Любого человека случившееся могло бы повергнуть в глубочайшую депрессию, а вы еще находите силы шутить.
— Неплохо мы поработали. Похоже, выявили главную составляющую моей личности — чувство юмора. Попробуем дальше от этого и отталкиваться. Может, так будет проще выяснить, кто я такой? Жаль, что в наше время уже нет такой славной профессии, как придворный шут, а то не было бы сомнений, где искать моих родственников, — вздохнул юноша.
Рейчел смотрела на него с нескрываемым сочувствием. Хотя ее жизнь нельзя было назвать особо счастливой, но не хотелось бы ей однажды проснувшись, осознать, что все, даже самые яркие, воспоминания стерты из памяти. Как тогда жить?
Казалось, мистер Смит прочитал ее мысли.
— Похоже, мне повезло, мисс Йорк, — начал он. — Если поискать хорошую сторону в случившемся — а у любых событий всегда есть и хорошая сторона, — то мне представился редкий шанс начать все сначала. За спиной нет удручающих воспоминаний, груза ответственности за совершенные поступки. Я — чистый лист. Могу быть тем, кем захочу. Никаких ограничений. Могу создать заново свою личную историю, и никто не будет удерживать меня, говоря, что я по праву рождения должен делать то или это. Как вы думаете, кем я могу стать? Или, вернее, на кого я похож? Как бы вы описали мистера Смита?
Рейчел прикрыла глаза, переводя дыхание. Он говорил легко, как будто находил все это чрезвычайно забавным. Ее же слова юноши повергали в ужас.
— Только вы можете это решить, — мягко ответила она.
— Когда вы нашли меня, я был голым, так же, как и когда впервые появился на этот свет. Не забываем ли мы точно так же свои предыдущие жизни, когда рождаемся? В стихах Уильяма Вордсворта говорится, что такое возможно. Вы читали его стихи, мисс Йорк? Ода «Бессмертие»… «Наше рождение — лишь сон и забвение…»
— Вот мы и еще немного приблизились к разгадке вашей личности, — подхватила Рейчел. — Теперь мы знаем, что вы любите поэзию.
— А может, я сам пишу стихи? Может, я хожу по свету и читаю свои сумасшедшие вирши каждому, кто только пожелает их послушать? И мир только выиграет оттого, что я потерял память?
Рейчел весело рассмеялась, юноша подхватил ее смех.
— Уж вы-то точно случайно упали на землю с небес сквозь дырку в облаках, — сказал он. — Только так можно объяснить присутствие на земле такого прекрасного ангела, как вы.
Рейчел вновь рассмеялась и тут же опустила глаза, смахивая с юбки какую-то невидимую пылинку. Ну вот, опять она наедине с этим таинственным юношей, вновь она подпала под его обаяние. Надо помнить, что он пациент, а она не более чем сиделка или сестра милосердия. Необходимо постоянно напоминать себе об этом.
— Значит, можно сказать, что сейчас я переживаю второе рождение. Правда, на этот раз рядом со мной нет заботливой матери, которая нежно ввела бы меня в незнакомый мир. Я должен рассчитывать только на себя.
— Нет, не говорите так, — возразила Рейчел, подаваясь вперед на стуле, — мы всегда поможем вам, мистер Смит. Мы не оставим вас в трудную минуту.
Глаза их встретились и уже не могли оторваться друг от друга. Какое-то время никто не говорил ни слова, и воздух в комнате медленно накалялся от их напряженного молчания. Рейчел поняла, что вновь неправильно себя ведет, и отвела наконец глаза.
— Благодарю вас, — произнес юноша. — Вы необыкновенно добры. Все вы. Но я не хотел бы злоупотреблять вашей добротой. И так я вам уже многим обязан.
Разговор неожиданным образом становился очень личным.
— Я оставлю вас, — пролепетала Рейчел. — Уверена, вам нужен отдых.
— Останьтесь. — Он протянул к ней руку, но еще до того, как Рейчел успела испугаться, что сейчас он коснется ее и ситуация станет совсем интимной, медленно опустил ее. — Если вам не трудно, побудьте со мной еще немного. В вашем обществе мне становится лучше.
Вскоре он заснул. У Рейчел была прекрасная возможность потихоньку улизнуть из комнаты, но почему-то она не сделала этого. Она охраняла сон раненого, а в голове ее крутились разные мысли: кто он на самом деле, что у него за жизнь, чем он займется, когда придет время уйти из этого дома. И еще она думала о том, можно ли влюбиться в человека только в благодарность за спасение жизни?
На следующей неделе самочувствие Аллена значительно улучшилось. Он уже мог поворачивать голову, и если делал это медленно и осторожно, то боли почти не испытывал. Кроме того, когда он приподнимался с подушки, голова уже не кружилась, и он даже мог сидеть на постели довольно долго, не чувствуя дурноты. Синяки и ссадины заживали. Правда, с ногой было хуже, но ведь там, внутри, еще сидела пуля. Аллен все время пытался проверить, может ли он наступать на больную ногу, и Джеральдина даже пригрозила привязать его к кровати, если он не оставит своих глупых попыток.
— Привяжу к постели голым, так и знай, — заявила она, чем вызвала бурный восторг молодого человека.
Как же ему надоело лежать в постели! Он боялся, что если не начнет вставать, то будет слабеть с каждым днем. Он старался упражнять ногу, передвигая ее так и эдак на кровати, пытаясь согнуть в колене, а потом выпрямить. Как бы ему сейчас пригодились костыли! Но как он может просить об этом, раз у него нет ни гроша за душой.
Аллен чувствовал себя пленником. Мало того, что у него была только одна здоровая нога — на вторую он почти не мог опираться, — так еще и одежды никакой не было, только старая ночная сорочка. Где же ему раздобыть какую-нибудь одежду? А ведь без этого не только из дома не выйдешь, из комнаты-то носа не высунешь! Он не оставлял попыток вспомнить, кто он такой, но ничего не получалось. Филлис сказала, что британские войска сейчас возвращаются домой, но где его дом? Он не знал.
Аллен не понимал, почему девочки все еще не закрыли бордель и не вернулись в Англию, раз в городе почти не осталось солдат. Может, они сидят здесь из-за него? От этой мысли он поморщился, как от приступа боли.
Нет, в конце концов, работы-то у них пока хватает. Каждую ночь он слышал характерный шум в гостиной, а потом из комнат девушек раздавались звуки, которые ни с чем не спутаешь. Боже мой!
Чаще всего к нему приходила Рейчел Йорк. Она по-прежнему часто сидела возле его постели, хотя его состояние уже не требовало такого бдительного ухода. Иногда в руках у нее было какое-нибудь шитье. Она приходила по нескольку раз на дню, и они подолгу болтали о том о сем или просто сидели молча. Порой она читала ему Филдинга. Он был удивлен, что девушка легкого поведения довольно хорошо образованна.
О том, чем она занималась в остальное время, Аллен старался не думать. Странно: то, что другие девушки в этом доме — проститутки, его не смущало. Но стоило ему подумать так о Рейчел, как сразу становилось тяжело на сердце. Конечно, какой джентльмен признается, что он потерял голову от шлюхи?
Аллен с нетерпением ждал каждого прихода Рейчел. Ему нравилось смотреть на нее, слушать ее голос. Нравилось вместе молчать. Нравилось, что в ее присутствии кровь начинала быстрее бежать по венам. Кажется, она больше не флиртовала с ним, как в то утро, когда она села рядом с ним на постель и стала гладить по волосам. Может, он неверно истолковал ее действия? Может, она и не думала ни о чем таком, просто чувственность была для нее так же естественна, как улыбка?
Пару раз за день к нему заходил сержант Стрикленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Неплохо мы поработали. Похоже, выявили главную составляющую моей личности — чувство юмора. Попробуем дальше от этого и отталкиваться. Может, так будет проще выяснить, кто я такой? Жаль, что в наше время уже нет такой славной профессии, как придворный шут, а то не было бы сомнений, где искать моих родственников, — вздохнул юноша.
Рейчел смотрела на него с нескрываемым сочувствием. Хотя ее жизнь нельзя было назвать особо счастливой, но не хотелось бы ей однажды проснувшись, осознать, что все, даже самые яркие, воспоминания стерты из памяти. Как тогда жить?
Казалось, мистер Смит прочитал ее мысли.
— Похоже, мне повезло, мисс Йорк, — начал он. — Если поискать хорошую сторону в случившемся — а у любых событий всегда есть и хорошая сторона, — то мне представился редкий шанс начать все сначала. За спиной нет удручающих воспоминаний, груза ответственности за совершенные поступки. Я — чистый лист. Могу быть тем, кем захочу. Никаких ограничений. Могу создать заново свою личную историю, и никто не будет удерживать меня, говоря, что я по праву рождения должен делать то или это. Как вы думаете, кем я могу стать? Или, вернее, на кого я похож? Как бы вы описали мистера Смита?
Рейчел прикрыла глаза, переводя дыхание. Он говорил легко, как будто находил все это чрезвычайно забавным. Ее же слова юноши повергали в ужас.
— Только вы можете это решить, — мягко ответила она.
— Когда вы нашли меня, я был голым, так же, как и когда впервые появился на этот свет. Не забываем ли мы точно так же свои предыдущие жизни, когда рождаемся? В стихах Уильяма Вордсворта говорится, что такое возможно. Вы читали его стихи, мисс Йорк? Ода «Бессмертие»… «Наше рождение — лишь сон и забвение…»
— Вот мы и еще немного приблизились к разгадке вашей личности, — подхватила Рейчел. — Теперь мы знаем, что вы любите поэзию.
— А может, я сам пишу стихи? Может, я хожу по свету и читаю свои сумасшедшие вирши каждому, кто только пожелает их послушать? И мир только выиграет оттого, что я потерял память?
Рейчел весело рассмеялась, юноша подхватил ее смех.
— Уж вы-то точно случайно упали на землю с небес сквозь дырку в облаках, — сказал он. — Только так можно объяснить присутствие на земле такого прекрасного ангела, как вы.
Рейчел вновь рассмеялась и тут же опустила глаза, смахивая с юбки какую-то невидимую пылинку. Ну вот, опять она наедине с этим таинственным юношей, вновь она подпала под его обаяние. Надо помнить, что он пациент, а она не более чем сиделка или сестра милосердия. Необходимо постоянно напоминать себе об этом.
— Значит, можно сказать, что сейчас я переживаю второе рождение. Правда, на этот раз рядом со мной нет заботливой матери, которая нежно ввела бы меня в незнакомый мир. Я должен рассчитывать только на себя.
— Нет, не говорите так, — возразила Рейчел, подаваясь вперед на стуле, — мы всегда поможем вам, мистер Смит. Мы не оставим вас в трудную минуту.
Глаза их встретились и уже не могли оторваться друг от друга. Какое-то время никто не говорил ни слова, и воздух в комнате медленно накалялся от их напряженного молчания. Рейчел поняла, что вновь неправильно себя ведет, и отвела наконец глаза.
— Благодарю вас, — произнес юноша. — Вы необыкновенно добры. Все вы. Но я не хотел бы злоупотреблять вашей добротой. И так я вам уже многим обязан.
Разговор неожиданным образом становился очень личным.
— Я оставлю вас, — пролепетала Рейчел. — Уверена, вам нужен отдых.
— Останьтесь. — Он протянул к ней руку, но еще до того, как Рейчел успела испугаться, что сейчас он коснется ее и ситуация станет совсем интимной, медленно опустил ее. — Если вам не трудно, побудьте со мной еще немного. В вашем обществе мне становится лучше.
Вскоре он заснул. У Рейчел была прекрасная возможность потихоньку улизнуть из комнаты, но почему-то она не сделала этого. Она охраняла сон раненого, а в голове ее крутились разные мысли: кто он на самом деле, что у него за жизнь, чем он займется, когда придет время уйти из этого дома. И еще она думала о том, можно ли влюбиться в человека только в благодарность за спасение жизни?
На следующей неделе самочувствие Аллена значительно улучшилось. Он уже мог поворачивать голову, и если делал это медленно и осторожно, то боли почти не испытывал. Кроме того, когда он приподнимался с подушки, голова уже не кружилась, и он даже мог сидеть на постели довольно долго, не чувствуя дурноты. Синяки и ссадины заживали. Правда, с ногой было хуже, но ведь там, внутри, еще сидела пуля. Аллен все время пытался проверить, может ли он наступать на больную ногу, и Джеральдина даже пригрозила привязать его к кровати, если он не оставит своих глупых попыток.
— Привяжу к постели голым, так и знай, — заявила она, чем вызвала бурный восторг молодого человека.
Как же ему надоело лежать в постели! Он боялся, что если не начнет вставать, то будет слабеть с каждым днем. Он старался упражнять ногу, передвигая ее так и эдак на кровати, пытаясь согнуть в колене, а потом выпрямить. Как бы ему сейчас пригодились костыли! Но как он может просить об этом, раз у него нет ни гроша за душой.
Аллен чувствовал себя пленником. Мало того, что у него была только одна здоровая нога — на вторую он почти не мог опираться, — так еще и одежды никакой не было, только старая ночная сорочка. Где же ему раздобыть какую-нибудь одежду? А ведь без этого не только из дома не выйдешь, из комнаты-то носа не высунешь! Он не оставлял попыток вспомнить, кто он такой, но ничего не получалось. Филлис сказала, что британские войска сейчас возвращаются домой, но где его дом? Он не знал.
Аллен не понимал, почему девочки все еще не закрыли бордель и не вернулись в Англию, раз в городе почти не осталось солдат. Может, они сидят здесь из-за него? От этой мысли он поморщился, как от приступа боли.
Нет, в конце концов, работы-то у них пока хватает. Каждую ночь он слышал характерный шум в гостиной, а потом из комнат девушек раздавались звуки, которые ни с чем не спутаешь. Боже мой!
Чаще всего к нему приходила Рейчел Йорк. Она по-прежнему часто сидела возле его постели, хотя его состояние уже не требовало такого бдительного ухода. Иногда в руках у нее было какое-нибудь шитье. Она приходила по нескольку раз на дню, и они подолгу болтали о том о сем или просто сидели молча. Порой она читала ему Филдинга. Он был удивлен, что девушка легкого поведения довольно хорошо образованна.
О том, чем она занималась в остальное время, Аллен старался не думать. Странно: то, что другие девушки в этом доме — проститутки, его не смущало. Но стоило ему подумать так о Рейчел, как сразу становилось тяжело на сердце. Конечно, какой джентльмен признается, что он потерял голову от шлюхи?
Аллен с нетерпением ждал каждого прихода Рейчел. Ему нравилось смотреть на нее, слушать ее голос. Нравилось вместе молчать. Нравилось, что в ее присутствии кровь начинала быстрее бежать по венам. Кажется, она больше не флиртовала с ним, как в то утро, когда она села рядом с ним на постель и стала гладить по волосам. Может, он неверно истолковал ее действия? Может, она и не думала ни о чем таком, просто чувственность была для нее так же естественна, как улыбка?
Пару раз за день к нему заходил сержант Стрикленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66