«Мамочка, - сказала она, - он был так ласков со мной, ты себе даже представить не можешь!» Теперь мне стало понятно, почему она так хотела ночевать у «подруг» по выходным!
Но это случилось лишь однажды. И что с того - это же вполне нормально! Я и дальше думала, что всё в порядке. С той поры я время от времени разрешала ей ночевать у Детлефа.
Да и как бы я могла помешать им спать друг с другом? В газетах и по телевизору психологи постоянно подчёркивали, что сегодняшняя молодёжь созревает быстрее, и что не надо пытаться подавлять их сексуальность. Ну и я тоже так думала!
У Кристины всё же был постоянный друг. Другие девочки по соседству ходили сегодня с этим, а завтра с тем. Поэтому постоянные отношения с Детлефом меня даже успокаивали.
С другой стороны, если говорить честно, всё это иногда казалось мне сомнительным. Прежде всего, её новые друзья и подруги, с которыми она познакомилась в «Саунде». Она рассказывала мне, что некоторые из них принимают наркотики. О героине она, правда, не говорила. По её словам, они курили гашиш и ели «кислоту». Он живописала мне совершенно ужасные картины, говоря, например, что её подруга Бабси - законченная наркоманка. Но она рассказывала об этом с таким отвращением, находя это настолько отталкивающим, что мне просто не пришло бы в голову, что и она сама так делает!
Тогда я спрашивала: «Зачем же ты вообще общаешься с такими людьми?» Она говорила «Ах, мамочка, мне их так жалко! Никто не хочет с ними общаться! Они просто рады, если с ними поговоришь. Им же нужна помощь!» А ведь Кристина всегда была готова помочь. Сегодня я знаю, что тогда она говорила о себе: это ей нужно было помочь!
Как-то вечером среди недели она пришла домой только в одиннадцать. Сказала: «Мамочка, не ругайся, пожалуйста! Мы были с людьми в наркологическом центре».
Я спросила: «А что случилось?» «Да, мы там разговаривали, хотели помочь им завязать с наркотой!» - и потом она ещё добавила: «Если я вдруг стану наркоманкой…», - и вдруг захихикала. Я, шокированная, посмотрела на неё. Она сказала: «Да нет, это я просто так. Со мной всё в порядке!» «А с Детлефом?» - спросила я. «Дурацкий вопрос, да это даже представить невозможно!» Это было зимой семьдесят шестого года. С тех пор у меня было нехорошее чувство, но я всё старалась забыть о том разговоре. Своего друга я тоже не слушала. Он, между тем, готов был спорить на любые деньги, что Кристина принимает наркотики, но я не давала её в обиду. Никто же признается так просто, без разговоров, что всё напрасно, что ты не справилась как мать! Моя дочь не делает этого! - и тут я просто не отступалась.
Я, правда, попыталась взять Кристину на короткий поводок. Но когда я говорила: «Ты будешь дома к ужину!» - а её не было, я ничего не могла сделать с этим. Где мне искать её в этом городе? То, что она одна ездила на Цоо, я не могла бы и предположить. Я радовалась, когда она звонила в половине девятого и говорила: «Мамочка, не беспокойся! Я сейчас буду». Я просто не справлялась больше с Кристиной…
Иногда, она, конечно, придерживалась моих запретов. Тогда она гордо говорила по телефону подруге: «Нет - сегодня мне нельзя. Я остаюсь дома». Как будто это не имело никакого значения для неё. В этом было противоречие. С одной стороны, она часто хватала через край, выходила из всех рамок приличий, дерзила невероятно.
С другой стороны, она относилась ко мне с должным уважением, когда ей говорили, что можно, что нельзя.
И вот в конце января семьдесят седьмого года наступил момент истины! Это было ужасно! Мне надо было в ванную. Дверь была закрыта. Кристина была внутри и открывать не собиралась. В этот момент я уже была уверена. И одновременно мне стало ясно, что уверена-то я была всегда, но всё это время просто обманывала себя. А иначе… - иначе я не смогла бы внезапно догадаться, что там происходит за дверью!
Я стала барабанить в дверь, но она всё не открывала. У меня просто буйное помешательство началось! Я ругалась, я молила - открыть, наконец, дверь! И вот дверь открылась, Кристина пулей вылетела вон. В ванной я нашла закопчённую ложку и брызги крови на стенах. Достаточно красноречивое подтверждение! Я знала это всё из газет. Подошёл Клаус, спросил: «Ну - а теперь ты веришь?» Я вбежала в комнату вслед за ней. Спросила: «Кристина, что ты делала там?» Я была совершенно убита. Меня трясло. Я не знала, что мне - зареветь, завыть или заорать. Нет - сначала надо было поговорить с ней, а она только плакала, разбивая мне сердце: не могла и взглянуть на меня. И я спросила: «Ты кололась героином?» Она не отвечала. Ревела навзрыд и просто не могла вымолвить ни слова. Тогда я силой завернула ей руки, и - вот тебе! По обеим сторонам - следы от уколов!
Особенно ужасно они не выглядели. Совершенно нет! Только две, три дырочки - под ними свежий укол. Он один был ещё достаточно красным.
И тогда она призналась, вся в слезах. Я в тот момент только подумала: «Ну всё - я должна умереть!» Лучше бы я уже давно умерла! Я так отчаялась, что вообще не могла включить голову. Я совершенно не знала, что делать. Тогда я спросила у неё: «Что будем делать?» Этот вопрос я задала Кристине! Я была совершенно беспомощна!
Да, это был тот самый удар, от которого я так долго старалась увернуться. И это было именно то, что я так старалась выпустить из виду. Но я же действительно не знала, как выражаются симптомы! До того момента у меня и вовсе не было формальных причин подозревать Кристину. Как правило, она была очень живой и весёлой. Иногда, правда, стремилась побыстрее исчезнуть в своей комнате, если приходила домой слишком поздно. Но я относила это на её угрызения совести из-за опоздания.
Когда я немного успокоилась, мы стали думать, что делать, как быть дальше, как бросить. Кристина призналась мне тогда, что и Детлеф употребляет героин. По её словам, всё дело только тогда могло иметь смысл, если и он попытается бросить одновременно с ней. В противном случае они лишь будут провоцировать друг друга снова взяться за шприц. Меня это убедило. Мы решили, что начнём прямо сейчас.
Кристина вела себя открыто и искренне. Она призналась, что Детлеф зарабатывал деньги на героин, продаваясь гомосексуалистам, на вокзале. Это просто ужаснуло меня! То, что и она отдавалась мужчинам за героин - об этом речь даже не шла. Я не могла этого представить, в конце концов, - она ведь любила Детлефа. А он, говорила Кристина, всегда зарабатывал достаточно…
Кристина клялась: «Мамочка, верь мне! Я так хочу отколоться! Действительно!» Вечером мы поехали искать Детлефа, и тут я словно в первый раз увидела всех этих до крайности истощённых, достойных сожаления персонажей, что входили и выходили из вагона метро. И Кристина сказала: «Так я не хочу кончить! Да ты только посмотри на этих затраханных типов!» Она сама-то выглядела ещё достаточно чисто и опрятно. Мы так нигде и не наши Детлефа, и поехали тогда к его отцу. Он знал о зависимости сына - не знал только, что и с Кристиной тоже всё так. Я стала его упрекать. «Почему - спросила я, - вы не сказали мне?» «Стыдно было…» - ответил он.
Теперь отец Детлефа вздохнул с облегчением. Он хотел участвовать деньгами.
Вплоть до недавнего времени он напрасно старался помочь своему сыну, и я, должно быть, показалась ему настоящим ангелом-спасителем. Я и сама почувствовала в себе уверенность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Но это случилось лишь однажды. И что с того - это же вполне нормально! Я и дальше думала, что всё в порядке. С той поры я время от времени разрешала ей ночевать у Детлефа.
Да и как бы я могла помешать им спать друг с другом? В газетах и по телевизору психологи постоянно подчёркивали, что сегодняшняя молодёжь созревает быстрее, и что не надо пытаться подавлять их сексуальность. Ну и я тоже так думала!
У Кристины всё же был постоянный друг. Другие девочки по соседству ходили сегодня с этим, а завтра с тем. Поэтому постоянные отношения с Детлефом меня даже успокаивали.
С другой стороны, если говорить честно, всё это иногда казалось мне сомнительным. Прежде всего, её новые друзья и подруги, с которыми она познакомилась в «Саунде». Она рассказывала мне, что некоторые из них принимают наркотики. О героине она, правда, не говорила. По её словам, они курили гашиш и ели «кислоту». Он живописала мне совершенно ужасные картины, говоря, например, что её подруга Бабси - законченная наркоманка. Но она рассказывала об этом с таким отвращением, находя это настолько отталкивающим, что мне просто не пришло бы в голову, что и она сама так делает!
Тогда я спрашивала: «Зачем же ты вообще общаешься с такими людьми?» Она говорила «Ах, мамочка, мне их так жалко! Никто не хочет с ними общаться! Они просто рады, если с ними поговоришь. Им же нужна помощь!» А ведь Кристина всегда была готова помочь. Сегодня я знаю, что тогда она говорила о себе: это ей нужно было помочь!
Как-то вечером среди недели она пришла домой только в одиннадцать. Сказала: «Мамочка, не ругайся, пожалуйста! Мы были с людьми в наркологическом центре».
Я спросила: «А что случилось?» «Да, мы там разговаривали, хотели помочь им завязать с наркотой!» - и потом она ещё добавила: «Если я вдруг стану наркоманкой…», - и вдруг захихикала. Я, шокированная, посмотрела на неё. Она сказала: «Да нет, это я просто так. Со мной всё в порядке!» «А с Детлефом?» - спросила я. «Дурацкий вопрос, да это даже представить невозможно!» Это было зимой семьдесят шестого года. С тех пор у меня было нехорошее чувство, но я всё старалась забыть о том разговоре. Своего друга я тоже не слушала. Он, между тем, готов был спорить на любые деньги, что Кристина принимает наркотики, но я не давала её в обиду. Никто же признается так просто, без разговоров, что всё напрасно, что ты не справилась как мать! Моя дочь не делает этого! - и тут я просто не отступалась.
Я, правда, попыталась взять Кристину на короткий поводок. Но когда я говорила: «Ты будешь дома к ужину!» - а её не было, я ничего не могла сделать с этим. Где мне искать её в этом городе? То, что она одна ездила на Цоо, я не могла бы и предположить. Я радовалась, когда она звонила в половине девятого и говорила: «Мамочка, не беспокойся! Я сейчас буду». Я просто не справлялась больше с Кристиной…
Иногда, она, конечно, придерживалась моих запретов. Тогда она гордо говорила по телефону подруге: «Нет - сегодня мне нельзя. Я остаюсь дома». Как будто это не имело никакого значения для неё. В этом было противоречие. С одной стороны, она часто хватала через край, выходила из всех рамок приличий, дерзила невероятно.
С другой стороны, она относилась ко мне с должным уважением, когда ей говорили, что можно, что нельзя.
И вот в конце января семьдесят седьмого года наступил момент истины! Это было ужасно! Мне надо было в ванную. Дверь была закрыта. Кристина была внутри и открывать не собиралась. В этот момент я уже была уверена. И одновременно мне стало ясно, что уверена-то я была всегда, но всё это время просто обманывала себя. А иначе… - иначе я не смогла бы внезапно догадаться, что там происходит за дверью!
Я стала барабанить в дверь, но она всё не открывала. У меня просто буйное помешательство началось! Я ругалась, я молила - открыть, наконец, дверь! И вот дверь открылась, Кристина пулей вылетела вон. В ванной я нашла закопчённую ложку и брызги крови на стенах. Достаточно красноречивое подтверждение! Я знала это всё из газет. Подошёл Клаус, спросил: «Ну - а теперь ты веришь?» Я вбежала в комнату вслед за ней. Спросила: «Кристина, что ты делала там?» Я была совершенно убита. Меня трясло. Я не знала, что мне - зареветь, завыть или заорать. Нет - сначала надо было поговорить с ней, а она только плакала, разбивая мне сердце: не могла и взглянуть на меня. И я спросила: «Ты кололась героином?» Она не отвечала. Ревела навзрыд и просто не могла вымолвить ни слова. Тогда я силой завернула ей руки, и - вот тебе! По обеим сторонам - следы от уколов!
Особенно ужасно они не выглядели. Совершенно нет! Только две, три дырочки - под ними свежий укол. Он один был ещё достаточно красным.
И тогда она призналась, вся в слезах. Я в тот момент только подумала: «Ну всё - я должна умереть!» Лучше бы я уже давно умерла! Я так отчаялась, что вообще не могла включить голову. Я совершенно не знала, что делать. Тогда я спросила у неё: «Что будем делать?» Этот вопрос я задала Кристине! Я была совершенно беспомощна!
Да, это был тот самый удар, от которого я так долго старалась увернуться. И это было именно то, что я так старалась выпустить из виду. Но я же действительно не знала, как выражаются симптомы! До того момента у меня и вовсе не было формальных причин подозревать Кристину. Как правило, она была очень живой и весёлой. Иногда, правда, стремилась побыстрее исчезнуть в своей комнате, если приходила домой слишком поздно. Но я относила это на её угрызения совести из-за опоздания.
Когда я немного успокоилась, мы стали думать, что делать, как быть дальше, как бросить. Кристина призналась мне тогда, что и Детлеф употребляет героин. По её словам, всё дело только тогда могло иметь смысл, если и он попытается бросить одновременно с ней. В противном случае они лишь будут провоцировать друг друга снова взяться за шприц. Меня это убедило. Мы решили, что начнём прямо сейчас.
Кристина вела себя открыто и искренне. Она призналась, что Детлеф зарабатывал деньги на героин, продаваясь гомосексуалистам, на вокзале. Это просто ужаснуло меня! То, что и она отдавалась мужчинам за героин - об этом речь даже не шла. Я не могла этого представить, в конце концов, - она ведь любила Детлефа. А он, говорила Кристина, всегда зарабатывал достаточно…
Кристина клялась: «Мамочка, верь мне! Я так хочу отколоться! Действительно!» Вечером мы поехали искать Детлефа, и тут я словно в первый раз увидела всех этих до крайности истощённых, достойных сожаления персонажей, что входили и выходили из вагона метро. И Кристина сказала: «Так я не хочу кончить! Да ты только посмотри на этих затраханных типов!» Она сама-то выглядела ещё достаточно чисто и опрятно. Мы так нигде и не наши Детлефа, и поехали тогда к его отцу. Он знал о зависимости сына - не знал только, что и с Кристиной тоже всё так. Я стала его упрекать. «Почему - спросила я, - вы не сказали мне?» «Стыдно было…» - ответил он.
Теперь отец Детлефа вздохнул с облегчением. Он хотел участвовать деньгами.
Вплоть до недавнего времени он напрасно старался помочь своему сыну, и я, должно быть, показалась ему настоящим ангелом-спасителем. Я и сама почувствовала в себе уверенность!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77