Не прошло и двух минут, как она вернулась с полотенцами и двумя пледами.
– Ночи становятся прохладными после полуночи, – объяснила она. – Ведь это будет именно в это время?
– Надеюсь, Агнес, – ответил он, когда она положила все на диван.
– А вы неплохо выглядите, когда улыбаетесь, – удивила Эйдана своим замечанием экономка, выходя из комнаты. – Но не теряйте времени. Оно принадлежит моей голубке.
Он улыбнулся ей вслед и сразу стал серьезным. Почему ему так легко? Не жертвует ли он своей честью?
Дверь открылась, и вошла Ева, улыбающаяся, но бледная, как привидение. Она искала тетушку.
– Она уже легла, – сказал Эйдан. – Давай прогуляемся. Пойдем купаться?
– Купаться? – с недоумением посмотрела на него Ева. – Где?
– В реке, – пояснил он. – И на этот раз у тебя будут полотенца. Вот они. – Он кивнул в сторону дивана.
– Это полотенца? – Она нахмурилась.
– И два пледа.
– Зачем?
– Один расстелим на песке. Агнес меня убедила, что нужен и второй, чтобы укрыться, если мы там пробудем всю ночь. Наверное, она права. Мы будем купаться, плавать и заниматься любовью, если ты не против. А потом… – волнение помешало ему, – а потом посмотрим.
– Эйдан! – На миг щеки Евы вспыхнули, но потом она еще больше побледнела. Ева хотела что-то сказать, но только покачала головой и промолчала.
Эйдан широким шагом подошел к дивану, сгреб пледы и полотенца и сунул под мышку. Свободную руку он протянул Еве.
– Пойдем, – пригласил он ее.
Сначала ему показалось, что она хочет отказаться. Ева стояла, с сомнением глядя на его руку, но наконец медленно подняла свою и вложила ее в его ладонь.
– Последняя ночь? – сказала она.
– Последний сон.
* * *
Эйдан помнил излучину реки, которую Ева показала ему. Именно там, в укромном месте, летом она иногда плавала с Перси. Эйдан уверенно вел ее туда в темноте. Правда, взошла почти полная луна и миллионы ярких звезд посылали на землю свои лучи. Они шли молча. Ева сжимала его руку, стараясь сохранить в памяти ощущение ее теплоты и силы.
Когда она покинула детскую, ее сердце терзала боль от невыплаканных слез, и ей даже не верилось, что, входя в гостиную, она сумеет сделать веселое лицо.
– Это здесь, – сказал Эйдан, когда они очутились на берегу реки под сводами деревьев. Там было уже совсем темно, и только широкая серебряная лента воды светилась слева от них. – Вот это место.
Он отпустил руку Евы, вытащил из узла плед и, встряхнув, расстелил на траве.
Они будут купаться… а затем «займутся любовью». Неужели она совсем потеряла разум, согласившись на это?
– Иди сюда, – сказал он, протягивая руку и привлекая ее к себе.
Эйдан одну за другой расстегнул пуговки платья на ее спине, и оно упало на землю к ее ногам. Это было одно из новых платьев, которое Ева старательно выбирала для прощального вечера, но не затем, чтобы бросить его на берегу реки. А он уже снимал с нее сорочку.
– Подними руки, – попросил он.
– Эйдан! – запротестовала она.
– Ты сама говорила, что здесь никто тебя не видит даже днем. Нагишом купаться намного приятнее.
Что это с его голосом? Без сомнения, это был его голос, хотя в темноте под сенью деревьев она не могла убедиться, что он исходит от Эйдана. Голос звучал необычно. В нем слышалось нечто мальчишеское. Совершенно несовместимое с обликом лорда Эйдана Бедвина, полковника королевских войск.
«А почему бы и нет? – подумала Ева, поднимая руки. – Почему бы и нет?» Спустя мгновение она стояла перед ним нагая, а он поспешно срывал с себя одежду, швыряя ее на, землю с такой небрежностью, что если бы его видел сейчас денщик, его бы хватила кондрашка.
Эйдан за руку повлек Еву к реке. В последнее мгновение она поняла, что он собирается прыгнуть в воду с крутого обрыва. Ева набрала в грудь воздуха, закрыла глаза и прыгнула.
От холода у нее перехватило дыхание, и, даже вынырнув, Ева не могла отдышаться. В этом месте река была глубже, чем там, где они купались с детьми.
– Лучше делать это постепенно, – сказала она, раскинув на поверхности воды руки.
– Чепуха! – Эйдан засмеялся. – Входить в воду медленно намного хуже. Посмотри, Ева, вся река залита лунным светом. А звезды? Чувствуешь, какая прохладная вода, и совсем она не холодная, когда привыкаешь, правда? А воздух теплый. Как пахнут деревья и цветы, чувствуешь? Разве жизнь не хороша? Особенно когда кто-то разделяет твои чувства.
– Да. – Ева огляделась и глубоко вздохнула.
– И есть кто-то, кто разделяет твои чувства?
– Да.
Медленно и лениво она направилась на середину реки. Эйдан плыл рядом, и звук их дыхания, плеск воды и ночная перекличка птиц успокаивали Еву. Через какое-то время Эйдан лег на спину и повернул обратно. Она сделала то же самое. Они плыли по течению и лишь легонько шевелили ногами.
– Как думаешь, сколько их? – спросил Эйдан.
– Звезд? Тысячи! Миллионы! Где они кончаются? Интересно. Где-то должен быть конец, ведь все на свете имеет конец.
– Возможно, – сказал он, – Вселенная бесконечна. Понять это недоступно уму человека. Все должно иметь конец, как ты сказала. А что, если это не так, Ева? Что, если Вселенная бесконечна? И что-то еще тоже бесконечно? Тогда мы бы убедились в существовании божественных сил, не так ли?
Какая нелепость, неожиданно подумала Ева. Они с Эйданом, двое уважаемых взрослых людей, плывут в темноте и рассуждают о бесконечности и о божественном. Напрягают свой ум, дабы постигнуть то, что не имеет границ. Может быть, любовь? Не это ли собирался он сказать? Трудно себе представить Эйдана, рассуждающего о любви, но этой ночью у него было странное настроение.
Они плавали больше часа, иногда просто отдаваясь на волю течения. Один раз Эйдан неожиданно нырнул и увлек Еву под воду. Она вынырнула, отфыркиваясь, и, полная желания отомстить, начала бить ладонями по воде, так что брызги полетели ему в глаза. Они смеялись беззаботно, как дети. А потом он поймал ее и прижал ее руки к телу, чтобы она не могла пошевелиться. Стряхнув воду с ее лица, он поцеловал ее.
– Нам пора выйти на берег и обсушиться, пока наша кожа не покрылась мурашками навсегда, – сказал он. – И не пора ли нам заняться любовью, если ты не против?
Вот и наступила эта минута. Но конечно, она знала об этом с самого начала, и только одно смущало ее: завтра ее боль при расставании будет невыносимой. Но было уже поздно.
– Нет, я хочу этого, – сказала она.
Эйдан вздохнул и еще раз поцеловал ее, поднял на руки и вынес из воды на берег.
– Бр-р! – Ева побежала за полотенцами. Он пошел за ней.
Оп никогда не знал любви. Он был близок со многими женщинами, это была потребность, но не любовь. Кое-кто из них ему даже нравился. Но любви не было.
Ему стало страшно.
Эйдан никогда никому не отдавал всего себя. Никогда. По крайней мере с тех пор, как стал взрослым. Или, пожалуй, с того времени, когда ему было восемнадцать и он пришел к Вулфу, жаждущий деятельности и исполненный братской любви. Он хотел поделиться с братом своими идеями относительно Линдсей-Холла и всех других земель герцога и предложить себя для их осуществления. С тех пор он выполнял свой долг: неизменно скрупулезно, с честью – и с равнодушием. С тех пор как он стал офицером, все эти двенадцать лет, он не отдавался целиком ни одному делу.
Ему было страшно.
А что, если он предложит Еве бескорыстный дар: всего себя и свою любовь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70