Все они горели жаждой мести и буквально рыли землю в поисках убийц своего родича.
С другой стороны расследованием убийства занималась люберецкая милиция и лично опер Володя Каверин. Поняв, что запахло жареным, Макс с Гариком решили из Люберец сваливать. Именно тогда они прибились к набиравшему силу Белому. Какое-то время Максу казалось, что опасность миновала, что их дело зависло и уже ни ментам, ни чеченцам их с Гариком не найти. Но он явно недооценил упорство и смекалку капитана Каверина.
Честолюбивый опер сумел-таки раскрутить это гиблое дело и выйти на их след. Он нашел Макса и Гарика и предъявил доказательства их причастности к убийству чеченца. Приятели попытались откупиться, но мент за свое молчание потребовал другого — работать на него и сплавлять ему информацию о Белом. Они отказались, а спустя два дня Макс приехал к Гарику домой и увидел такое, от чего едва не поседел.
Маленькая квартирка, которую снимал Гарик, вся была залита кровью. Тело его приятеля, а точнее — то, что от него осталось, было подвешено к крюку от люстры. С него алой бахромой свисала содранная полосами кожа, на полу валялись отрезанные уши, нос, пальцы… Вместо лица у мертвого Гарика была жуткое, леденящее душу кровавое месиво…
Обезумевший от ужаса Макс опрометью бросился прочь. Три дня он боялся прийти домой, пил, шлялся по Москве, ночевал с бомжами… Кошмар, пережитый им в квартире приятеля, не отпускал его ни на минуту, напрочь лишая рассудка и воли. На четвертый день он все-таки решился проведать свою квартиру. Он пришел туда глубокой ночью и первое, что увидел — записку в дверном косяке. В ней был только номер телефона и две буквы вместо подписи — В.К. Остаток ночи Макс провел в тяжелых раздумьях, а утром позвонил по указанному номеру.
Каверин с ходу признал, что информацию на Гарика чеченцам передал он. Более того, мент сообщил мстительным кавказцам, что, возможно, у убийцы был сообщник и в самое ближайшее время он, капитан Каверин, должен его вычислить. Услышав это, Макс тут же необычайно явственно вспомнил то, что увидел в квартире Гарика. По коже пробежал озноб, он понял, что с ним будет проделано все то же самое. Не дослушав толком Каверина, Карельский немедленно согласился на все условия подлого опера.
С тех пор Макс регулярно снабжал Каверина информацией о делах Белова. Многого он, понятное дело, рассказать не мог, большинство его сообщений не стоили и ломаного гроша — это было ясно даже самому Максу. Но ни разу его хозяин не выказал и тени недовольства. Это казалось Карельскому странным — до тех пор, пока он не сообразил, что опер бережет его для каких-то других целей.
Потом на какое-то время Каверин пропал, их встречи прекратились, и Макс, наконец-то, вздохнул свободно. Но не так давно его злой гений объявился вновь, точнее Макса навестил человек от Каверина, и Карельский продолжил свою работу через него. Сам бывший опер на связь с ним не выходил ни разу, и вдруг…
— Что молчишь, язык проглотил?.. — сердито прикрикнул Каверин.
— Здравствуйте, Владимир Евгеньевич, — промямлил Макс.
— Ты один? Где Белый?
— Он… Он дома, с женой…
— Отлично, — хмыкнул Каверин. — Слушай меня внимательно. Сделаешь все, как скажу, — дам вольную, слово офицера…
Младшему сержанту патрульно-постовой службы Федякину не спалось. Помахивая полосатой палочкой, он прогуливался около будки, в которой кемарил его напарник. Минул уже третий час ночи, и машин на шоссе почти не было. Вдали загорелись огни фар — кому-то посреди ночи приспичило тащиться в Москву. Вглядываясь в приближающуюся машину, сержант неторопливо двинулся ей навстречу. Это был джип — огромный, незнакомой марки, чем-то похожий на знаменитый «хаммер». Федякин в нерешительности остановился.
«Ну его… — смущенно подумал он. — Пусть едет, от греха подальше. Наверняка какие-нибудь братки пьяные гуляют…»
Но джип повел себя странно. Не доехав до поста каких-то пятидесяти метров, он завилял из стороны в сторону, завизжал тормозами и замер, уткнувшись тупой мордой в склон на обочине. У Федякина засосало под ложечкой. Совсем недавно на Симферопольском шоссе пьяная братва расстреляла из «калашей» двух ребят из Подольского батальона. Сержант взял автомат наизготовку и попятился к будке.
В этот момент дверца джипа распахнулась, и из машины вывалился водитель. Он пошатывался и, обхватив голову руками, громко стонал.
«Точно — пьяный…» — решил сержант.
Все так же пошатываясь, водитель обогнул широкий капот своей машины и плашмя рухнул на жухлую придорожную траву. Дальше и вовсе началось такое, отчего у Федякина глаза на лоб полезли.
Мужик катался по земле, бил ее кулаками, выл в голос, рычал, матерился, стонал и снова дико, по-звериному выл… И было в его голосе столько боли, отчаянья и тоски, столько страха, безысходности и горя, что сержанту стало жутко.
Он не выдержал и бросился в будку.
— Серега! — крикнул он спящему напарнику. — Там… там…
— Что?!.. — подскочил тот.
Федякина трясло, он молча тыкал пальцем в сторону шоссе. Напарник выглянул в окошко. На дороге было тихо и пусто, если не считать единственной машины на противоположной обочине.
К криво припаркованному джипу возвращался — видимо, облегчив душу, — водитель. Грустно покачивая головой, он с явной неохотой сел за руль, и, плавно набирая скорость, джип покатил в сторону Москвы…
Двор перед офисом был залит огнями праздничного фейерверка. К крыльцу одна за другой подъезжали машины. Из них выходили веселые, нарядные люди с цветами, с шампанским, с какими-то подарками. Их встречали Космос и Пчела, принимали поздравления, пожимали руки, обнимались…
— А где же сам депутат? — интересовались гости.
— Он за женой поехал, сейчас вернется, — объясняли друзья. — Вы проходите пока, веселитесь.
Проводив до дверей очередного гостя, Космос зябко поежился:
— Ну где Белый-то? Что-то я замерз… Пчела тут же протянул ему неизменную плоскую бутылочку коньяка.
— На, согрейся.
— Да нет, подожду, — отказался Космос. — Вот депутат приедет, тогда уж и отпразднуем, как полагается.
Пчела сделал глоток и, радостно вздохнув, оглядел залитый огнями двор.
— Слышь, Кос, вот оно счастье-то, да?!..
— Не говори, — рассеянно улыбнулся Космос.
Он думал о Люде, оставшейся наверху, о той радости, которая, наверно, переполняла сейчас ее. Ему было приятно думать, что причина этой радости — он…
Во двор въехал еще один автомобиль. Пчела, прищурясь, вглядывался в его темный силуэт.
— А вон, кажись, и Сашка, да? — спросил он. — Не вижу.
— Угу, — кивнул Космос. — Макса тоже бедный, мотается туда-сюда…
Автомобиль, не заглушая движка, остановился метрах в десяти перед ними. Из него вышел Макс. Пчела бросил на Космоса короткий недоуменный взгляд и крикнул охраннику:
— Ты что, один?! А где командир?
Макс, сунув руки в карманы, торопливо шагал им навстречу.
— Он меня отпустил, — ответил он на ходу. — Сказал, они с Ольгой сами приедут.
— Одни? Без охраны? — удивился Пчела.
— Макс, ты че, долбанулся? — нахмурился Космос.
Охранник был уже в двух шагах.
— Ага, — буркнул он.
И в ту же секунду Макс выхватил из кармана руку с ножом. Короткий замах — и широкое лезвие со страшной силой ударило Космоса в грудь. Пчела не успел ничего понять, как получил неожиданный удар по ногам — подсечка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
С другой стороны расследованием убийства занималась люберецкая милиция и лично опер Володя Каверин. Поняв, что запахло жареным, Макс с Гариком решили из Люберец сваливать. Именно тогда они прибились к набиравшему силу Белому. Какое-то время Максу казалось, что опасность миновала, что их дело зависло и уже ни ментам, ни чеченцам их с Гариком не найти. Но он явно недооценил упорство и смекалку капитана Каверина.
Честолюбивый опер сумел-таки раскрутить это гиблое дело и выйти на их след. Он нашел Макса и Гарика и предъявил доказательства их причастности к убийству чеченца. Приятели попытались откупиться, но мент за свое молчание потребовал другого — работать на него и сплавлять ему информацию о Белом. Они отказались, а спустя два дня Макс приехал к Гарику домой и увидел такое, от чего едва не поседел.
Маленькая квартирка, которую снимал Гарик, вся была залита кровью. Тело его приятеля, а точнее — то, что от него осталось, было подвешено к крюку от люстры. С него алой бахромой свисала содранная полосами кожа, на полу валялись отрезанные уши, нос, пальцы… Вместо лица у мертвого Гарика была жуткое, леденящее душу кровавое месиво…
Обезумевший от ужаса Макс опрометью бросился прочь. Три дня он боялся прийти домой, пил, шлялся по Москве, ночевал с бомжами… Кошмар, пережитый им в квартире приятеля, не отпускал его ни на минуту, напрочь лишая рассудка и воли. На четвертый день он все-таки решился проведать свою квартиру. Он пришел туда глубокой ночью и первое, что увидел — записку в дверном косяке. В ней был только номер телефона и две буквы вместо подписи — В.К. Остаток ночи Макс провел в тяжелых раздумьях, а утром позвонил по указанному номеру.
Каверин с ходу признал, что информацию на Гарика чеченцам передал он. Более того, мент сообщил мстительным кавказцам, что, возможно, у убийцы был сообщник и в самое ближайшее время он, капитан Каверин, должен его вычислить. Услышав это, Макс тут же необычайно явственно вспомнил то, что увидел в квартире Гарика. По коже пробежал озноб, он понял, что с ним будет проделано все то же самое. Не дослушав толком Каверина, Карельский немедленно согласился на все условия подлого опера.
С тех пор Макс регулярно снабжал Каверина информацией о делах Белова. Многого он, понятное дело, рассказать не мог, большинство его сообщений не стоили и ломаного гроша — это было ясно даже самому Максу. Но ни разу его хозяин не выказал и тени недовольства. Это казалось Карельскому странным — до тех пор, пока он не сообразил, что опер бережет его для каких-то других целей.
Потом на какое-то время Каверин пропал, их встречи прекратились, и Макс, наконец-то, вздохнул свободно. Но не так давно его злой гений объявился вновь, точнее Макса навестил человек от Каверина, и Карельский продолжил свою работу через него. Сам бывший опер на связь с ним не выходил ни разу, и вдруг…
— Что молчишь, язык проглотил?.. — сердито прикрикнул Каверин.
— Здравствуйте, Владимир Евгеньевич, — промямлил Макс.
— Ты один? Где Белый?
— Он… Он дома, с женой…
— Отлично, — хмыкнул Каверин. — Слушай меня внимательно. Сделаешь все, как скажу, — дам вольную, слово офицера…
Младшему сержанту патрульно-постовой службы Федякину не спалось. Помахивая полосатой палочкой, он прогуливался около будки, в которой кемарил его напарник. Минул уже третий час ночи, и машин на шоссе почти не было. Вдали загорелись огни фар — кому-то посреди ночи приспичило тащиться в Москву. Вглядываясь в приближающуюся машину, сержант неторопливо двинулся ей навстречу. Это был джип — огромный, незнакомой марки, чем-то похожий на знаменитый «хаммер». Федякин в нерешительности остановился.
«Ну его… — смущенно подумал он. — Пусть едет, от греха подальше. Наверняка какие-нибудь братки пьяные гуляют…»
Но джип повел себя странно. Не доехав до поста каких-то пятидесяти метров, он завилял из стороны в сторону, завизжал тормозами и замер, уткнувшись тупой мордой в склон на обочине. У Федякина засосало под ложечкой. Совсем недавно на Симферопольском шоссе пьяная братва расстреляла из «калашей» двух ребят из Подольского батальона. Сержант взял автомат наизготовку и попятился к будке.
В этот момент дверца джипа распахнулась, и из машины вывалился водитель. Он пошатывался и, обхватив голову руками, громко стонал.
«Точно — пьяный…» — решил сержант.
Все так же пошатываясь, водитель обогнул широкий капот своей машины и плашмя рухнул на жухлую придорожную траву. Дальше и вовсе началось такое, отчего у Федякина глаза на лоб полезли.
Мужик катался по земле, бил ее кулаками, выл в голос, рычал, матерился, стонал и снова дико, по-звериному выл… И было в его голосе столько боли, отчаянья и тоски, столько страха, безысходности и горя, что сержанту стало жутко.
Он не выдержал и бросился в будку.
— Серега! — крикнул он спящему напарнику. — Там… там…
— Что?!.. — подскочил тот.
Федякина трясло, он молча тыкал пальцем в сторону шоссе. Напарник выглянул в окошко. На дороге было тихо и пусто, если не считать единственной машины на противоположной обочине.
К криво припаркованному джипу возвращался — видимо, облегчив душу, — водитель. Грустно покачивая головой, он с явной неохотой сел за руль, и, плавно набирая скорость, джип покатил в сторону Москвы…
Двор перед офисом был залит огнями праздничного фейерверка. К крыльцу одна за другой подъезжали машины. Из них выходили веселые, нарядные люди с цветами, с шампанским, с какими-то подарками. Их встречали Космос и Пчела, принимали поздравления, пожимали руки, обнимались…
— А где же сам депутат? — интересовались гости.
— Он за женой поехал, сейчас вернется, — объясняли друзья. — Вы проходите пока, веселитесь.
Проводив до дверей очередного гостя, Космос зябко поежился:
— Ну где Белый-то? Что-то я замерз… Пчела тут же протянул ему неизменную плоскую бутылочку коньяка.
— На, согрейся.
— Да нет, подожду, — отказался Космос. — Вот депутат приедет, тогда уж и отпразднуем, как полагается.
Пчела сделал глоток и, радостно вздохнув, оглядел залитый огнями двор.
— Слышь, Кос, вот оно счастье-то, да?!..
— Не говори, — рассеянно улыбнулся Космос.
Он думал о Люде, оставшейся наверху, о той радости, которая, наверно, переполняла сейчас ее. Ему было приятно думать, что причина этой радости — он…
Во двор въехал еще один автомобиль. Пчела, прищурясь, вглядывался в его темный силуэт.
— А вон, кажись, и Сашка, да? — спросил он. — Не вижу.
— Угу, — кивнул Космос. — Макса тоже бедный, мотается туда-сюда…
Автомобиль, не заглушая движка, остановился метрах в десяти перед ними. Из него вышел Макс. Пчела бросил на Космоса короткий недоуменный взгляд и крикнул охраннику:
— Ты что, один?! А где командир?
Макс, сунув руки в карманы, торопливо шагал им навстречу.
— Он меня отпустил, — ответил он на ходу. — Сказал, они с Ольгой сами приедут.
— Одни? Без охраны? — удивился Пчела.
— Макс, ты че, долбанулся? — нахмурился Космос.
Охранник был уже в двух шагах.
— Ага, — буркнул он.
И в ту же секунду Макс выхватил из кармана руку с ножом. Короткий замах — и широкое лезвие со страшной силой ударило Космоса в грудь. Пчела не успел ничего понять, как получил неожиданный удар по ногам — подсечка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43