А потом началось…
Всем памятны агрессивные, сеявшие раздор среди интеллигенции публикации «Огонька», не раз подвергавшиеся критике, в том числе и на совещаниях редакторов, которые проводил Горбачев. Несколько раз я встречался с Коротичем, а порой он и сам напрашивался на прием. При этом неизменно каялся, утверждал, что его подвели сотрудники, клялся, что исправится и что ничего подобного не повторится. Но потом я читал в «Огоньке» экстремистские, антисоциалистические публикации, накалявшие общественную атмосферу, оскорблявшие армию, нацеленные против партии.
Коротич приходил снова. Снова каялся, снова клялся. И снова грешил.
Таким уж оказался этот человек, написавший резко антиамериканскую повесть «Лицо ненависти». Замечу, кстати, это американцы ему простили. Сейчас он перебрался в США, оставив свой редакторский кабинет другому. И еще одно «кстати»: в ту пору, когда антисоциалистическая пресса подвергла меня яростным нападкам, «Огонек» был в первых рядах нападавших. Но это вовсе не мешало Виталию Алексеевичу до 1990 года включительно присылать мне трогательные поздравительные новогодние открытки, в которых он… благодарил «за науку». Вот такой это человек с двойным дном.
В общем, Коротича я готов, как говорится, записать себе в вину, во всяком случае, отчасти. Но что касается остальных радикальных редакторов, то всех их «пробивал» Александр Николаевич.
Правда, начал он со «спокойного» варианта. Если не ошибаюсь, самая первая редакторская замена при Яковлеве касалась главного партийного журнала «Коммунист». Его возглавлял Р.И. Косолапое, которого освободили от работы и отправили преподавать в Московский университет, Меня не покидало ощущение, что речь шла о каких-то личных счетах, хотя и не только о них. Ричард Иванович был одним из немногих, за кем, как говорится, присматривали и после ухода из журнала. «Присмотр» заключался в том, чтобы не позволить этому способному человеку вновь продвинуться по служебной и общественной лестнице.
Помню, мне однажды позвонил в этой связи ректор МГУ академик Логунов и сказал:
— Егор Кузьмич, на меня жмут, чтобы я не назначал Косолапова деканом факультета…
Взвесив мнения о Косолапове, которые приходилось слышать, я посоветовал:
— А вы его держите исполняющим обязанности. Главное — пусть в этой должности работает.
Спустя ровно пять лет на втором этапе Учредительного съезда Компартии РСФСР снова возник вопрос о Косолапове. К тому времени Ричард Иванович вновь появился на общественной арене, его статьи и публичные выступления показывали, что он занимает прочные партийные позиции, борется за истинное обновление социализма. И кто-то предложил включить Косолапова в состав ЦК Российской компартии.
Но на трибуну немедленно взбежал первый заместитель главного редактора «Коммуниста» Лацис (впоследствии один из видных политических оборотней, ярый антисоветчик) и принялся клясть Косолапова за якобы былую связь с Черненко. Не знаю, была ли она на самом деле, но даже если и была, то почему ее надо ставить в упрек? И почему только Косолапову? Никто ведь не третирует бывших высокопоставленных работников ЦК КПСС, получивших Ленинскую премию за телефильм о Брежневе, которые и сегодня занимают весьма высокие должности.
Нет, безусловно, в отношении к Косолапову проявилось не только нечто мировоззренческое, но, думаю, и что-то личное.
Вместо Косолапова в «Коммунист» пришел Фролов, работавший вместе с Яковлевым в аппарате ЦК. А затем именно Фролов, уже в звании члена-корреспондента, был утвержден помощником Генерального секретаря ЦК КПСС, потом стал академиком. Рассказываю об этом к тому, что примерно с 1987 года почувствовал: Горбачева все больше и больше начинают окружать людьми, которые в личном плане замыкаются на Яковлева.
Кроме того, легко просматривалась и такая тенденция: от Генерального секретаря постепенно отдалялись люди, хорошо знающие практическую жизнь страны, а их заменяли ученые с академическим мышлением.
Безусловно, лидеру необходимы помощники и советники с академическим мышлением, более того, они незаменимы. Однако как в искусстве, так и в политике все дело в пропорциях. Горбачева явно привлекал ореол «просвещенного монарха». В конечном же итоге наметившийся академический крен привел к чрезмерному увлечению сугубо политическими проблемами в ущерб практической работе по руководству страной. Правда, числа заседаний и совещаний, проводимых «командой Горбачева», не счесть, но каждодневная работа со стороны Генсека по контролю за исполнением принятых решений была ослаблена донельзя.
Однако этот недостаток, присущий многим политическим лидерам, легко компенсируется с помощью соответствующего подбора помощников, советников и соратников. В идеале команда Горбачева должна была бы сочетать реалистов-практиков с людьми академического мышления. Но, увы, не суждено было создать такой коллектив. А такие люди были. Но Горбачев избрал другой путь.
Но прежде чем рассказать, как это было сделано, позволю себе напомнить еще о некоторых событиях, связанных с борьбой вокруг средств массовой информации.
В сентябре 1987 года газета «Московские новости» опубликовала некролог в связи со смертью в Париже писателя Виктора Некрасова, и эта публикация вызвала в ЦК большое неудовольствие. Надо вспомнить то время — новые подходы к оценке наших соотечественников, по разным причинам выехавших за рубеж, еще не утвердились. Поэтому в Политбюро была высказана критика в адрес «Московских новостей». Михаил Сергеевич, будучи в отпуске в Крыму, позвонил, поручил мне на очередном совещании главных редакторов газет и журналов сообщить о занятой нами позиции. Кроме того, на совещании была оглашена справка заместителя заведующего сектором газет С.С.Слободенюка, из которой явствовало следующее.
Оказывается, Слободенюку позвонил тогдашний заведующий отделом культуры ЦК Ю.П.Воронов и сказал, что «Литгазета» и «Московские новости» намереваются печатать некролог в связи со смертью Некрасова. Слободенюк проинформировал об этом секретаря ЦК Яковлева, а затем передал Воронову, что указание секретаря ЦК таково: некролог не печатать. Об этом же Слободенюк сообщил в газету «Московские новости». Однако главный редактор «МН» Е. Яковлев указание секретаря ЦК А. Яковлева не выполнил.
Вот обо всем этом и шла речь на совещании редакторов, которое состоялось как раз на следующий день после выхода газеты с некрологом — 14 сентября.
Но главный редактор «МН» с таким мнением не согласился и утверждал, что никаких указаний из ЦК он не получал, а это прямо противоречило справке Слободенюка. Вот вокруг этой нестыковки, как говорится, и разгорелся сыр-бор.
Горбачев, Яковлев и я заняли единую позицию в отношении публикации некролога. Мы не касались художественной стороны творчества писателя, брали его политическую позицию в эмиграции. Во-вторых, в то время мы оценивали некоторых соотечественников, эмигрировавших за рубеж, совершенно иначе, чем сегодня.
В конце концов аналогичный процесс шел и в сознании главного редактора «Московских новостей». Примерно в тот же период его газета перепечатала из «Фигаро» письмо девяти эмигрировавших из СССР деятелей литературы и искусства под названием «Пусть Горбачев представит доказательства».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121