«Мадам дезир».
Мадам… Это к Софи обратились «мадам», а она сразу уставилась на какую-то заплесневелую картинку, нарисованную на серебряном яйце, стоящем на тускло поблёскивающей серебряной подставке.
Она ткнула Демьяна локотком в бок и сказала по-русски:
— Я давно любуюсь этой эмалью… Это настоящий Фаберже!
Сказано было таким тоном, будто Демьяну тут же надо было упасть перед яйцом на колени и начать на него молиться. Ага, щас!
— И охота тебе деньги тратить на такую ерунду? — удивлённо спросил Демьян.
— Это не… как ты сказал, а эмаль на серебре… Миниатюра, изображающая похищение Зевсом Европы… Зевс превратился в быка…
— В бычару? — засмеялся Демьян. — Ну, ты даёшь! Этот Зевс был реальным пацаном! Да на что тебе это?
— Это большая художественная ценность… — произнесла Софи, не отрывая взгляда от яйца.
— Ну, коли тебе так нравится эта мура, давай, я тебе её куплю, — спокойно произнёс Демьян.
А что, надо же было девчонку уважить. Она-то его вообще на улице подобрала.
Софи посмотрела на Демьяна с явным изумлением.
— Ты есть миллионер?
— А сколько стоит? — деловито поинтересовался парень.
— Это стоит сто тысяч франк!
Сказано это было таким тоном, будто сто тысяч франков являлись Бог весть каким состоянием в глазах русских путешественников.
— Я ваших франков не понимаю, — сказал Демьян. — Ты мне скажи, сколько это будет в наших деньгах? В долларах сколько?
Софи слегка зажмурила глазки, шевеля губами.
— Двадцать тысяч доллар америкэн.
— Что? За это? — Демьян аж зашёлся от возмущения, вытаращив глаза на Софи. — Как за три новые «девятки»? За это? — и он брезгливо ткнул пальцем в яйцо от какого-то там Фаберже, судя по фамилии — масона.
— Я не знаю, что есть «новые девятки», но эта вещь обозначена во всех каталогах, — ответила Софи.
Девушка состроила такую мину, будто парень в её глазах упал, словно принц с коня на рыцарском турнире.
И тут Демьян понял, что надо действовать. Он достал из внутреннего кармана пачку сотенных, и, отсчитав двадцать бумажек, кинул на витринное
стекло.
— Хватит, папаша? — спросил он хозяина магазина. — Мне вон то яйцо с витрины.
— Но, месье! — сказал хозяин. — Се сульмон де миль долляр!
— Это только две тысячи долларов, — перевела Софи, у которой глаза становились все круглее и круглее от того, что она видела.
— Ах, ты, ёшкин кот! — совсем незлобно ругнулся Демьян и принялся отсчитывать купюры. — Извини, старый, ошибся. Ну, с кем не бывает, — весело подмигивая несказанно удивлённому, видимо, ещё ни разу не сталкивавшемуся с новыми русскими, продавцу антикварного магазинчика, сказал Демьян и отдал недостающую сумму. — Держи, копи на пенсию.
* * *
Когда они выходили из магазинчика — счастливая Софи прижимала к своей умопомрачительной груди драгоценный свёрток стоимостью двадцать штук зелёных баксарей.
Демьян понял теперь, почему здесь так много подобных магазинчиков и почему в них никогда никого не бывает. Этому барыге достаточно было в месяц одну вещь продать, и бизнес уже оправдывался. А таких, как Софи, сумасшедших, тут, судя по всему, хватает.
Да, Франция смогла поразить простого пацана не только реальным супермаркетом — таким огромным магазином, какого Демьян ещё никогда в жизни раньше не видел. Нет, она вновь поразила его, и на этот раз тем, что местные за фигню из какого-то там каталога готовы были отдавать три «девятки». Обалдеть! И при этом Франция считалась богатой, а Россия-матушка — бедной. Нет, Демьян бы лучше вместо этого яйца от масона купил бы три «девятки» — для себя и для пацанов.
Но Софи… Софи не отрывала взгляда от затейливо упакованного подарка. Её глаза так и горели.
— Я знала, что ты другой! — с чувством произнесла она, старательно выбирая знакомые ей русские слова. — Ты тонкий! Ты — друг искусству.
— И тебе я тоже друг, — заметил Демьян, открывая Софи дверцу машины, как и положено настоящему внимательному и воспитанному мужчине.
— Я тебе очень благодарна, — сказала Софи, нежно притянув Демьянову голову к своей груди, когда они сели в машину. — Гранд мерси! Я сделаю для тебья всё, что ты захочешь, — пообещала она, лучезарно глядя на него.
— Я тебе сегодня вечером скажу, чего я хочу, — пообещал девушке Демьян и нахально погладил ладонью в вырезе её пляжного платья.
Чёрт с ними, с деньгами! Без Софи его уже давно должны были сцапать. А свобода, как известно, дороже баксов!
3
Алла Замоскворецкая сразу решила брать быка за рога.
Её дело было разыграть из себя богатую бездельницу-мамочку, готовую пуститься на отдыхе во все тяжкие. Как всегда это бывает на курортах с подобными дамочками, жертвами их становились в основном служащие отелей. Это ни у кого не вызывало удивления, потому что роман богатой парижской или лондонской дамочки с молодым администратором считался обычным для курорта явлением.
Алла сняла дорогой номер на втором этаже с видом на Ла-Манш. Полторы тысячи франков за сутки. Ничего, Геракл, или Жорик, или Жорж, как теперь на французский манер звала Сушёного Алла, все оплачивал! Так что гуляй, веселись, только о деле не забывай.
— Жан-Пьер, похоже, эта русская путана меня хочет, — с явным намерением похвастаться пожаловался своему напарнику дежурный администратор Марк Павлински.
— Эти русские — все мафия! — с видом знатока ответил напарнику Жан-Пьер. — Они даже зовутся не просто русскими, а новыми русскими.
— Зачем? — удивился Марк.
— Как зачем? Для того чтобы отличаться от простых русских, — пояснил напарнику Жан-Пьер. — Так что будь осторожен с этой мамашей. Видел вчера по телевизору, как банда русских гангстеров проникла в гробу к нам во Францию?
— Да, конечно, видел. Кошмар, что творится, — покачал головой Марк. — Но то была не банда, а один человек. К тому же мужчина, а это богатая русская мадам. Она меня дважды вызывала в номер, ко всему придиралась — это плохо, это нехорошо, и все намекала… — Марк, не закончив фразу, выразительно посмотрел на напарника.
— На что намекала? — не понял Жан-Пьер и даже отложил на время заполнение на бланке ежедневного списка постояльцев гостиницы для полиции.
— На то, что только мы, французы, мол, заниматься любовью хорошо умеем. Что об этом по всему миру слава ходит, но и эту славу надо ещё доказать…
Марк ещё более выразительно посмотрел на Жан-Пьера.
— И что ты ей на это ответил? — уже заинтересованно спросил Жан-Пьер, смекнувший, что на этом желании богатенькой туристки из далёкой снежной страны можно неплохо заработать.
— А то и ответил, что если надо — мы всегда готовы защитить цвета нации. Не бесплатно, разумеется, — с гордостью уточнил Марк Павлински.
— Молодец, правильно сказал, — похвалил напарника дежурный администратор, возвращаясь к заполнению списка.
Тут он снова отложил ручку и уставился на Марка.
— А знаешь-ка, что я об этом думаю…
— Молчи, Жан-Пьер, она идёт, эта русская! — перебил его Марк и сразу же неестественно заулыбался.
* * *
Алла знала свои сильные стороны.
Пятнадцать лет на сцене варьете выработали у неё безошибочное чутьё. Даже в темноте, в сумеречном полумраке любого кабака или борделя, от её обострённого восприятия никогда не ускользал тот особенный блеск мужских глаз, когда в них начинало пробиваться желание…
Но как ей это удавалось — для неё самой всегда оставалось загадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Мадам… Это к Софи обратились «мадам», а она сразу уставилась на какую-то заплесневелую картинку, нарисованную на серебряном яйце, стоящем на тускло поблёскивающей серебряной подставке.
Она ткнула Демьяна локотком в бок и сказала по-русски:
— Я давно любуюсь этой эмалью… Это настоящий Фаберже!
Сказано было таким тоном, будто Демьяну тут же надо было упасть перед яйцом на колени и начать на него молиться. Ага, щас!
— И охота тебе деньги тратить на такую ерунду? — удивлённо спросил Демьян.
— Это не… как ты сказал, а эмаль на серебре… Миниатюра, изображающая похищение Зевсом Европы… Зевс превратился в быка…
— В бычару? — засмеялся Демьян. — Ну, ты даёшь! Этот Зевс был реальным пацаном! Да на что тебе это?
— Это большая художественная ценность… — произнесла Софи, не отрывая взгляда от яйца.
— Ну, коли тебе так нравится эта мура, давай, я тебе её куплю, — спокойно произнёс Демьян.
А что, надо же было девчонку уважить. Она-то его вообще на улице подобрала.
Софи посмотрела на Демьяна с явным изумлением.
— Ты есть миллионер?
— А сколько стоит? — деловито поинтересовался парень.
— Это стоит сто тысяч франк!
Сказано это было таким тоном, будто сто тысяч франков являлись Бог весть каким состоянием в глазах русских путешественников.
— Я ваших франков не понимаю, — сказал Демьян. — Ты мне скажи, сколько это будет в наших деньгах? В долларах сколько?
Софи слегка зажмурила глазки, шевеля губами.
— Двадцать тысяч доллар америкэн.
— Что? За это? — Демьян аж зашёлся от возмущения, вытаращив глаза на Софи. — Как за три новые «девятки»? За это? — и он брезгливо ткнул пальцем в яйцо от какого-то там Фаберже, судя по фамилии — масона.
— Я не знаю, что есть «новые девятки», но эта вещь обозначена во всех каталогах, — ответила Софи.
Девушка состроила такую мину, будто парень в её глазах упал, словно принц с коня на рыцарском турнире.
И тут Демьян понял, что надо действовать. Он достал из внутреннего кармана пачку сотенных, и, отсчитав двадцать бумажек, кинул на витринное
стекло.
— Хватит, папаша? — спросил он хозяина магазина. — Мне вон то яйцо с витрины.
— Но, месье! — сказал хозяин. — Се сульмон де миль долляр!
— Это только две тысячи долларов, — перевела Софи, у которой глаза становились все круглее и круглее от того, что она видела.
— Ах, ты, ёшкин кот! — совсем незлобно ругнулся Демьян и принялся отсчитывать купюры. — Извини, старый, ошибся. Ну, с кем не бывает, — весело подмигивая несказанно удивлённому, видимо, ещё ни разу не сталкивавшемуся с новыми русскими, продавцу антикварного магазинчика, сказал Демьян и отдал недостающую сумму. — Держи, копи на пенсию.
* * *
Когда они выходили из магазинчика — счастливая Софи прижимала к своей умопомрачительной груди драгоценный свёрток стоимостью двадцать штук зелёных баксарей.
Демьян понял теперь, почему здесь так много подобных магазинчиков и почему в них никогда никого не бывает. Этому барыге достаточно было в месяц одну вещь продать, и бизнес уже оправдывался. А таких, как Софи, сумасшедших, тут, судя по всему, хватает.
Да, Франция смогла поразить простого пацана не только реальным супермаркетом — таким огромным магазином, какого Демьян ещё никогда в жизни раньше не видел. Нет, она вновь поразила его, и на этот раз тем, что местные за фигню из какого-то там каталога готовы были отдавать три «девятки». Обалдеть! И при этом Франция считалась богатой, а Россия-матушка — бедной. Нет, Демьян бы лучше вместо этого яйца от масона купил бы три «девятки» — для себя и для пацанов.
Но Софи… Софи не отрывала взгляда от затейливо упакованного подарка. Её глаза так и горели.
— Я знала, что ты другой! — с чувством произнесла она, старательно выбирая знакомые ей русские слова. — Ты тонкий! Ты — друг искусству.
— И тебе я тоже друг, — заметил Демьян, открывая Софи дверцу машины, как и положено настоящему внимательному и воспитанному мужчине.
— Я тебе очень благодарна, — сказала Софи, нежно притянув Демьянову голову к своей груди, когда они сели в машину. — Гранд мерси! Я сделаю для тебья всё, что ты захочешь, — пообещала она, лучезарно глядя на него.
— Я тебе сегодня вечером скажу, чего я хочу, — пообещал девушке Демьян и нахально погладил ладонью в вырезе её пляжного платья.
Чёрт с ними, с деньгами! Без Софи его уже давно должны были сцапать. А свобода, как известно, дороже баксов!
3
Алла Замоскворецкая сразу решила брать быка за рога.
Её дело было разыграть из себя богатую бездельницу-мамочку, готовую пуститься на отдыхе во все тяжкие. Как всегда это бывает на курортах с подобными дамочками, жертвами их становились в основном служащие отелей. Это ни у кого не вызывало удивления, потому что роман богатой парижской или лондонской дамочки с молодым администратором считался обычным для курорта явлением.
Алла сняла дорогой номер на втором этаже с видом на Ла-Манш. Полторы тысячи франков за сутки. Ничего, Геракл, или Жорик, или Жорж, как теперь на французский манер звала Сушёного Алла, все оплачивал! Так что гуляй, веселись, только о деле не забывай.
— Жан-Пьер, похоже, эта русская путана меня хочет, — с явным намерением похвастаться пожаловался своему напарнику дежурный администратор Марк Павлински.
— Эти русские — все мафия! — с видом знатока ответил напарнику Жан-Пьер. — Они даже зовутся не просто русскими, а новыми русскими.
— Зачем? — удивился Марк.
— Как зачем? Для того чтобы отличаться от простых русских, — пояснил напарнику Жан-Пьер. — Так что будь осторожен с этой мамашей. Видел вчера по телевизору, как банда русских гангстеров проникла в гробу к нам во Францию?
— Да, конечно, видел. Кошмар, что творится, — покачал головой Марк. — Но то была не банда, а один человек. К тому же мужчина, а это богатая русская мадам. Она меня дважды вызывала в номер, ко всему придиралась — это плохо, это нехорошо, и все намекала… — Марк, не закончив фразу, выразительно посмотрел на напарника.
— На что намекала? — не понял Жан-Пьер и даже отложил на время заполнение на бланке ежедневного списка постояльцев гостиницы для полиции.
— На то, что только мы, французы, мол, заниматься любовью хорошо умеем. Что об этом по всему миру слава ходит, но и эту славу надо ещё доказать…
Марк ещё более выразительно посмотрел на Жан-Пьера.
— И что ты ей на это ответил? — уже заинтересованно спросил Жан-Пьер, смекнувший, что на этом желании богатенькой туристки из далёкой снежной страны можно неплохо заработать.
— А то и ответил, что если надо — мы всегда готовы защитить цвета нации. Не бесплатно, разумеется, — с гордостью уточнил Марк Павлински.
— Молодец, правильно сказал, — похвалил напарника дежурный администратор, возвращаясь к заполнению списка.
Тут он снова отложил ручку и уставился на Марка.
— А знаешь-ка, что я об этом думаю…
— Молчи, Жан-Пьер, она идёт, эта русская! — перебил его Марк и сразу же неестественно заулыбался.
* * *
Алла знала свои сильные стороны.
Пятнадцать лет на сцене варьете выработали у неё безошибочное чутьё. Даже в темноте, в сумеречном полумраке любого кабака или борделя, от её обострённого восприятия никогда не ускользал тот особенный блеск мужских глаз, когда в них начинало пробиваться желание…
Но как ей это удавалось — для неё самой всегда оставалось загадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43