Их где-то раздобыл Пчела. Он позвонил и стал уверять Сашу, что эти двое — лучшие. Белов и сам думал о том, чтобы привлечь в свою команду спецов такого рода, поэтому он попросил друга привезти их к нему как можно скорее.
Пчела влетел в его кабинет спустя полчаса. Он жутко торопился, поэтому сразу вывалил на Белова как можно больше информации:
— Короче, Сань, эти двое — круче всех! — тараторил он. — Профессора, блин! Да что там профессора — волшебники! Их, кстати, Гудвинами зовут! Сколько они народу по всяким выборам протащили! И в Думу и в эти… мульти… ципалитеты… Тьфу, блин, язык сломаешь! Ну ты понял, да? В общем, люди толковые, сам увидишь — они там, в приемной у Людки…
— Пчелкин, погоди, ты что как на пожаре-то? — улыбнулся Белов.
— Да меня люди в банке ждут, а я тут с твоими имидж… — Пчела снова запнулся, но все-таки договорил почти по складам: — Имидж-мей-керами!
— А почему — Гудвины? Они что, братья?
— Сань, да хрен их знает! Слышь, я побегу, а?!.. — взмолился Пчела.
Ладно, беги! — махнул на него Белов. — Скажи там этим Гудвинам, пусть заходят.
Пчела выскочил из кабинета, а в двери появились двое мужчин лет тридцати. Они были удивительно похожи друг на друга. Оба невысокие, кучерявые, пухлые, круглолицые, в маленьких круглых очечках — их вполне можно было принять за братьев. Единственное, что их отличало — это цвет волос. Один был черным, как смоль, второй — бледно-рыжим.
— Гуревич, — представился один.
— Двинкер, — кивнул другой.
«Так вот почему Гудвины…» — догадался Саша. Он вышел гостям навстречу и пожал им руки.
— Белов Александр Николаевич, прошу…
Саша вернулся на свое место за столом, Гудвины сели рядком напротив. Белов достал свой избирательный плакат и развернул его перед специалистами.
— Ну, что скажете?
Этот плакат ему нравился, а девиз для него — «я научу власть отвечать за свои действия» — он вообще придумал сам.
Рыжеволосый Гудвин, прищурившись, осмотрел плакат и мелко закивал:
— Если я вас правильно понял, вы собираетесь строить свою избирательную кампанию на образе человека волевого, мужественного — словом, лидера! Посыл, по сути, верный, но слишком, как бы точнее сказать, агрессивный. Вы согласны со мной, Александр Николаевич?
— Трудно сказать, — уклонился от ответа Белов. — Для меня это дело новое, поэтому я вас и пригласил.
Второй имиджмейкер задумчиво подвинул плакат ближе к себе. Саша перевел внимательный взгляд на него.
— С моей точки зрения, Александр Николаевич, — начал Черный Гудвин, — нам следует дистанцироваться от образа человека, который живет в мире больших денег и всего, что с ними связано. Электорат обычно мало интересуют деловые качества кандидата.
— Понимаете, у нас в России электорат голосует сердцем… — робко улыбнувшись, подхватил мысль партнера Рыжий Гудвин. — Нам важно найти в вас те качества, которые позволят избирателям увидеть в вас человека.
— Та-а-ак… — удивленно поднял брови Белов. — Получается, человека во мне еще поискать надо?
Черный Гудвин бросил быстрый осуждающий взгляд на допустившего прокол Рыжего.
— Боюсь, вы неправильно меня поняли… — прижав к груди пухлые ручки, замялся тот. — Понимаете, я имел в виду, что ваш имидж…
— Да все в порядке, — с улыбкой перебил его Саша. — Ну давайте, предложите что-нибудь, где искать-то?
— Безусловно — семья. Жена, дети… — начал Рыжий Гудвин.
— Родители, друзья… — подхватил Черный.
— Биография, служба в армии…
— Красивые человеческие поступки…
— Увлечения, жизненные интересы, хобби…
— Контакты в творческом сообществе…
— Помощь детям, сиротам и инвалидам…
— Забота о спортсменах…
— Стоп-стоп-стоп!.. — Саша засмеялся, поднял руки и с шутливым отчаяньем помотал головой:
— Куда ни кинь, везде компромат! Имиджмейкеры озадаченно переглянулись.
— Тогда давайте начнем с семьи, — осторожно предложил Рыжий Гудвин. — Все-таки семья — это важнее всего.
— Да, семья важнее всего… — задумчиво согласился Белов.
XXIV
С самого утра Ваня крутился на улице возле дома, ожидая приезда отца. Стоило Беловскому «роллс-ройсу» показаться в конце переулка, как мальчик выскочил в калитку и со всех ног бросился навстречу машине.
— Папа!.. Папа!.. — радостно кричал он.
— Здорово, родной! — Белов подхватил сына и подбросил вверх. — Ты почему такой легкий, злодей? Опять от каши отвиливал?
На крики сына из дома, зябко поеживаясь, вышла Ольга.
— Беги в машину, сейчас поедем, — Саша опустил мальчика на землю и повернулся к жене: — Здравствуй…
— Ну здравствуй, — Ольга сдержанно ему улыбнулась, кивнула вышедшему из машины Максу. — Привет, Макс!..
Белов замялся. У него к жене был серьезный разговор. «Гудвины» настаивали на съемках видеоролика — гимна семейному благополучию кандидата в депутаты — с непременным участием любящей супруги и счастливого сына. Белову надо было обсудить это дело с Ольгой, вот только как подобраться к этой щекотливой теме — он не знал. Он даже не знал, известно ли ей вообще о его участии в выборах. Впрочем, последний вопрос тут же разрешился сам собой.
— Ты у нас теперь… как это? — публичная персона? — усмехнулась Ольга.
— А то! — чуть смутившись, хмыкнул Саша. — Ты уже знаешь?
— Еще бы — твои плакаты чуть не на каждой стене!..
Белов решил — момент самый подходящий. Ольга сама завела речь о выборах, оставалось только вывести разговор на тему съемок. Он уже открыл было рот, чтобы заговорить об этом, но совершенно неожиданно брякнул:
— А ты хорошо выглядишь. Румянец…
— Воздух свежий, — с улыбкой объяснила Ольга.
«Ладно, потом… Вечером…» — подумал Саша.
— Ну, мы поедем… — он как-то неловко кивнул жене и направился к «роллс-ройсу». Уже открыв дверь машины, он обернулся к Ольге. — У меня к тебе дело будет на сто миллионов.
— Да ну? Наличными? — в шутку удивилась она.
— Безналом… — буркнул Белов — он злился на свою нерешительность.
— Интересно… — Оля видела: Саша чего-то недоговаривает, и безотчетно тянула время в надежде, что он все-таки заговорит о своем деле, которое — она была в этом почти уверена — как-то связано с их семьей. — А куда вы сегодня?
Саша пожал плечами.
— Не знаю, по дороге решим. В зоопарк, может быть… Пока.
— Пока…
Белов хлопнул дверью, и «роллс-ройс» тронулся.
Едва машина вырулила на шоссе, как к Саше, сидящему на переднем сиденье, протянулась рука сына.
— Пап, смотри! Мы с мамой первые увидели! — Ваня протягивал отцу какой-то смятый клочок газетной бумаги.
Белов развернул бумажку. Оказалась, что это — неровно вырезанная из газеты его фотография. Он разгладил ее на коленке и вернул сыну.
— Мама сказала, что тебя и по телевизору показывать будут! — с гордостью заявил Ваня.
— Вот вернемся — я ее попрошу, чтобы и вас с ней показали, — твердо пообещал Белов.
— Да?! Круто!.. — засиял глазенками мальчик. — Только, знаешь, она, наверное, не согласится. Она когда увидела, что я тебя вырезал, сразу разревелась.
Саша повернулся назад и ласково потрепал Ваню по кучерявой голове.
— Ты ее не обижай, она женщина, ее жалеть надо. Ладно?
— Ясный перец, — важно кивнул тот. Белов усмехнулся и спросил:
— Ну, куда едем, командуй. В зоопарк?
Ваня забавно поморщился и решительно замотал головой.
— Ванька, не тяни резину, куда?.. — повторил Саша.
Плутовато прищурившись, мальчик попросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Пчела влетел в его кабинет спустя полчаса. Он жутко торопился, поэтому сразу вывалил на Белова как можно больше информации:
— Короче, Сань, эти двое — круче всех! — тараторил он. — Профессора, блин! Да что там профессора — волшебники! Их, кстати, Гудвинами зовут! Сколько они народу по всяким выборам протащили! И в Думу и в эти… мульти… ципалитеты… Тьфу, блин, язык сломаешь! Ну ты понял, да? В общем, люди толковые, сам увидишь — они там, в приемной у Людки…
— Пчелкин, погоди, ты что как на пожаре-то? — улыбнулся Белов.
— Да меня люди в банке ждут, а я тут с твоими имидж… — Пчела снова запнулся, но все-таки договорил почти по складам: — Имидж-мей-керами!
— А почему — Гудвины? Они что, братья?
— Сань, да хрен их знает! Слышь, я побегу, а?!.. — взмолился Пчела.
Ладно, беги! — махнул на него Белов. — Скажи там этим Гудвинам, пусть заходят.
Пчела выскочил из кабинета, а в двери появились двое мужчин лет тридцати. Они были удивительно похожи друг на друга. Оба невысокие, кучерявые, пухлые, круглолицые, в маленьких круглых очечках — их вполне можно было принять за братьев. Единственное, что их отличало — это цвет волос. Один был черным, как смоль, второй — бледно-рыжим.
— Гуревич, — представился один.
— Двинкер, — кивнул другой.
«Так вот почему Гудвины…» — догадался Саша. Он вышел гостям навстречу и пожал им руки.
— Белов Александр Николаевич, прошу…
Саша вернулся на свое место за столом, Гудвины сели рядком напротив. Белов достал свой избирательный плакат и развернул его перед специалистами.
— Ну, что скажете?
Этот плакат ему нравился, а девиз для него — «я научу власть отвечать за свои действия» — он вообще придумал сам.
Рыжеволосый Гудвин, прищурившись, осмотрел плакат и мелко закивал:
— Если я вас правильно понял, вы собираетесь строить свою избирательную кампанию на образе человека волевого, мужественного — словом, лидера! Посыл, по сути, верный, но слишком, как бы точнее сказать, агрессивный. Вы согласны со мной, Александр Николаевич?
— Трудно сказать, — уклонился от ответа Белов. — Для меня это дело новое, поэтому я вас и пригласил.
Второй имиджмейкер задумчиво подвинул плакат ближе к себе. Саша перевел внимательный взгляд на него.
— С моей точки зрения, Александр Николаевич, — начал Черный Гудвин, — нам следует дистанцироваться от образа человека, который живет в мире больших денег и всего, что с ними связано. Электорат обычно мало интересуют деловые качества кандидата.
— Понимаете, у нас в России электорат голосует сердцем… — робко улыбнувшись, подхватил мысль партнера Рыжий Гудвин. — Нам важно найти в вас те качества, которые позволят избирателям увидеть в вас человека.
— Та-а-ак… — удивленно поднял брови Белов. — Получается, человека во мне еще поискать надо?
Черный Гудвин бросил быстрый осуждающий взгляд на допустившего прокол Рыжего.
— Боюсь, вы неправильно меня поняли… — прижав к груди пухлые ручки, замялся тот. — Понимаете, я имел в виду, что ваш имидж…
— Да все в порядке, — с улыбкой перебил его Саша. — Ну давайте, предложите что-нибудь, где искать-то?
— Безусловно — семья. Жена, дети… — начал Рыжий Гудвин.
— Родители, друзья… — подхватил Черный.
— Биография, служба в армии…
— Красивые человеческие поступки…
— Увлечения, жизненные интересы, хобби…
— Контакты в творческом сообществе…
— Помощь детям, сиротам и инвалидам…
— Забота о спортсменах…
— Стоп-стоп-стоп!.. — Саша засмеялся, поднял руки и с шутливым отчаяньем помотал головой:
— Куда ни кинь, везде компромат! Имиджмейкеры озадаченно переглянулись.
— Тогда давайте начнем с семьи, — осторожно предложил Рыжий Гудвин. — Все-таки семья — это важнее всего.
— Да, семья важнее всего… — задумчиво согласился Белов.
XXIV
С самого утра Ваня крутился на улице возле дома, ожидая приезда отца. Стоило Беловскому «роллс-ройсу» показаться в конце переулка, как мальчик выскочил в калитку и со всех ног бросился навстречу машине.
— Папа!.. Папа!.. — радостно кричал он.
— Здорово, родной! — Белов подхватил сына и подбросил вверх. — Ты почему такой легкий, злодей? Опять от каши отвиливал?
На крики сына из дома, зябко поеживаясь, вышла Ольга.
— Беги в машину, сейчас поедем, — Саша опустил мальчика на землю и повернулся к жене: — Здравствуй…
— Ну здравствуй, — Ольга сдержанно ему улыбнулась, кивнула вышедшему из машины Максу. — Привет, Макс!..
Белов замялся. У него к жене был серьезный разговор. «Гудвины» настаивали на съемках видеоролика — гимна семейному благополучию кандидата в депутаты — с непременным участием любящей супруги и счастливого сына. Белову надо было обсудить это дело с Ольгой, вот только как подобраться к этой щекотливой теме — он не знал. Он даже не знал, известно ли ей вообще о его участии в выборах. Впрочем, последний вопрос тут же разрешился сам собой.
— Ты у нас теперь… как это? — публичная персона? — усмехнулась Ольга.
— А то! — чуть смутившись, хмыкнул Саша. — Ты уже знаешь?
— Еще бы — твои плакаты чуть не на каждой стене!..
Белов решил — момент самый подходящий. Ольга сама завела речь о выборах, оставалось только вывести разговор на тему съемок. Он уже открыл было рот, чтобы заговорить об этом, но совершенно неожиданно брякнул:
— А ты хорошо выглядишь. Румянец…
— Воздух свежий, — с улыбкой объяснила Ольга.
«Ладно, потом… Вечером…» — подумал Саша.
— Ну, мы поедем… — он как-то неловко кивнул жене и направился к «роллс-ройсу». Уже открыв дверь машины, он обернулся к Ольге. — У меня к тебе дело будет на сто миллионов.
— Да ну? Наличными? — в шутку удивилась она.
— Безналом… — буркнул Белов — он злился на свою нерешительность.
— Интересно… — Оля видела: Саша чего-то недоговаривает, и безотчетно тянула время в надежде, что он все-таки заговорит о своем деле, которое — она была в этом почти уверена — как-то связано с их семьей. — А куда вы сегодня?
Саша пожал плечами.
— Не знаю, по дороге решим. В зоопарк, может быть… Пока.
— Пока…
Белов хлопнул дверью, и «роллс-ройс» тронулся.
Едва машина вырулила на шоссе, как к Саше, сидящему на переднем сиденье, протянулась рука сына.
— Пап, смотри! Мы с мамой первые увидели! — Ваня протягивал отцу какой-то смятый клочок газетной бумаги.
Белов развернул бумажку. Оказалась, что это — неровно вырезанная из газеты его фотография. Он разгладил ее на коленке и вернул сыну.
— Мама сказала, что тебя и по телевизору показывать будут! — с гордостью заявил Ваня.
— Вот вернемся — я ее попрошу, чтобы и вас с ней показали, — твердо пообещал Белов.
— Да?! Круто!.. — засиял глазенками мальчик. — Только, знаешь, она, наверное, не согласится. Она когда увидела, что я тебя вырезал, сразу разревелась.
Саша повернулся назад и ласково потрепал Ваню по кучерявой голове.
— Ты ее не обижай, она женщина, ее жалеть надо. Ладно?
— Ясный перец, — важно кивнул тот. Белов усмехнулся и спросил:
— Ну, куда едем, командуй. В зоопарк?
Ваня забавно поморщился и решительно замотал головой.
— Ванька, не тяни резину, куда?.. — повторил Саша.
Плутовато прищурившись, мальчик попросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43