моровианской фамилии. Когда же Королевство стало Империей, у Императоров был большой выбор мест для резиденции – летние курорты, зимние дворцы, охотничьи поместья, дачи па побережье. Но в то время, когда планета мало-помалу начала покрываться куполами, один из Императоров, живший как раз здесь, так полюбил это место, что его оставили нетронутым. И именно потому, что только это единственное место осталось незащищенным, в нем и появилось нечто особенное, уникальное, и эта уникальность приглянулась следующему Императору, и так далее, и так далее. Вот так родилась эта традиция».
И, как всегда, когда слышал нечто подобное, Селдон задумался; что могла по этому поводу сказать психоистория? Можно ли было с ее помощью предсказать, что какой-то участок поверхности Трентора останется без купола? Допустим, это можно было бы предсказать, но наверняка ответа на вопрос о том, какой именно участок ожидает такая судьба, не последовало бы. Но может быть, и первый вопрос остался бы без ответа? Может быть, с помощью психоистории удалось бы установить, что непокрытыми броней останутся несколько участков поверхности, а может быть, не останется ни одного? Как можно было опираться и расчетах на личные желания или нежелания некоего императора, который в критический момент оказался на престоле и принял решение… да мало ли что могло на него тогда найти – хоть умопомрачение! Вот так возникает хаос – хаос и безумие.
Клеон I, без сомнения, наслаждался прекрасной погодой.
– Я старею, Селдон, – признался он. – Да не мне вам об этом говорить. Мы ведь с вами ровесники. Нет, конечно, то, что мне неохота играть в теннис или идти на рыбалку, это само по себе вовсе не признаки старости… кстати говоря, пруд недавно вычистили… ну, так вот: почему-то мне стало гораздо более приятно просто гулять по парку.
Разговаривая, Император грыз орешки, по форме напоминавшие столь любимые на Геликоне тыквенные семечки, но крупнее и не такие нежные на вкус. Клеон аккуратно разгрызал скорлупу и отправлял семечки в рот.
Селдон не был большим любителем этих орешков, но, конечно же, не смог отказаться, когда Император угостил его, и вынужден был съесть несколько штук.
Рука Клеона была занята скорлупой, и он растерянно смотрел по сторонам, не зная, куда бы их выбросить. Урны-дезинтегратора поблизости не было. Зато неподалеку, вытянувшись по струнке, как и следовало в присутствии Императора, и почтительно склонив голову, стоял садовник.
– Садовник! – окликнул его Клеон.
Садовник поспешно приблизился.
– Сир!
– Выбросьте куда-нибудь мусор, – сказал Клеон, пересыпая скорлупу в услужливо подставленную ладонь садовника.
– Слушаюсь, сир.
– Тогда уж и у меня заодно заберите, Грубер, – попросил Селдон.
Грубер протянул руку и почти застенчиво проговорил:
– Слушаюсь, господин премьер-министр.
Он поспешно удалился, а Император с любопытством посмотрел ему вслед.
– Вы что, знакомы с ним, Селдон?
– О да, сир. Старый приятель.
– Садовник? Ваш старый приятель? Кто он такой? Может, бывший математик? Неудачник какой-нибудь?
– Нет, сир. Ничего такого. Может быть, вы помните один случай. Это произошло тогда, когда… – Селдон прокашлялся, придумывая, как бы более тактично и осторожно назвать случившееся. – Когда, вскоре после того как вы своей милостью назначили меня премьер-министром, моей жизни угрожал некий сержант.
– А, покушение, – небрежно проговорил Клеон и поднял глаза к небесам, словно искал там успокоения. – Просто не понимаю, почему это все так боятся произносить это слово.
– Может быть, потому, – сказал Селдон, в душе презирая себя за то, что лесть теперь так легко срывалась у него с языка, – что все мы гораздо больше печемся о том, как бы чего-нибудь непредвиденного не случилось с нашим Императором, чем вы сами, сир.
Клеон иронично усмехнулся.
– Ну-ну… А при чем тут Грубер? Так его зовут?
– Да, сир. Мандель Грубер. Уверен, вы вспомните, как обстояло дело. Некий садовник бросился мне тогда на помощь. Он был готов голыми руками защищать меня, не испугавшись вооруженного сержанта.
– Ах да. Так это он самый и есть?
– Да, сир, это он. С тех пор я считаю его своим другом и почтя всякий раз, когда прогуливаюсь по парку, встречаю его. У меня такое впечатление, что он взялся меня оберегать. И, естественно, я питаю к нему самые добрые чувства.
– А я вас и не виню нисколько… Кстати, раз уж мы коснулись этого вопроса… как поживает ваша отважная супруга, доктор Венабили? Что-то я ее редко вижу.
– Она ведь историк, сир. Вся в прошлом.
– Слушайте, вы ее не боитесь? Я бы боялся, будь я на вашем месте. Мне рассказывали, как она налетела на сержанта, Его можно пожалеть.
– Она горой стоит за меня, сир. Боится. Правда, в последнее время бояться нечего. Все спокойно.
Император задумчиво посмотрел в ту сторону, куда ушел садовник.
– А мы как-нибудь вознаградили этого человека?
– Я позаботился об этом, сир. У него жена и две дочери, и я так устроил, что для каждой из дочерей отложена значительная сумма на образование их детей в будущем.
– Хорошо. Но я думаю, его стоит повысить в должности. Он хороший садовник?
– Превосходный, сир.
– А наш главный садовник Малькомбер, или как era там – что-то не припомню… похоже, он уже не слишком годится для этой работы. Ему уже давно за семьдесят. Как вы думаете, а Грубер справится?
– Уверен, справится, сир, но только он безумно любит свою работу. Она позволяет ему подолгу бывать на свежем воздухе при любой погоде.
– Забавная рекомендация. Ну ничего, я думаю, он справится и с руководящей работой, а мне нужен кто-то, кто сумел бы придумать кое-какие новшества. Гм-м-м… в общем, я подумаю. Может быть, ваш друг Грубер – как раз тот человек, который мне нужен… Да, Селдон, что вы, кстати говоря, имели в виду, сказав, что в последнее время все спокойно?
– Только то, сир, что никаких признаков недовольства среди придворных не отмечается. Неизбежная тенденция к интригам так близка к минимуму, как не была никогда.
– Вы бы так не говорили, Селдон, будь вы на моем месте. Послушали бы вы всех чиновников с их вечными жалобами. И как вы только можете мне говорить, что все тихо и спокойно, когда мне каждую неделю докладывают о серьезнейших авариях на Тренторе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Все трое кивнули, встали и ушли. Намарти остался в одиночестве. Дотянувшись до выключателя, он нажал кнопку и отключил подсветку стен. Лишь маленький квадратик света, лившегося с потолка, рассеивал сгустившийся полумрак. Думал он вот о чем: «Во всякой цепи бывают слабые звенья, от которых нужно избавляться. Мы и в прошлом так поступали и в итоге имеем неприкасаемую организацию».
Он зловеще ухмыльнулся. Все шло, как надо. Кое-какие паутинки протянулись и во Дворец – не слишком прочные, не слишком надежные, но протянулись-таки. Ничего, скоро станут прочнее.
6
Уже несколько дней подряд стояла хорошая погода – теплая и солнечная, такое на незащищенной куполами дворцовой территории случалось крайне редко.
Гэри помнил: Дорс как-то рассказывала ему о том, почему именно этот район Трентора, где зимы были так холодны и так часто лили дожди, был избран местом постоянной резиденции монархов.
«То есть, – сказала она тогда, – по сути дела, никто это место не избирал. На заре формирования Тренторианского Королевства тут располагалось поместье правящей моровианской фамилии. Когда же Королевство стало Империей, у Императоров был большой выбор мест для резиденции – летние курорты, зимние дворцы, охотничьи поместья, дачи па побережье. Но в то время, когда планета мало-помалу начала покрываться куполами, один из Императоров, живший как раз здесь, так полюбил это место, что его оставили нетронутым. И именно потому, что только это единственное место осталось незащищенным, в нем и появилось нечто особенное, уникальное, и эта уникальность приглянулась следующему Императору, и так далее, и так далее. Вот так родилась эта традиция».
И, как всегда, когда слышал нечто подобное, Селдон задумался; что могла по этому поводу сказать психоистория? Можно ли было с ее помощью предсказать, что какой-то участок поверхности Трентора останется без купола? Допустим, это можно было бы предсказать, но наверняка ответа на вопрос о том, какой именно участок ожидает такая судьба, не последовало бы. Но может быть, и первый вопрос остался бы без ответа? Может быть, с помощью психоистории удалось бы установить, что непокрытыми броней останутся несколько участков поверхности, а может быть, не останется ни одного? Как можно было опираться и расчетах на личные желания или нежелания некоего императора, который в критический момент оказался на престоле и принял решение… да мало ли что могло на него тогда найти – хоть умопомрачение! Вот так возникает хаос – хаос и безумие.
Клеон I, без сомнения, наслаждался прекрасной погодой.
– Я старею, Селдон, – признался он. – Да не мне вам об этом говорить. Мы ведь с вами ровесники. Нет, конечно, то, что мне неохота играть в теннис или идти на рыбалку, это само по себе вовсе не признаки старости… кстати говоря, пруд недавно вычистили… ну, так вот: почему-то мне стало гораздо более приятно просто гулять по парку.
Разговаривая, Император грыз орешки, по форме напоминавшие столь любимые на Геликоне тыквенные семечки, но крупнее и не такие нежные на вкус. Клеон аккуратно разгрызал скорлупу и отправлял семечки в рот.
Селдон не был большим любителем этих орешков, но, конечно же, не смог отказаться, когда Император угостил его, и вынужден был съесть несколько штук.
Рука Клеона была занята скорлупой, и он растерянно смотрел по сторонам, не зная, куда бы их выбросить. Урны-дезинтегратора поблизости не было. Зато неподалеку, вытянувшись по струнке, как и следовало в присутствии Императора, и почтительно склонив голову, стоял садовник.
– Садовник! – окликнул его Клеон.
Садовник поспешно приблизился.
– Сир!
– Выбросьте куда-нибудь мусор, – сказал Клеон, пересыпая скорлупу в услужливо подставленную ладонь садовника.
– Слушаюсь, сир.
– Тогда уж и у меня заодно заберите, Грубер, – попросил Селдон.
Грубер протянул руку и почти застенчиво проговорил:
– Слушаюсь, господин премьер-министр.
Он поспешно удалился, а Император с любопытством посмотрел ему вслед.
– Вы что, знакомы с ним, Селдон?
– О да, сир. Старый приятель.
– Садовник? Ваш старый приятель? Кто он такой? Может, бывший математик? Неудачник какой-нибудь?
– Нет, сир. Ничего такого. Может быть, вы помните один случай. Это произошло тогда, когда… – Селдон прокашлялся, придумывая, как бы более тактично и осторожно назвать случившееся. – Когда, вскоре после того как вы своей милостью назначили меня премьер-министром, моей жизни угрожал некий сержант.
– А, покушение, – небрежно проговорил Клеон и поднял глаза к небесам, словно искал там успокоения. – Просто не понимаю, почему это все так боятся произносить это слово.
– Может быть, потому, – сказал Селдон, в душе презирая себя за то, что лесть теперь так легко срывалась у него с языка, – что все мы гораздо больше печемся о том, как бы чего-нибудь непредвиденного не случилось с нашим Императором, чем вы сами, сир.
Клеон иронично усмехнулся.
– Ну-ну… А при чем тут Грубер? Так его зовут?
– Да, сир. Мандель Грубер. Уверен, вы вспомните, как обстояло дело. Некий садовник бросился мне тогда на помощь. Он был готов голыми руками защищать меня, не испугавшись вооруженного сержанта.
– Ах да. Так это он самый и есть?
– Да, сир, это он. С тех пор я считаю его своим другом и почтя всякий раз, когда прогуливаюсь по парку, встречаю его. У меня такое впечатление, что он взялся меня оберегать. И, естественно, я питаю к нему самые добрые чувства.
– А я вас и не виню нисколько… Кстати, раз уж мы коснулись этого вопроса… как поживает ваша отважная супруга, доктор Венабили? Что-то я ее редко вижу.
– Она ведь историк, сир. Вся в прошлом.
– Слушайте, вы ее не боитесь? Я бы боялся, будь я на вашем месте. Мне рассказывали, как она налетела на сержанта, Его можно пожалеть.
– Она горой стоит за меня, сир. Боится. Правда, в последнее время бояться нечего. Все спокойно.
Император задумчиво посмотрел в ту сторону, куда ушел садовник.
– А мы как-нибудь вознаградили этого человека?
– Я позаботился об этом, сир. У него жена и две дочери, и я так устроил, что для каждой из дочерей отложена значительная сумма на образование их детей в будущем.
– Хорошо. Но я думаю, его стоит повысить в должности. Он хороший садовник?
– Превосходный, сир.
– А наш главный садовник Малькомбер, или как era там – что-то не припомню… похоже, он уже не слишком годится для этой работы. Ему уже давно за семьдесят. Как вы думаете, а Грубер справится?
– Уверен, справится, сир, но только он безумно любит свою работу. Она позволяет ему подолгу бывать на свежем воздухе при любой погоде.
– Забавная рекомендация. Ну ничего, я думаю, он справится и с руководящей работой, а мне нужен кто-то, кто сумел бы придумать кое-какие новшества. Гм-м-м… в общем, я подумаю. Может быть, ваш друг Грубер – как раз тот человек, который мне нужен… Да, Селдон, что вы, кстати говоря, имели в виду, сказав, что в последнее время все спокойно?
– Только то, сир, что никаких признаков недовольства среди придворных не отмечается. Неизбежная тенденция к интригам так близка к минимуму, как не была никогда.
– Вы бы так не говорили, Селдон, будь вы на моем месте. Послушали бы вы всех чиновников с их вечными жалобами. И как вы только можете мне говорить, что все тихо и спокойно, когда мне каждую неделю докладывают о серьезнейших авариях на Тренторе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100