Что это, страстная, умопомрачительная лю-бовь? Допустим. И ему, Квочкину, знакомо это чувство, он обо-жает свою Жанну, гордится ею в любой компании, и в постели доволен. Но если она предаст его, загонит в смертельную ло-вушку, и только чудо спасет его от гибели? Такое невозможно себе представить, но если... Он возненавидит ее на всю остав-шуюся жизнь! А Чекмарев думает по-другому? Он готов простить рыжую суку и даже добровольно полезет в западню, надеясь выта-щить ее из лап бандитов? Полезет, чтобы сдохнуть в деревне Карпухино? Невозможно, невозможно понять!
Или они с Кондрой ошибаются, Чекмарев и говорить не захо-чет о предательнице? Лучше бы так и случилось. Кондре пришлось бы попотеть, меняя план операции, но зато с чувствами было бы все ясно. Ему, Квочкину.
28
У Чекмарева было такое ощущение, будто его вытолкали из теплой, уютной комнаты в холодный, темный коридор, дверь сзади захлопнулась и пропала. Жить в коридоре нельзя, можно идти вперед, где-то там есть свет и, наверное, другая уютная комна-та, если доберешься до нее. Но та, откуда вытолкали, где чувс-твовал себя таким счастливым, она же не исчезла, она где-то совсем рядом, только не знаешь пути к ней!
Только не знаешь пути...
Вот главный вопрос жизни: как пройти? Всем известно, что хорошо иметь миллион долларов, но как пройти к нему? Любой му-жик скажет, что ночь с американской кинодивой - предел мечта-ний, но как пройти к той постели, где тебя ждет голая амери-канская кинодива?
Чекмарев не хотел иметь миллион долларов и сексуальный символ Америки в своей постели, ему нужно было только одно: вернуться в свою однокомнатную квартирку и увидеть там Настю.
Но как пройти к той квартире, где ждет Настя?
Неизвестно. Борисенко тоже не знает, похоже, ждать от не-го помощи бесполезно, на друзей надеяться нельзя, у них семьи, дети. И сидеть, сложа руки, тоже нельзя. Насте угрожает опас-ность, вот сейчас, в эту минуту, ее, может быть, пытают, а он... Может пройти лишь к своему служебному кабинету.
Чтобы думать... О Насте.
По пути он заглянул в комнату, где мирно уживались кор-респонденты различных отделов. Хотел поговорить с Павлюкови-чем, но замер у порога, с удивлением оглядывая непривычно ти-хую комнату: не щелкали клавиши компьютеров, не скрипели прин-теры, никто не спорил, не звонил по телефону, не читал абзацы только что законченного "гвоздя" очередного номера, хотя в комнате было восемь человек. Все они молча сидели за своими столами, наблюдая за тем, как Павлюкович нервно засовывает в пластиковый пакет книги, рукописи, блокноты, авторучки из ящи-ков рабочего стола.
- Привет,- громко сказал Чекмарев.- Боря, что случилось?
- Да что, что!- закричал Павлюкович.- Ты случился, Сере-га! Со своими идиотскими замашками! Вляпались в говно вместе с Лавкиным, а об меня ноги вытерли! Так оно и бывает всегда - слабый виноват!
- Спокойно, Боря, спокойно. Что случилось? Тебя в коман-дировку отправляют, в дружественную Чечню?
- Лавкин уволил меня! Без всяких объяснений! Вызвал и сказал: пошел вон, ты здесь больше не нужен. Вот я и собираюсь идти вон. А все из-за тебя, из-за твоей Насти!
Судя по неприязненным взглядам, все корреспонденты счита-ли Чекмарева виновником увольнения их коллеги. Сергей поставил "дипломат" на пол, шагнул к Павлюковичу.
- Боря, ты знаешь, где я был?- негромко спросил он, каса-ясь пальцем ссадины на своем носу.- В подвале одной бандитской группировки. Они вели себя вежливо, но не очень, ограничились только этим... Посмотри на мой нос. А потом вдруг отпустили.
Он явно преувеличивал: комнату, где его держали взаперти нельзя было назвать подвалом, да и респектабельный "Расц-вет-банк" вряд ли походил на бандитскую группировку, и, тем не менее, две девушки испуганно ахнули, взгляды остальных перек-рестились на носе Чекмарева. О бандитских группировках много слышали и много говорили, но никто не сталкивался с ними. Если редактор Чекмарев оказался в поле их зрения, значит, и каждый из корреспондентов может оказаться в подвале.
- Что случилось, Серега?- спросил Вадим Голавлев из отде-ла информации.- Почему они тебя... держали в подвале?
- А черт его знает! Не понравилась моя статья. Или Боря ляпнул что-то лишнее кому-то... Ну давай, Боря, расскажи, при чем тут моя Настя? Что ты вообще знаешь о ней?
Павлюкович снова оказался в центре внимания, но теперь ему не сочувствовали, от него ждали ответа. Он бросил раздутый пакет на стол.
- Ничего я не знаю о ней! Поди, спроси у Лавкина! Я не обязан играть в ваши шпионские игры, но меня заставили! А те-перь за это и уволили! Плевать мне на эту паршивую контору! У меня тесть болен, завтра должен везти его в Институт Вишневс-кого на операцию, а ты достаешь меня!
- В Институт Вишневского?- переспросил Чекмарев.- Ты на-шел семь с половиной миллионов, Боря?
- Нашел! А тебе какое дело?
В редакции все знали, что Павлюковичу вечно не хватает денег, и заявление о семи с половиной миллионах корреспонденты восприняли, как личное оскорбление в свой адрес.
- Боря, может расскажешь, в какой мусорной урне ты нашел семь с половиной "лимонов"?- спросил Голавлев.- А заодно, в какие шпионские игры тебя заставили играть? Жутко интересно всем нам, а вдруг эти игры и нас касаются?
Чекмарев подхватил свой "дипломат", крепко взял Павлюко-вича под руку.
- Пойдем ко мне, Боря, нам нужно поговорить, что ты тут вытворял в мое отсутствие.
Ростом Павлюкович был выше своего начальника, мог бы выр-ваться, возмутиться, но не стал этого делать и покорно двинул-ся за Чекмаревым к выходу. В паре с Чекмаревым он привык быть вторым, привык еще с тех времен, когда они вместе работали в "Труде", но главное было не в этом. Если бы Павлюкович сумел оттолкнуть Чекмарева, он бы попал в объятия Вадима Голавлева, который уже встал из-за своего стола и, судя по виду, намере-вался любым способом выяснить подробности шпионских игр Павлю-ковича. А у Вадима был рост сто девяносто и вес за сто килог-раммов.
В своем кабинете Чекмарев швырнул "дипломат" на стул, сел в кресло и приказал:
- Рассказывай, Боря.
- Что рассказывать? Серега, я сделал то, что приказал Лавкин. А ему приказал Сафаров. Я сделал...
- Что? И при чем здесь Настя?
- Лавкин приказал, что я мог сделать?!
- Успокойся, Боря. Ты ничего не мог сделать, но ты сде-лал. Что, расскажи мне.
- А тебя, действительно, пытали бандиты? Может, они...
- В нашем сумасшедшем мире все может быть. Рассказывай, не томи душу. Настя, что ты знаешь о ней?
- Да ничего, ровным счетом - ничего. Вчера Лавкин посадил меня в твой кабинет и приказал: если позвонит Настя, ты на планерке у главного, важная тема, позвать никак нельзя, в об-щем, пусть она приезжает сюда, к редакции.
- Она позвонила?
- Да. Тебя не было, и я сказал, что было приказано. Изви-ни, Серега, не хотел врать, но ты ж сам понимаешь... У меня семья, тесть болеет...
- Что она сказала?
- Хочет срочно поговорить с тобой, сообщить что-то важ-ное. Приехать к редакции не захотела, сказала, что сама найдет тебя, если будет нужно. Лавкин стоял в дверях и слушал наш разговор. А потом привел меня к Але, сам позвонил Сафарову, или кому-то из компетентных деятелей "ДЕГЛа", а потом затащил в свой кабинет и до конца рабочего дня не выпускал.
- Выходит, Настя сказала, что сама найдет меня, и Сафаров узнал об этом сразу после ее звонка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Или они с Кондрой ошибаются, Чекмарев и говорить не захо-чет о предательнице? Лучше бы так и случилось. Кондре пришлось бы попотеть, меняя план операции, но зато с чувствами было бы все ясно. Ему, Квочкину.
28
У Чекмарева было такое ощущение, будто его вытолкали из теплой, уютной комнаты в холодный, темный коридор, дверь сзади захлопнулась и пропала. Жить в коридоре нельзя, можно идти вперед, где-то там есть свет и, наверное, другая уютная комна-та, если доберешься до нее. Но та, откуда вытолкали, где чувс-твовал себя таким счастливым, она же не исчезла, она где-то совсем рядом, только не знаешь пути к ней!
Только не знаешь пути...
Вот главный вопрос жизни: как пройти? Всем известно, что хорошо иметь миллион долларов, но как пройти к нему? Любой му-жик скажет, что ночь с американской кинодивой - предел мечта-ний, но как пройти к той постели, где тебя ждет голая амери-канская кинодива?
Чекмарев не хотел иметь миллион долларов и сексуальный символ Америки в своей постели, ему нужно было только одно: вернуться в свою однокомнатную квартирку и увидеть там Настю.
Но как пройти к той квартире, где ждет Настя?
Неизвестно. Борисенко тоже не знает, похоже, ждать от не-го помощи бесполезно, на друзей надеяться нельзя, у них семьи, дети. И сидеть, сложа руки, тоже нельзя. Насте угрожает опас-ность, вот сейчас, в эту минуту, ее, может быть, пытают, а он... Может пройти лишь к своему служебному кабинету.
Чтобы думать... О Насте.
По пути он заглянул в комнату, где мирно уживались кор-респонденты различных отделов. Хотел поговорить с Павлюкови-чем, но замер у порога, с удивлением оглядывая непривычно ти-хую комнату: не щелкали клавиши компьютеров, не скрипели прин-теры, никто не спорил, не звонил по телефону, не читал абзацы только что законченного "гвоздя" очередного номера, хотя в комнате было восемь человек. Все они молча сидели за своими столами, наблюдая за тем, как Павлюкович нервно засовывает в пластиковый пакет книги, рукописи, блокноты, авторучки из ящи-ков рабочего стола.
- Привет,- громко сказал Чекмарев.- Боря, что случилось?
- Да что, что!- закричал Павлюкович.- Ты случился, Сере-га! Со своими идиотскими замашками! Вляпались в говно вместе с Лавкиным, а об меня ноги вытерли! Так оно и бывает всегда - слабый виноват!
- Спокойно, Боря, спокойно. Что случилось? Тебя в коман-дировку отправляют, в дружественную Чечню?
- Лавкин уволил меня! Без всяких объяснений! Вызвал и сказал: пошел вон, ты здесь больше не нужен. Вот я и собираюсь идти вон. А все из-за тебя, из-за твоей Насти!
Судя по неприязненным взглядам, все корреспонденты счита-ли Чекмарева виновником увольнения их коллеги. Сергей поставил "дипломат" на пол, шагнул к Павлюковичу.
- Боря, ты знаешь, где я был?- негромко спросил он, каса-ясь пальцем ссадины на своем носу.- В подвале одной бандитской группировки. Они вели себя вежливо, но не очень, ограничились только этим... Посмотри на мой нос. А потом вдруг отпустили.
Он явно преувеличивал: комнату, где его держали взаперти нельзя было назвать подвалом, да и респектабельный "Расц-вет-банк" вряд ли походил на бандитскую группировку, и, тем не менее, две девушки испуганно ахнули, взгляды остальных перек-рестились на носе Чекмарева. О бандитских группировках много слышали и много говорили, но никто не сталкивался с ними. Если редактор Чекмарев оказался в поле их зрения, значит, и каждый из корреспондентов может оказаться в подвале.
- Что случилось, Серега?- спросил Вадим Голавлев из отде-ла информации.- Почему они тебя... держали в подвале?
- А черт его знает! Не понравилась моя статья. Или Боря ляпнул что-то лишнее кому-то... Ну давай, Боря, расскажи, при чем тут моя Настя? Что ты вообще знаешь о ней?
Павлюкович снова оказался в центре внимания, но теперь ему не сочувствовали, от него ждали ответа. Он бросил раздутый пакет на стол.
- Ничего я не знаю о ней! Поди, спроси у Лавкина! Я не обязан играть в ваши шпионские игры, но меня заставили! А те-перь за это и уволили! Плевать мне на эту паршивую контору! У меня тесть болен, завтра должен везти его в Институт Вишневс-кого на операцию, а ты достаешь меня!
- В Институт Вишневского?- переспросил Чекмарев.- Ты на-шел семь с половиной миллионов, Боря?
- Нашел! А тебе какое дело?
В редакции все знали, что Павлюковичу вечно не хватает денег, и заявление о семи с половиной миллионах корреспонденты восприняли, как личное оскорбление в свой адрес.
- Боря, может расскажешь, в какой мусорной урне ты нашел семь с половиной "лимонов"?- спросил Голавлев.- А заодно, в какие шпионские игры тебя заставили играть? Жутко интересно всем нам, а вдруг эти игры и нас касаются?
Чекмарев подхватил свой "дипломат", крепко взял Павлюко-вича под руку.
- Пойдем ко мне, Боря, нам нужно поговорить, что ты тут вытворял в мое отсутствие.
Ростом Павлюкович был выше своего начальника, мог бы выр-ваться, возмутиться, но не стал этого делать и покорно двинул-ся за Чекмаревым к выходу. В паре с Чекмаревым он привык быть вторым, привык еще с тех времен, когда они вместе работали в "Труде", но главное было не в этом. Если бы Павлюкович сумел оттолкнуть Чекмарева, он бы попал в объятия Вадима Голавлева, который уже встал из-за своего стола и, судя по виду, намере-вался любым способом выяснить подробности шпионских игр Павлю-ковича. А у Вадима был рост сто девяносто и вес за сто килог-раммов.
В своем кабинете Чекмарев швырнул "дипломат" на стул, сел в кресло и приказал:
- Рассказывай, Боря.
- Что рассказывать? Серега, я сделал то, что приказал Лавкин. А ему приказал Сафаров. Я сделал...
- Что? И при чем здесь Настя?
- Лавкин приказал, что я мог сделать?!
- Успокойся, Боря. Ты ничего не мог сделать, но ты сде-лал. Что, расскажи мне.
- А тебя, действительно, пытали бандиты? Может, они...
- В нашем сумасшедшем мире все может быть. Рассказывай, не томи душу. Настя, что ты знаешь о ней?
- Да ничего, ровным счетом - ничего. Вчера Лавкин посадил меня в твой кабинет и приказал: если позвонит Настя, ты на планерке у главного, важная тема, позвать никак нельзя, в об-щем, пусть она приезжает сюда, к редакции.
- Она позвонила?
- Да. Тебя не было, и я сказал, что было приказано. Изви-ни, Серега, не хотел врать, но ты ж сам понимаешь... У меня семья, тесть болеет...
- Что она сказала?
- Хочет срочно поговорить с тобой, сообщить что-то важ-ное. Приехать к редакции не захотела, сказала, что сама найдет тебя, если будет нужно. Лавкин стоял в дверях и слушал наш разговор. А потом привел меня к Але, сам позвонил Сафарову, или кому-то из компетентных деятелей "ДЕГЛа", а потом затащил в свой кабинет и до конца рабочего дня не выпускал.
- Выходит, Настя сказала, что сама найдет меня, и Сафаров узнал об этом сразу после ее звонка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91