В своем выступлении на съезде РРП Хрущев критиковал тех, кто «механически» повторяют слова Ленина об империализме. Он опять вспомнил о «детской болезни левизны» и обратил внимание на то, что носители этой «болезни» не учитывают «современных обстоятельств». В своей ответной речи Пынь Чжень заявил, что империализму нельзя доверять, сославшись на полет У-2 и провал Парижского совещания. Он противопоставлял «доверчивость империализму» национально-освободительную борьбу народов Алжира и Кубы против империализма. Он атаковал Тито и «других югославских ревизионистов» за их попытки подорвать единство международного коммунистического движения.
Тем временем заведующие отделами ЦК КПСС Б.Н. Пономарев и Ю.В. Андропов вели переговоры с делегациями различных компартий, приглашенных на съезд РРП. Они вручали участникам переговоров 80-страничный меморандум, в котором критиковались взгляды китайского руководства по вопросам войны и мира. По словам Э. Крэнкшоу, меморандум «произвел шок среди большинства делегатов, не ожидавших, что две величайшие партии в коммунистическом движении имеют серьезные разногласия по основным политическим вопросам. Но в меморандуме не было ничего такого, что бы подготовило их к последовавшему взрыву страстей и эмоций».
25 июня, в последний день работы съезда РРП, открылось совещание компартий. Регламент выступлений был ограничен 20 минутами. Подавляющее большинство делегатов, за исключением албанских, выступили в поддержку советской интерпретации идеологических споров с КПК, изложенных в меморандуме. В то же время все высказались за необходимость решения споров в товарищеской дискуссии. В своем выступлении Пынь Чжень заявил, что он внимательно выслушал критические замечания и передаст их руководству КПК. Однако он счел многое в этой критике несправедливым. Он заявил, что правительство Китая поддержало визит Хрущева в США и его позицию, занятую на Парижском совещании. Но Пынь Чжень не может поверить тому, что империалисты не попытаются развязать новую войну.
К этому времени китайская делегация распространила среди участников совещания текст 80-страничного письма, направленного КПСС в Пекин. Крэнкшоу подчеркивал, что «этот документ сильно отличался от меморандума 21 июня, предназначенного для международного коммунистического движения». Письмо КПСС, «предназначенное лишь для китайских глаз, по тону было задиристым и злым, несобранным по конструкции и охватывающим множество тем (оно было похоже на собственные речи Хрущева). Руководство КПК обвинялось в национализме и осуждалось за нежелание сотрудничать с СССР в военной области. По мнению Крэнкшоу, «это было похоже на разнос, устроенный рассерженным отцом своему взбунтовавшемуся сыну». Как отмечал Крэнкшоу, публикация письма «серьезно подрывала то впечатление, которое русские старались до этого создать: что они спорят с китайцами, сожалея об их заблуждениях, но не злясь на них».
После того как советская делегация узнала о распространении этого письма, слово взял Хрущев. Он был единственным участником совещания, который нарушил регламент и говорил значительно более положенных 20 минут. Как часто с ним случалось, он отбросил заранее подготовленный текст. В своей речи Хрущев впервые публично атаковал Мао Цзэдуна. Он заявил, что Мао Цзэдун ведет себя как «новый Сталин», что он «не думает об интересах кого бы то ни было, кроме собственных, и создает теории, оторванные от реалий современной жизни». Он назвал Мао Цзэдуна «ультралевым, ультрадогматиком, левым ревизионистом». Хрущев заявил, что китайцы много говорят о войне, но ничего не смыслят в современной войне. Он осудил нападение Китая на Индию. Поссорившись с правительством Индии, говорил Хрущев, китайское руководство не только отказалось работать вместе с СССР по превращению Индии в социалистическую страну, но нанесли удар этому делу. Хрущев обрушился и на методы хозяйствования в Китае и внутреннюю политику китайского руководства. Советское руководство, заявлял Хрущев, осуждает создание коммун и движение «великого скачка». Развитие экономики страны должно быть равномерным, а не осуществляться «скачками и прыжками», поучал Хрущев.
В ответ выступил Пынь Чжень. Как утверждал мэр Пекина, ему стало ясным, что «Хрущев специально организовал совещание компартий для нападок на КПК и Мао Цзэдуна». Мэр Пекина осудил переменчивую тактику Хрущева в отношении империалистических держав, которая лишь сбивает с толку народные массы. Что же касается того, что китайцы не смыслят в современной войне, то, по словам Пынь Чженя, они доказали обратное в ходе корейской войны и японо-китайской войны.
Хрущев ничего не ответил Пынь Чженю. Участники совещания приняли коммюнике, в котором содержались общие фразы о борьбе народов мира против империализма. Содержание же дебатов на совещании огласке не подлежало. Однако вскоре во всем мире узнали о споре в Бухаресте. Стали известны и грубые выпады Хрущева против китайских руководителей, сделанные им в приватных беседах. Широкую известность получила фраза Хрущева по поводу строительства «народных коммун» в Китае: «Без штанов ходят, а тоже - кричат о коммунизме!» По мнению В.Е. Семичастного, «Хрущев временами высказывался о Мао Цзэдуне весьма нелицеприятно. Многие из его слов, пожалуй, лучше не вспоминать теперь. Случалось, он переставал себя контролировать и позволял при своей импульсивности открыто выражать свою неприязнь. Он с пренебрежением осуждал даже те шаги Мао, которые ранее и весьма похожим образом предпринимал сам». Такого же мнения придерживался и В.В. Гришин, который замечал: «Ухудшению наших отношений с Китаем в значительной мере способствовала бестактность по отношению к Мао Цзэдуну, которого Н.С. Хрущев публично называл "старой калошей" и награждал другими эпитетами». По оценке Д.Т. Шепилова, «исходным фактором субъективного порядка, который положил начало конфликту и отравил всю атмосферу советско-китайских отношений, была, несомненно, хрущевская разнузданность. Из всех зол, совершенных Хрущевым за «великое десятилетие» его правления, разрыв с Китаем был, пожалуй, наибольшим злом».
29 июня 1960 года «Правда» и «Женьминьжибао» опубликовали редакционные статьи, посвященные Бухарестскому совещанию. Из их содержания было ясно, что позиции КПСС и КПК прямо противоположны. В июле по распоряжению Хрущева был закрыт китайский журнал «Дружба», издававшийся в Москве на русском языке. Вслед за этим в журнале «Коммунист» была опубликована редакционная статья, в которой говорилось, что «лишь доктринеры, а не революционеры не могут понять значение мирного сосуществования в современных условиях».
Вскоре от словесных баталий Хрущев перешел к мерам экономического воздействия на Китай. В июле 1960 года было принято решение отозвать всех советских специалистов из Китая. Немедленно из Китая были отозваны 1390 советников, разорвано 343 контракта, прервано 257 совместных проектов. Против этих решений, приведших к фактическому разрыву союза с Китаем, выступали посол СССР в Пекине Червоненко, сотрудники международного отдела ЦК. Но они не смогли переубедить Хрущева. Советско-китайская торговля сократилась в 2 раза в 1961 году, а советский экспорт 1962 года в Китай составил лишь 25 процентов того, что было в 1959 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136