https://www.dushevoi.ru/products/aksessuary/stoliki/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Из нашего лагеря доносились стоны раненых.
А потом, когда спустилась тьма, откуда-то со склона холма донесся до меня слабый крик — отчаянный, плачущий крик раненного человека. Я прислушался и снова уловил его.
И я, которого считали врачом, не мог оставить его без внимания.
Глава 37
Киев нам показался городом грязным и неприветливым, но погода стояла великолепная. Мы расположились лагерем в лесу недалеко от Днепра. Долгие недели марша по широким равнинам, через горы и реки сильно нас измотали. Позади была короткая, ожесточенная стычка на переправе через Дунай, где мы потеряли двоих убитыми и ещё одиннадцать человек были ранены. Потом в Буде заварилась пьяная драка — погиб один из наших людей, другие пострадали. Ко времени прибытия в Киев нам приходилось везти в повозках сорок семь человек.
Большая часть каждого дня была посвящена у меня осмотру ран или лечению болезней. Для столь большого скопления людей такое число больных и раненых не было чрезмерным, однако, поскольку у каждого человека в караване были свои обязанности, их работа теперь легла на плечи других.
Торговля в Киеве вполне соответствовала нашим надеждам. Шерстяные плащи из Фландрии расходились по ценам во много раз выше тех, которые мы уплатили за них, и через две недели торговые дела наши были закончены, а повозки и вьючные лошади были высоко нагружены кучами мехов — горностаевых, куньих, лисьих и волчьих, — лосиными шкурами и ещё многим другим.
В девятом веке на эту землю обрушились несколько норвежских отрядов, разгромили славян и обосновались в укрепленных поселениях, названных «городами"note 17, для защиты от народа, которым они правили. Одной из таких крепостей был Новгород, второй — Киев. Со временем Киев стал крупнейшим торговым центром, и здешний князь властвовал над всеми остальными.
К востоку отсюда лежал мусульманский мир Багдада, Дамаска, Алеппо и Самарканда. На юге был Константинополь и Византийская империя, прежняя Восточная Римская империя, изредка называемая этим именем и сейчас.
Арабские, еврейские и византийские купцы просачивались в Киев и быстро налаживали деловые связи с северными правителями. Очень выгодной была здесь закупка пленных — потом их поставляли как рабов и рабынь для гаремов, мастерских и крупных поместий византийской знати.
Гансграф не одобрял рабства (по-моему, он сам был рожден крепостным) и не хотел иметь к работорговле никакого отношения. Впрочем, он был в хороших отношениях со скандинавскими торговцами, которые селились среди славян; местное население называло их русами.
В Кордове я читал записки Константина Багрянородного, путешествовавшего по этим местам в девятом веке, и его труды явились источником многих полезных сведений, которые я сообщал гансграфу.
Каждый год в Киеве скапливалось большое количество лодок — челнов, и после ледохода вся эта флотилия спускалась по Днепру в Черное море и шла в Константинополь, доставляя рабов, меха и прочие товары из северных стран. Челны поднимались и вверх по течению, а оттуда караваны шли посуху к Балтикеnote 18, повторяя отчасти древний Янтарный Путь.
К тому времени, как мы прибыли в Киев, эта торговля во многом уже угасала. Дальше к востоку отсюда среди диких степных племен постоянно тлело беспокойство. Печенеги, иногда называемые куманами, то и дело совершали набеги на торговые пути к Багдаду и почти отрезали Киев от Константинополя, вторгаясь своими ордами в земли к северу от Черного моря.
Киев был городом во многом более просвещенным, чем Париж, ибо Париж пребывал под влиянием автократической церкви, которая только-только начала расширять основы своего мышления, Киев же, совершенно языческий, но привлекаемый и христианской, и мусульманской культурами, был таким городом, в котором все идеи вызывали интерес.
Земледельцев у стен города жило немного. Пастухи-кочевники из степей, черноглазые и дикие на вид парни с монгольскими чертами, расхаживали по улицам плотными, хорошо вооруженными группами, ни с кем не вступая в разговоры. Попадались здесь высокие светловолосые викинги из северных стран — свирепые люди, пираты по духу, многие из которых становились отличными торговцами.
— Когда-нибудь, — говорил я Сюзанне, — я напишу книгу о связи между пиратством и торговлей. Первое, по-видимому, всегда предшествует второму, и самые удачливые пираты становятся торговцами, может быть, руководствуясь той мыслью, что человека проще надуть, чем убить… Торговля гораздо совершеннее разбоя. Ограбить и убить человека можно только раз, а вот дурачить его можно снова и снова.
— Ты циник, — заметила Сюзанна. — Они ведь продают людям только то, что те хотят.
— Если бы людям продавали только то, чего они хотят, торговли почти не было бы, госпожа моя. Душа торговли в том, чтобы убедить человека покупать то, чего он вовсе не желает и в чем ничуть не нуждается… Ты возьми, к примеру, нашего доброго Лукку. От меха у него сразу же появляется сыпь на шее; однако на каждой ярмарке во Фландрии он носил отделанные мехом плащи с таким шиком, с таким изяществом, что многих покупателей жены чуть не силой заставляли надевать такие же плащи, в которых они не выглядели ни шикарно, ни изящно, и которые были во многих отношениях хуже их собственных суконных одеяний.
— Матюрен, не говорил ли гансграф, когда мы отправимся дальше на юг?
— Скоро. Он ведет переговоры с лодочниками о том, чтобы отправиться с ними, но, боюсь, ничего из этого не получится. Им надо везти собственные грузы, а у нас слишком много людей.
— Но если мы пойдем посуху, то должны будем пересечь страну печенегов!
— Лодочники, вероятно, на то и надеются, что на нас нападут. Наши товары будут конкурировать в Константинополе с их товарами, ведь они тоже везут меха и золото.
Поднявшись, я опоясался мечом и надел плащ — один из наших суконных, купленных во Фландрии.
— Решение будет принято сегодня.
Торговые дела больше меня не интересовали. Теперь я хотел поскорее добраться до Константинополя, встретиться с другом Сафии, а затем сделать все возможное, чтобы освободить отца… если он ещё жив.
Мы встречались со многими купцами, и каждого я одолевал расспросами об Аламуте и Старце Горы, а также о его Долине Ассасинов. Кроме того, что мне было уже известно, они мало что могли сообщить. Все сходились на том, что бежать из Долины невозможно и проникнуть в неё столь же невозможно.
Мы собрались вокруг костра в лесу за стенами Киева — странное это получилось сборище. Пришел сюда Сарзо — его раны уже зажили, но он был непривычно угрюм. Рядом с гансграфом сидели Лукка и Иоганнес, последний был бледен и сильно исхудал после долгой болезни. Фландрен, Гроссефельд и остальные — все собрались здесь.
Гансграфу не удалось договориться о плавании вниз по реке, и общее разочарование было велико. Совершив долгий поход посуху через всю Европу, изобиловавший битвами и лишениями, люди страстно мечтали теперь о праздном плавании по течению и легком переходе под парусами через Черное море.
Сарзо ворчал. Прекрасный человек и надежный боец, после ранения он сильно изменился. Лукка заметил по этому поводу: «Он думает, что его удача иссякла».
Было очевидно, что он намеревается вступить в спор с гансграфом. Рядом с ним сидел Гроссефельд, упрямый, твердолобый человек, хотя и хороший глава компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
 https://sdvk.ru/Mebel_dlya_vannih_komnat/Dreja/ 

 Kutahya Seramik Pietra