– Ну разумеется, – отозвался граф. – Вы же знаете, на балах в Эмберли строго запрещено грустить.
– А разве мы веселились на нашем первом балу? – спросила графиня.
Граф состроил гримасу и взял жену за руку.
– Я должен был разорвать нашу помолвку на следующее утро, – сказал он, – потому что вы хотели остаться свободной, а я – совершить благородный поступок. А потом, за ужином, вы объявили о разрыве моей матушке и вашим родителям. А я был хозяином бала и обязан был без конца улыбаться. Нет, полагаю, то не был мой самый счастливый вечер в жизни.
– Мой тоже, – подхватила она.
– Конечно… – он приблизил губы к ее уху, – часы, последовавшие после бала, более чем воздали за все огорчения, испытанные во время него.
– Да, – сказала она.
– Памятная ночь, – продолжал он. – Мы впервые ласкали друг друга. – Он улыбнулся. – В нашем домике на холмах, где зачали Кристофера.
– Эдмунд, – проговорила графиня, краснея, – сейчас не время и не место для подобных разговоров. Как вы думаете, какой-нибудь роман расцветет сегодня вечером у всех на глазах?
– Будем надеяться хотя бы на один, – ответил граф.
За ужином Анна сообщила Джин, что достигла одной из своих целей. Сэр Гордон Кларк поцеловал ее и выразил надежду видеть ее и возобновить знакомство с ней в Лондоне следующей весной.
– Я умру, если папа не отвезет нас в Лондон, – прошептала она, округлив глаза. – Он говорит, что мы определенно не сможем провести там третий сезон подряд, но папа такой ужасный шутник, что никогда не знаешь, когда он говорит серьезно.
– Вы думаете, сэр Гордон говорил серьезно? – спросила Джин.
– Конечно, серьезно, – ответила Анна. – Он поцеловал меня в губы, и в виски, и в шею, Джин. Он целует просто божественно.
Джентльмены, провожавшие девушек к столу, принесли тарелки с угощением, положив конец доверительным перешептываниям.
Но Джин было не в чем признаваться. Она танцевала все танцы, и все были с ней услужливы и любезны, но Ховард Кортни так и не попросил ее руки. Она могла бы подумать, что он вообще не сделает этого, если бы не перехватила его случайный взгляд, устремленный через всю комнату, и не улыбнулась ему. И после ужина он подошел к ней и пригласил на контрданс.
Джин чуть не плакала, потому что замысловатые фигуры танца все время разлучали их, не позволяя завести разговор даже тогда, когда они оказывались рядом. Она улыбалась в течение получаса, в то время как надежды ее таяли.
– Я должна проститься с вами, – сказала она в отчаянии, весело улыбаясь, в то время как он вел ее по залу. – Я уезжаю завтра, и, вероятно, после полуночи мы уже не увидимся.
– Мне вас будет не хватать, – откликнулся Ховард. – Вы всем очень понравились.
– Мне тоже здесь понравилось, – сказала она, продолжая улыбаться исключительно волевым усилием. – Я всех запомню навсегда.
Капитан Хэндз поклонился и осведомился, свободен ли у нее следующий танец. Она обратила к нему улыбающееся лицо.
– Мисс Кэмерон обещала танец мне, – торопливо проговорил Ховард.
– Это так, – сказала она. – Благодарю вас, сэр. Может быть, позже?
Капитан Хэндз, поклонившись, удалился.
– Я п-прошу п-прощения, – запинаясь проговорил Ховард. – Не знаю, что на меня нашло. Вам хотелось танцевать с ним?
– Нет, – ответила она, поднимая на него глаза. – Я хочу танцевать с вами, мистер Кортни.
– Это вальс, – сказал он. – Я так и не выучил все фигуры. Я, пожалуй, оттопчу вам ноги.
– Может быть, пройдемся по террасе? – предложила она, вспыхнув от собственной дерзости.
– Вы хотите? – спросил он. Джин кивнула и взяла его под руку.
– Вам не терпится снова повидаться с отцом и братом? – сказал он.
– Да, сэр.
– И вернуться домой? – Да.
– Вам нравится плыть на корабле? – спросил он. – Вас не укачивает? Вы не боитесь?
– Ни то ни другое, – ответила она. – Немного скучно, вот и все. И пища все время одна и та же.
– Значит, вы порадуетесь, когда путешествие подойдет к концу?
– Да, сэр.
На террасе были и другие пары, наслаждавшиеся вечерней прохладой. Говорить, судя по всему, больше было не о чем. Но когда они медленно дошли до конца террасы, Ховард, вместо того чтобы повернуть назад, стал спускаться вниз по ступеням, ведущим на широкую лужайку.
– Я буду скучать без вас, – сказал он.
– Вот как?
– Я не очень-то умею держать себя в обществе, – признался он. – С трудом подыскиваю слова. Я умею говорить только о своей жизни, а в ней нет ничего особо волнующего.
– Разговор и не должен быть волнующим, – заметила она. – Достаточно, если он будет интересным. А жизнь другого человека всегда интересна.
– Вы добрая. Наверное, ваша жизнь в Канаде полна приключений. Существование же на английской ферме – спокойный и неизменный круговорот повседневных дел. Светская жизнь не очень активная, особенно зимой и весной.
– В Монреале зимы долгие, а жизнь зачастую скучная, – возразила она. – Я думаю, что повседневность не скучна, если она связана со сменой времен года и переменами в живой природе.
– Я только год хозяйничаю на своей ферме, – сообщил Ховард. – Дом кажется таким просторным и тихим после отцовского.
– Полагаю, он думал так же, когда отделился от своего отца, – заметила она.
– Вы бы скучали по своим, если бы вас разделял океан? – спросил он.
– Да, сэр, – согласилась она, – хотя папа много лет постоянно ездит в Англию и обратно.
Неожиданно Ховард остановился и неловко обнял ее. А затем поцеловал так же неловко.
– Прошу прощения, – сказал Ховард. – Вы сочтете мой поступок оскорбительным. Я знаю, меня считают скучным работягой. И так оно и есть.
– Я считаю вас сильным и добродушным, сэр, – ответила Джин. – И я ничуть не оскорблена.
Он взял ее за руки и так стиснул их, что Джин с трудом удержалась, чтобы не вздрогнуть.
– Значит, мистер Парнелл непременно вызовет меня на дуэль, если нас увидит, – сказал он. – Вы выходите за него? Он вам подходит. Он джентльмен.
– Я не собираюсь выходить замуж ни за мистера Парнелла, ни за кого бы то ни было, насколько мне известно, – возразила Джин.
– Если бы я мог предложить вам нечто большее, – сказал он. – Если бы я был джентльменом, обладающим состоянием и положением в обществе. Или будь я более дерзким… Лучше уж я отведу вас в дом. Не стоило мне уводить вас с террасы.
– Мне не нужен джентльмен с состоянием и положением в обществе, – ответила она. – Мой отец всю жизнь трудился, чтобы обеспечить семье достойную жизнь. Мне нужен собственный уютный дом и муж, на чью преданность я всегда могу положиться и на чье общество всегда могу рассчитывать.
– Я вам не нужен, – сказал Ховард твердо, еще крепче сжимая ее руки.
– Я не могу ответить на это, пока не пойму, что вы предлагаете мне себя.
– А вы ответите? – нерешительно спросил он. – Если я попрошу вас?
– Выйти за вас? – спросила она.
– Вы согласны?
– Да, сэр, согласна.
– Вы выйдете за меня?
– Да, мистер Кортни, – сказала она, впустую одаривая тьму ослепительной улыбкой.
– Но ваш отец, может быть, вам не разрешит, – забеспокоился он.
– А может быть, и разрешит, – возразила она.
– Но вы должны вернуться к нему завтра. А на следующей неделе вы отплываете в Канаду.
– Да.
Его руки каким-то образом оказались у нее на талии, а ее – вокруг его шеи.
– Я выеду завтра в Лондон, – внезапно принял он безрассудное решение, – прежде вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80