— Благодарю вас, генерал, — отвечал охотник, пряча письмо в карман.
— Что вам угодно?
— Переговорить с вами об одном весьма важном деле. Но прежде позвольте воспользоваться случаем представить вам моего друга, о котором я уже вам говорил. Я надеюсь, что вы не лишите его вашего расположения; он — француз; мы зовем его Мрачный Взгляд, но он носит другую фамилию и может сообщить ее вам только с глазу на глаз.
— Пока с меня довольно вашего прозвища, — сказал генерал, протягивая ему руку, — прошу вас считать меня в числе ваших друзей.
— Вы слишком добры, генерал, — отвечал Мрачный Взгляд с чувством, пожимая руку главнокомандующему.
— Нисколько: друзья Шарля Лебо — мои друзья, я его высоко ценю; друзья его должны быть на него похожи.
— Благодарю вас, генерал, — сказал Шарль Лебо, — вы благородно держите ваше слово; кстати, Мрачный Взгляд пришел к вам не с пустыми руками; послушайте, что он вам расскажет.
— Вы принесли хорошее известие? — с живостью спросил главнокомандующий.
— Увы! Нет, генерал, — возразил Мрачный Взгляд, — но важно, чтобы вы его узнали как можно скорее; говори, Ивон, расскажи все генералу.
Экс-шпион повторил свой рассказ; генерал слушал, бледнея и хмурясь.
— Это ужасно! — воскликнул он, когда Ивон кончил. — Дворяне, офицеры! — И прибавил голосом, прерывающимся от волнения: — Бедная Франция!
Все молчали; генерал отер со лба холодный пот, потом закрыл лицо руками: он плакал.
Эта благородная, великая печаль обожаемого начальника произвела на присутствующих тяжелое впечатление.
Наконец генералу удалось справиться со своим горем.
— Господа, — сказал он голосом, еще дрожащим от волнения, — ни слова никому об этой ужасной измене; я постараюсь принять меры как можно скорее. Ваше известие разбило мне сердце; тем не менее благодарю вас за то, что вы не остановились перед этой тяжелой обязанностью, благодарю вас, господа, вы можете рассчитывать на меня везде и всегда. — И он сделал жест, которым как будто хотел показать, что желает остаться один; в это
время отворилась дверь, и на пороге появился Мишель Белюмер, измученный, запыхавшийся, с головы до ног покрытый пылью.
— Откуда вы в таком виде? — спросил главнокомандующий. — Вы совсем измучены.
— Да, я сделал немалый путь, немудрено устать, я из форта Эдуарда.
— А! — воскликнул главнокомандующий, и глаза его засверкали. — Какие известия о неприятеле?
— Отличные, генерал.
— Бой?
— Да, генерал, и бой будет жестокий.
— Тем лучше — тем больше славы победителю. Имеете вы сведения?
— Да, генерал, и достоверные, ручаюсь вам.
— Я знаю вас, Белюмер, и знаю вам цену, говорите.
— Генерал… — начал Сурикэ.
— Нет, останьтесь, господа, вы мои дорогие друзья; я желаю, чтоб вы остались.
Охотники и Жак Дусе ответили почтительным поклоном.
— Мы ждем вас, Белюмер.
— Сейчас, генерал; мой рассказ будет короток; у англичан двадцать тысяч великолепного войска; при них — громадный обоз, масса пороху, пушек, всевозможного оружия; никогда не видал я войска, которое могло бы внушить такой страх; у них есть один полк, отличающийся тем, что у солдат панталоны заменены юбками; в этом полку все солдаты наперечет — гиганты. Англичане покрыли страну точно саранча; настроение у них самое веселое; они говорят, что без труда могут разом проглотить всех здешних французов.
— Это еще посмотрим, — сказал генерал, улыбаясь, — знаете ли фамилию их главнокомандующего?
— Знаю, генерал, его прислали из Англии специально для того, чтобы всех нас побросать в море; его фамилия, сию минуту, генерал, у него такая чертовская фамилия, а, вспомнил! Его фамилия — Аберкромби, лорд Аберкромби; он друг английского министра-президента; солдаты говорят, что он отличный полководец, что он ненавидит французов, поэтому выбор и пал на него.
— Что касается меня, я ни к кому не чувствую ненависти; люблю мое отечество, моего короля, и этого довольно для того, чтобы я исполнял мой долг; когда же появится эта страшная армия? — прибавил он тоном, в котором слышалась тонкая ирония.
— Они идут, генерал, и будут здесь завтра с восходом солнца, вот почему я так устал; я должен был торопиться.
— Отлично! Какой дорогой идет неприятель?
— На судах, по реке, генерал; им невозможно было бы двигаться сухим путем с их громадным обозом.
— Верно; вы кончили, Белюмер?
— Да, генерал; надеюсь, что сказанного с вас достаточно.
— Совершенно, друг мой; и я постараюсь воспользоваться вашими сообщениями. Благодарю вас, Белюмер, вы не из тех людей, которых можно вознаградить деньгами, обнимите меня, я могу сказать, что еще никогда более честное сердце не билось в груди гражданина.
И он обнял и прижал к груди охотника. Белюмер плакал от радости.
— Я буду негодяем, если завтра не дам себя убить, — сказал охотник, смеясь и плача в одно и то же время.
— Запрещаю вам это! — воскликнул генерал, улыбаясь. — Теперь, господа, ступайте отдохните; завтра будет жаркое дело. Лебо, приходите ко мне обедать; вы будете моим секретарем на военном совете, который я созову сегодня вечером.
— К вашим услугам, генерал.
— Я в этом уверен, — сказал генерал, смеясь. — Мое почтение, господа; завтра мы увидимся в пороховом дыму.
Генерал остался один; он написал письмо, потом велел позвать полковника Бугенвиля. Полковник сейчас же явился.
— Полковник, — сказал генерал, — завтра мы должны ждать неприятеля.
— Тем лучше, — сказал полковник, потирая руки.
— Я не хочу лишать вас возможности присутствовать в сражении, это было бы для вас большим огорчением.
— От всего сердца благодарю вас, генерал! — воскликнул полковник Бугенвиль.
— Это письмо вы передадите Дорелю; затем дайте мне слово, что по окончании сражения вы немедленно отправитесь в Квебек.
— Клянусь, что исполню ваше приказание, генерал.
— Хорошо, будьте как можно бдительнее и постарайтесь разузнать, что там делается.
— Будьте покойны, генерал; я знаю, насколько важно, чтобы вы имели все необходимые сведения.
— В том-то и дело. До свидания, увидимся сегодня вечером на военном совете.
— Солдаты и офицеры уже знают, что неприятель близко, и все в восторге.
— Тем лучше, я не боюсь за них, я знаю, что каждый исполнит свой долг.
— Они боятся только одного: как бы неприятель не изменил своего намерения и не повернул назад.
— Этого нечего опасаться, англичане слишком уверены в своих силах и не отступят.
— Дай Бог.
— До вечера, полковник.
Генерал и полковник протянули друг другу руки и разошлись.
На другой день, согласно предсказанию Белюмера, с восходом солнца появился неприятель, и его действительно можно было сравнить с тучей саранчи.
Река Шют буквально покрылась всевозможными судами, которые в общем представляли зрелище живописное, но вместе с тем и грозное.
Неприятелю была приготовлена жаркая встреча.
Англичане не имели ни малейшего понятия о местности, на которой готовились оперировать, пренебрегли самыми обыкновенными предосторожностями, настолько была велика у них уверенность в победе.
Весь маленький гарнизон Карильона собрался за ретраншементами, защищенными с фронта глубокими болотами.
Воюющие стороны посвятили все утро окончанию военных приготовлений.
Около полудня Аберкромби наконец двинулся к французским ретраншементам с быстротою, достойной великой армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106