– До этой минуты она едва ли это осознавала. – Мужчины счастливее. Они намного свободнее, чем мы.
– В самом деле? – Он долго не спускал с нее взгляда, затем молча повернулся и стал смотреть вдаль.
Ева знала, что никогда не забудет этот день. Теперь уже ничего не изменишь, и она была рада, что будет что вспомнить, кроме странной короткой свадебной церемонии. Она незаметно нащупала сквозь перчатку обручальное кольцо, хотя в этом не было никакой необходимости. Ева чувствовала его на своем пальце. Это был символ того, что она на всю жизнь связана с этим человеком, хотя послезавтра они расстанутся навсегда. Она подумала о том, сколько времени пройдет, прежде чем она забудет, как он выглядел. Ева повернула голову и посмотрела на полковника, будто хотела запомнить нечто важное, хотела запечатлеть в своей памяти резкие черты его сурового лица, орлиный нос, довольно тонкие губы, темные волосы и глаза.
Он ответил ей чуть прищуренным взглядом, словно хотел того же, что и она.
– Вы готовы снова преодолеть эти ступени? – спросил он.
Ева смущенно рассмеялась:
– Думаю, что останусь здесь на весь день. Может быть, до конца недели. А может, до конца своей жизни.
– Неужели вам так плохо? Держитесь за мою руку. Я не позволю вам упасть. Слово чести. – Он протянул ей левую руку.
Несмотря на перчатки, ей казалось, что в том, как она держит его за руку, более того, сжимает ее, да еще так долго, есть что-то интимное. Но пока они не спустились, она ни за что на свете не отказалась бы от его поддержки. Ева подумала, что на такого сильного человека можно опереться. Сильного и надежного. Долгое время она гордилась своей независимостью, тем, что она ни от кого, кроме себя самой, не зависит. Почти все ее окружение зависело от нее.
Затем Эйдан повез Еву в Вестминстерское аббатство, которое понравилось ей меньше, чем собор Святого Павла, хотя дух старины произвел на нее впечатление.
– Разве можно поверить, – спросила она, стоя в середине церкви и с некоторым страхом оглядываясь по сторонам, – что каждый монарх, начиная с Вильгельма Завоевателя, короновался здесь?
– За исключением Эдуарда Пятого, – заметил Эйдан. – И почти все из них здесь же и похоронены. Узнав об этом, я испытал некоторое злорадство, когда впервые еще мальчиком попал сюда.
– Вы часто бывали в Лондоне?
– Не очень. – Он повел ее дальше к алтарю. – Наши родители всегда предпочитали держать нас в Линдсей-Холле. Да и нам там больше нравилось. Мы были совершенно неуправляемыми. Думаю, и сейчас мы такие же.
– Вы старше или моложе ваших братьев и сестер? – спросила Ева. Она почти ничего не знала об этом человеке. А ведь он был ее мужем.
– Я второй после Бьюкасла, – объяснил он. – Затем следуют Рэннальф, Фрея, Аллин и Морган. Наша мать очень увлекалась чтением, особенно историческими романами. Вот она и выбрала нам довольно необычные имена.
– У вас дружная семья? Он пожал плечами.
– Я три года не был дома, – сказал он. – Перед отъездом я поссорился с Бьюкаслом и уехал раньше, чем предполагал. Но в этом не было ничего необычного.
Его ответы не располагали к дальнейшим расспросам, а он больше ничего не сказал. Ева снова принялась осматривать аббатство. Как странно, думала она, быть замужем за незнакомцем. Странно и то, что он останется для нее незнакомцем навсегда.
Он показал ей Сент-Джеймсский дворец и Карлтон-Хаус, резиденцию принца Уэльского. Они проехали через Гайд-парк, оказавшийся намного обширнее, чем ожидала Ева. Он скорее напоминал сельские просторы, а не парк в центре самого большого города на свете. Эйдан придерживался малолюдных дорог, избегая скопления лошадей и экипажей, которых иногда Ева замечала вдали.
– Мы можем поехать в Тауэр, если пожелаете, – предложил он, когда они выехали из парка. – Там есть зверинец, а вы, кажется, любите животных. Или можем поесть мороженого.
– Мне не хочется смотреть на зверей в клетках. Я бы их всех выпустила на свободу.
– Жители Лондона были бы в восторге, встречая на каждом углу льва или тигра, – сказал он. – А у вас опять за них болит сердце?
Она засмеялась.
– Мороженое? – повторила она, поняв, что он предоставляет ей свободу выбора. – Я слышала о нем, но никогда не думала, что когда-нибудь попробую. Можно?
И он отвез ее к «Понтеру», где она испытала неописуемое наслаждение от мороженого, которое ела первый раз в жизни.
– Лондон оправдывает ваши ожидания? – спросил он.
– О да! – заверила Ева. – Как бы я хотела пожить здесь неделю. – Она покраснела и прикусила губу, поняв, что ведет себя как наивный, простодушный ребенок. – Разумеется, и домой мне очень хочется.
Ева боялась, что они проведут день почти не разговаривая, в неловком молчании и даже в унынии. Но этого не случилось. Полковник не был особенно разговорчив или откровенно дружелюбен. Но он вел себя как джентльмен и старался, как и Ева, поддерживать разговор.
– Нельзя ли, – спросила она, когда они покончили с мороженым, – найти магазин, где я могла бы купить для детей подарки? Они будут так рады получить что-то из Лондона.
– Подарки для сирот? – Он с высдкомерным видом вскинул брови.
– Для Бекки и Дэви, – ответила она. – Моих детей. И для Бенджамина, сына Тельмы.
Ева ожидала, что Эйдан скажет что-нибудь вроде «для незаконнорожденного щенка». Но он этого не сказал, а поднялся и отодвинул ее стул.
– Мы поедем на Оксфорд-стрит. Там вы найдете на что потратить деньги.
Она выбрала для Бенджамина ярко раскрашенный деревянный волчок и фарфорового голыша, очень похожего на настоящего младенца, для Бекки. Полковник, как она предположила, скучая, отошел от нее и вернулся, держа в руках две биты, шар и воротца для игры в крикет.
– Мальчику должно понравиться, – сказал он, – если у него еще этого нет.
– Нет, этого у него нет. – Она улыбнулась ему. – Спасибо. Я просто не могла придумать, что ему купить.
– Все мальчики любят крикет, – заявил полковник.
– В самом деле?
А он любил крикет? Было трудно представить полковника мальчиком, который беззаботно играл, бегал и смеялся.
Ева заплатила за свои покупки, в том числе и за кружевные носовые платки для Тельмы и тетушки Мэри. Полковник Бедвин отнес свертки в коляску, осторожно уложил их на полу, затем подал руку Еве, помогая в последний раз сесть в экипаж. Она чувствовала усталость. Но когда впереди показался «Палтни», она поняла, что их день закончился, и ей стало грустно. Так быстро, подумала она. Скоро начнется обычная жизнь, но она еще не была к ней готова.
– Вы не пообедаете с нами? – спросила она.
– Нет, благодарю вас, – ответил полковник, даже не извинившись. – Утром я заеду за вами. Мы опять выедем рано.
Он проводил ее в холл гостиницы, приказал отнести покупки наверх и уже собрался уходить, когда внезапно перед ними остановился представительный пожилой джентльмен в военном мундире и поднес к глазам лорнет.
– А, Бедвин, – приветливо сказал он. – Я так и подумал, что это вы. Празднуете победу в Англии, не так ли?
– Генерал Нотой, – ответил полковник., – Здравствуйте, сэр.
Ева, сознавая, что не принадлежит к их кругу, отступила назад, но генерал направил на нее лорнет и вопросительно поднял бровь. Полковник Бедвин взял Еву за локоть и подтолкнул вперед.
– Имею честь представить вам мою жену, сэр, – сказал он.
– Вашу жену?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– В самом деле? – Он долго не спускал с нее взгляда, затем молча повернулся и стал смотреть вдаль.
Ева знала, что никогда не забудет этот день. Теперь уже ничего не изменишь, и она была рада, что будет что вспомнить, кроме странной короткой свадебной церемонии. Она незаметно нащупала сквозь перчатку обручальное кольцо, хотя в этом не было никакой необходимости. Ева чувствовала его на своем пальце. Это был символ того, что она на всю жизнь связана с этим человеком, хотя послезавтра они расстанутся навсегда. Она подумала о том, сколько времени пройдет, прежде чем она забудет, как он выглядел. Ева повернула голову и посмотрела на полковника, будто хотела запомнить нечто важное, хотела запечатлеть в своей памяти резкие черты его сурового лица, орлиный нос, довольно тонкие губы, темные волосы и глаза.
Он ответил ей чуть прищуренным взглядом, словно хотел того же, что и она.
– Вы готовы снова преодолеть эти ступени? – спросил он.
Ева смущенно рассмеялась:
– Думаю, что останусь здесь на весь день. Может быть, до конца недели. А может, до конца своей жизни.
– Неужели вам так плохо? Держитесь за мою руку. Я не позволю вам упасть. Слово чести. – Он протянул ей левую руку.
Несмотря на перчатки, ей казалось, что в том, как она держит его за руку, более того, сжимает ее, да еще так долго, есть что-то интимное. Но пока они не спустились, она ни за что на свете не отказалась бы от его поддержки. Ева подумала, что на такого сильного человека можно опереться. Сильного и надежного. Долгое время она гордилась своей независимостью, тем, что она ни от кого, кроме себя самой, не зависит. Почти все ее окружение зависело от нее.
Затем Эйдан повез Еву в Вестминстерское аббатство, которое понравилось ей меньше, чем собор Святого Павла, хотя дух старины произвел на нее впечатление.
– Разве можно поверить, – спросила она, стоя в середине церкви и с некоторым страхом оглядываясь по сторонам, – что каждый монарх, начиная с Вильгельма Завоевателя, короновался здесь?
– За исключением Эдуарда Пятого, – заметил Эйдан. – И почти все из них здесь же и похоронены. Узнав об этом, я испытал некоторое злорадство, когда впервые еще мальчиком попал сюда.
– Вы часто бывали в Лондоне?
– Не очень. – Он повел ее дальше к алтарю. – Наши родители всегда предпочитали держать нас в Линдсей-Холле. Да и нам там больше нравилось. Мы были совершенно неуправляемыми. Думаю, и сейчас мы такие же.
– Вы старше или моложе ваших братьев и сестер? – спросила Ева. Она почти ничего не знала об этом человеке. А ведь он был ее мужем.
– Я второй после Бьюкасла, – объяснил он. – Затем следуют Рэннальф, Фрея, Аллин и Морган. Наша мать очень увлекалась чтением, особенно историческими романами. Вот она и выбрала нам довольно необычные имена.
– У вас дружная семья? Он пожал плечами.
– Я три года не был дома, – сказал он. – Перед отъездом я поссорился с Бьюкаслом и уехал раньше, чем предполагал. Но в этом не было ничего необычного.
Его ответы не располагали к дальнейшим расспросам, а он больше ничего не сказал. Ева снова принялась осматривать аббатство. Как странно, думала она, быть замужем за незнакомцем. Странно и то, что он останется для нее незнакомцем навсегда.
Он показал ей Сент-Джеймсский дворец и Карлтон-Хаус, резиденцию принца Уэльского. Они проехали через Гайд-парк, оказавшийся намного обширнее, чем ожидала Ева. Он скорее напоминал сельские просторы, а не парк в центре самого большого города на свете. Эйдан придерживался малолюдных дорог, избегая скопления лошадей и экипажей, которых иногда Ева замечала вдали.
– Мы можем поехать в Тауэр, если пожелаете, – предложил он, когда они выехали из парка. – Там есть зверинец, а вы, кажется, любите животных. Или можем поесть мороженого.
– Мне не хочется смотреть на зверей в клетках. Я бы их всех выпустила на свободу.
– Жители Лондона были бы в восторге, встречая на каждом углу льва или тигра, – сказал он. – А у вас опять за них болит сердце?
Она засмеялась.
– Мороженое? – повторила она, поняв, что он предоставляет ей свободу выбора. – Я слышала о нем, но никогда не думала, что когда-нибудь попробую. Можно?
И он отвез ее к «Понтеру», где она испытала неописуемое наслаждение от мороженого, которое ела первый раз в жизни.
– Лондон оправдывает ваши ожидания? – спросил он.
– О да! – заверила Ева. – Как бы я хотела пожить здесь неделю. – Она покраснела и прикусила губу, поняв, что ведет себя как наивный, простодушный ребенок. – Разумеется, и домой мне очень хочется.
Ева боялась, что они проведут день почти не разговаривая, в неловком молчании и даже в унынии. Но этого не случилось. Полковник не был особенно разговорчив или откровенно дружелюбен. Но он вел себя как джентльмен и старался, как и Ева, поддерживать разговор.
– Нельзя ли, – спросила она, когда они покончили с мороженым, – найти магазин, где я могла бы купить для детей подарки? Они будут так рады получить что-то из Лондона.
– Подарки для сирот? – Он с высдкомерным видом вскинул брови.
– Для Бекки и Дэви, – ответила она. – Моих детей. И для Бенджамина, сына Тельмы.
Ева ожидала, что Эйдан скажет что-нибудь вроде «для незаконнорожденного щенка». Но он этого не сказал, а поднялся и отодвинул ее стул.
– Мы поедем на Оксфорд-стрит. Там вы найдете на что потратить деньги.
Она выбрала для Бенджамина ярко раскрашенный деревянный волчок и фарфорового голыша, очень похожего на настоящего младенца, для Бекки. Полковник, как она предположила, скучая, отошел от нее и вернулся, держа в руках две биты, шар и воротца для игры в крикет.
– Мальчику должно понравиться, – сказал он, – если у него еще этого нет.
– Нет, этого у него нет. – Она улыбнулась ему. – Спасибо. Я просто не могла придумать, что ему купить.
– Все мальчики любят крикет, – заявил полковник.
– В самом деле?
А он любил крикет? Было трудно представить полковника мальчиком, который беззаботно играл, бегал и смеялся.
Ева заплатила за свои покупки, в том числе и за кружевные носовые платки для Тельмы и тетушки Мэри. Полковник Бедвин отнес свертки в коляску, осторожно уложил их на полу, затем подал руку Еве, помогая в последний раз сесть в экипаж. Она чувствовала усталость. Но когда впереди показался «Палтни», она поняла, что их день закончился, и ей стало грустно. Так быстро, подумала она. Скоро начнется обычная жизнь, но она еще не была к ней готова.
– Вы не пообедаете с нами? – спросила она.
– Нет, благодарю вас, – ответил полковник, даже не извинившись. – Утром я заеду за вами. Мы опять выедем рано.
Он проводил ее в холл гостиницы, приказал отнести покупки наверх и уже собрался уходить, когда внезапно перед ними остановился представительный пожилой джентльмен в военном мундире и поднес к глазам лорнет.
– А, Бедвин, – приветливо сказал он. – Я так и подумал, что это вы. Празднуете победу в Англии, не так ли?
– Генерал Нотой, – ответил полковник., – Здравствуйте, сэр.
Ева, сознавая, что не принадлежит к их кругу, отступила назад, но генерал направил на нее лорнет и вопросительно поднял бровь. Полковник Бедвин взял Еву за локоть и подтолкнул вперед.
– Имею честь представить вам мою жену, сэр, – сказал он.
– Вашу жену?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70