Никсон, став президентом США, пошел на далеко идущие соглашения с СССР в области вооружений, проявляя политическую трезвость и реализм.)
В то же время, несмотря на острый спор с Никсоном и недовольство резолюцией «о порабощенных народах», Хрущев не отказался от намерения посетить США. Э. Крэнкшоу писал: «Трудно было переоценить огромное значение этого приглашения для Хрущева. Он много раз выпрашивал это приглашение. При этом он был подвергнут разного рода унижениям, которые бы не вынес ни один государственный деятель мира. Однако, с его точки зрения, все эти испытания стоило перенести». По мнению Э. Крэнкшоу, «приглашение Эйзенхауэра ставило СССР в глазах всего мира на один уровень с США; превращало Хрущева у себя в стране в человека, который мог сотворить чудо; открывало ему возможность выглядеть перед всем миром спасителем мира». Видимо, к этому времени Хрущев решил, что главным условием для ликвидации «холодной войны» и укрепления мирного сосуществования является нормализация советско-американских отношений. Выступая в Днепропетровске 28 июля Хрущев заявил: «Наша страна и Соединенные Штаты - это две самые могущественные державы в мире. Если другие страны дерутся друг с другом, их можно разнять; но если война разразится между Америкой и нашей страной, то никто не сможет ее остановить. Это будет колоссальная катастрофа».
Все эти заявления воспринимались в Пекине с явным раздражением. Визит Хрущева в США не был согласован с Пекином. Но и Пекин не согласовал с Москвой свои военные действия против Индии, предпринятые в начале августа 1959 года на китайско-индийской границе. Индийско-китайский конфликт означал крушение планов Хрущева объединить усилия трех самых многочисленных народов планеты в антиимпериалистической борьбе. СССР занял нейтральную позицию в китайско-индийском конфликте, что вызвало возмущение правительства КНР. Но, видимо, к этому времени Хрущев уже перестал придавать решающее значение союзу с Пекином и Дели. На закрытом совещании с руководящими работниками правительства и ЦК, состоявшемся в конце августа 1959 года, Хрущев высказал свое неодобрение «великому скачку» в Китае и поддержал критические оценки этого движения маршалом Пын Дэхуэем. Хрущев дал понять, что в советско-китайских отношениях возникла напряженность.
В то же время Хрущев отдавал себе отчет в том, что его поездка в США может оказаться далеко не парадной. И Микоян, и Козлов сообщали о недружелюбном приеме со стороны рада политических деятелей США, о попытках нападения на советских гостей, особенно активно предпринимавшихся различными эмигрантами. Незадолго до отъезда в США Хрущев был вынужден отказаться от посещения Дании, Норвегии и Швеции, так как во время его визита ожидались демонстрации протеста, связанные главным образом с «венгерским вопросом». Объясняя свой отказ от посещения скандинавских стран на пресс-конференции 5 августа, Хрущев сказал: «Мой визит в Скандинавию был отложен главным образом потому, что правительства этих стран и руководители партий, которые входят в эти правительства, не противодействовали антисоветской кампании, не защищали активно своего гостя. Они пригласили меня как главу Советского правительства прибыть к ним с ответным визитом, а когда стали появляться оскорбительные выпады против Советского Союза, то некоторые руководящие деятели скандинавских стран стали давать формальные объяснения, говоря, что они вроде пригласили потому, что главы правительств этих стран были в Советском Союзе. Поэтому, мол, было бы неудобно не приглашать… Мы можем сказать так: если вам не особенно хочется нас приглашать, то в таких условиях нам не так уж хочется у вас побывать. (Оживление в зале.)»
Сразу же после пресс-конференции Хрущев ушел в отпуск и стал усиленно готовиться к поездке в США. Одновременно шли и широкомасштабные мероприятия, предназначенные для психологического обеспечения визита Хрущева. Частью этого обеспечения стал запуск 12 сентября 1959 года советской ракеты в сторону Луны. На борту ракеты находился контейнер с научной аппаратурой и вымпелом с изображением герба СССР. Через две минуты после полуночи 14 сентября ракета достигла поверхности Луны. В эти же дни состоялся спуск на воду советского атомного ледохода «Ленин». 14 сентября был опубликован ответ Н.С. Хрущева на письма и телеграммы, поступившие накануне его поездки в США. Хрущев писал: «Беспримерный полет советской ракеты на Луну и ввод в строй атомного ледокола «Ленин» убедительно свидетельствует о том, что наш народ успешно создает материально-техническую базу коммунистического общества, руководствуясь историческими решениями XXI съезда партии… За нами, за Советским Союзом, прочно утвердился приоритет первого успешного полета ракеты на Луну… Наш атомный ледокол «Ленин» будет ломать не только льды океанов, но и льды "холодной войны". Хрущев заверял советских людей в том, что он в ходе своего визита в США будет «прилагать все усилия, чтобы оправдать ваши надежды».
15 сентября 1959 года, в 7 утра, Н.С. Хрущев вылетел в США на новом самолете ТУ-114. В состав официальной делегации, сопровождавшей Хрущева, входили министр иностранных дел А.А. Громыко, министр высшего образования В.П. Елютин, писатель М.А. Шолохов, председатель Госкомитета по культурным связям с зарубежными странами, известный публицист Г.А. Жуков, председатель Днепропетровского совнархоза Н.А. Тихонов, начальник 4-го управления министерства здравоохранения A.M. Марков, авиаконструктор А.А. Туполев. Входил в делегацию и мой отец, B.C. Емельянов, являвшийся тогда начальником Главного управления по использованию атомной энергии при Совете Министров СССР. (Это управление представляло атомную промышленность СССР на международной арене. Руководство же атомной промышленностью осуществляло Министерство среднего машиностроения СССР - организация весьма засекреченная.) Помимо членов официальной делегации ее сопровождали другие видные лица из руководства советской пропагандой и личного секретариата Хрущева: Л.Ф. Ильичев, П.А. Сатюков, А.И. Аджубей, Г.Т. Шуйский, B.C. Лебедев, О.А. Трояновский, А.С. Шевченко и другие. Вместе с Хрущевым ехали в США его супруга, его сын Сергей, его дочери Юлия и Рада. Всего же Хрущева сопровождало более 100 человек.
Получилось так, что моя первая поездка за границу совпала по времени и месту с первым официальным визитом в США Н.С. Хрущева. Я был одним из нескольких студентов шестого курса МГИМО, направленных для прохождения практики в США. Утром 15 сентября я прилетел в Нью-Йорк за несколько часов до приземления советской делегации в Вашингтоне. Уже в вестибюле нью-йоркской гостиницы я понял, насколько велик был интерес американцев к визиту Хрущева. Радио громко передавало новости о беспосадочном полете ТУ-114, а сидевшие в креслах старички не менее громко рассуждали о том, что встречный ветер затормозил движение самолета с Хрущевым и что его прибытие задерживается на час.
Приехав в представительство СССР при ООН, я увидел на его стенах приклеенные листовки с напоминанием о венгерских событиях 1956 года и призывами не пускать Хрущева в Нью-Йорк. Вечером того же дня, находясь в центре города, я увидел процессию открытых машин, которые привлекали внимание прохожих непрерывными гудками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
В то же время, несмотря на острый спор с Никсоном и недовольство резолюцией «о порабощенных народах», Хрущев не отказался от намерения посетить США. Э. Крэнкшоу писал: «Трудно было переоценить огромное значение этого приглашения для Хрущева. Он много раз выпрашивал это приглашение. При этом он был подвергнут разного рода унижениям, которые бы не вынес ни один государственный деятель мира. Однако, с его точки зрения, все эти испытания стоило перенести». По мнению Э. Крэнкшоу, «приглашение Эйзенхауэра ставило СССР в глазах всего мира на один уровень с США; превращало Хрущева у себя в стране в человека, который мог сотворить чудо; открывало ему возможность выглядеть перед всем миром спасителем мира». Видимо, к этому времени Хрущев решил, что главным условием для ликвидации «холодной войны» и укрепления мирного сосуществования является нормализация советско-американских отношений. Выступая в Днепропетровске 28 июля Хрущев заявил: «Наша страна и Соединенные Штаты - это две самые могущественные державы в мире. Если другие страны дерутся друг с другом, их можно разнять; но если война разразится между Америкой и нашей страной, то никто не сможет ее остановить. Это будет колоссальная катастрофа».
Все эти заявления воспринимались в Пекине с явным раздражением. Визит Хрущева в США не был согласован с Пекином. Но и Пекин не согласовал с Москвой свои военные действия против Индии, предпринятые в начале августа 1959 года на китайско-индийской границе. Индийско-китайский конфликт означал крушение планов Хрущева объединить усилия трех самых многочисленных народов планеты в антиимпериалистической борьбе. СССР занял нейтральную позицию в китайско-индийском конфликте, что вызвало возмущение правительства КНР. Но, видимо, к этому времени Хрущев уже перестал придавать решающее значение союзу с Пекином и Дели. На закрытом совещании с руководящими работниками правительства и ЦК, состоявшемся в конце августа 1959 года, Хрущев высказал свое неодобрение «великому скачку» в Китае и поддержал критические оценки этого движения маршалом Пын Дэхуэем. Хрущев дал понять, что в советско-китайских отношениях возникла напряженность.
В то же время Хрущев отдавал себе отчет в том, что его поездка в США может оказаться далеко не парадной. И Микоян, и Козлов сообщали о недружелюбном приеме со стороны рада политических деятелей США, о попытках нападения на советских гостей, особенно активно предпринимавшихся различными эмигрантами. Незадолго до отъезда в США Хрущев был вынужден отказаться от посещения Дании, Норвегии и Швеции, так как во время его визита ожидались демонстрации протеста, связанные главным образом с «венгерским вопросом». Объясняя свой отказ от посещения скандинавских стран на пресс-конференции 5 августа, Хрущев сказал: «Мой визит в Скандинавию был отложен главным образом потому, что правительства этих стран и руководители партий, которые входят в эти правительства, не противодействовали антисоветской кампании, не защищали активно своего гостя. Они пригласили меня как главу Советского правительства прибыть к ним с ответным визитом, а когда стали появляться оскорбительные выпады против Советского Союза, то некоторые руководящие деятели скандинавских стран стали давать формальные объяснения, говоря, что они вроде пригласили потому, что главы правительств этих стран были в Советском Союзе. Поэтому, мол, было бы неудобно не приглашать… Мы можем сказать так: если вам не особенно хочется нас приглашать, то в таких условиях нам не так уж хочется у вас побывать. (Оживление в зале.)»
Сразу же после пресс-конференции Хрущев ушел в отпуск и стал усиленно готовиться к поездке в США. Одновременно шли и широкомасштабные мероприятия, предназначенные для психологического обеспечения визита Хрущева. Частью этого обеспечения стал запуск 12 сентября 1959 года советской ракеты в сторону Луны. На борту ракеты находился контейнер с научной аппаратурой и вымпелом с изображением герба СССР. Через две минуты после полуночи 14 сентября ракета достигла поверхности Луны. В эти же дни состоялся спуск на воду советского атомного ледохода «Ленин». 14 сентября был опубликован ответ Н.С. Хрущева на письма и телеграммы, поступившие накануне его поездки в США. Хрущев писал: «Беспримерный полет советской ракеты на Луну и ввод в строй атомного ледокола «Ленин» убедительно свидетельствует о том, что наш народ успешно создает материально-техническую базу коммунистического общества, руководствуясь историческими решениями XXI съезда партии… За нами, за Советским Союзом, прочно утвердился приоритет первого успешного полета ракеты на Луну… Наш атомный ледокол «Ленин» будет ломать не только льды океанов, но и льды "холодной войны". Хрущев заверял советских людей в том, что он в ходе своего визита в США будет «прилагать все усилия, чтобы оправдать ваши надежды».
15 сентября 1959 года, в 7 утра, Н.С. Хрущев вылетел в США на новом самолете ТУ-114. В состав официальной делегации, сопровождавшей Хрущева, входили министр иностранных дел А.А. Громыко, министр высшего образования В.П. Елютин, писатель М.А. Шолохов, председатель Госкомитета по культурным связям с зарубежными странами, известный публицист Г.А. Жуков, председатель Днепропетровского совнархоза Н.А. Тихонов, начальник 4-го управления министерства здравоохранения A.M. Марков, авиаконструктор А.А. Туполев. Входил в делегацию и мой отец, B.C. Емельянов, являвшийся тогда начальником Главного управления по использованию атомной энергии при Совете Министров СССР. (Это управление представляло атомную промышленность СССР на международной арене. Руководство же атомной промышленностью осуществляло Министерство среднего машиностроения СССР - организация весьма засекреченная.) Помимо членов официальной делегации ее сопровождали другие видные лица из руководства советской пропагандой и личного секретариата Хрущева: Л.Ф. Ильичев, П.А. Сатюков, А.И. Аджубей, Г.Т. Шуйский, B.C. Лебедев, О.А. Трояновский, А.С. Шевченко и другие. Вместе с Хрущевым ехали в США его супруга, его сын Сергей, его дочери Юлия и Рада. Всего же Хрущева сопровождало более 100 человек.
Получилось так, что моя первая поездка за границу совпала по времени и месту с первым официальным визитом в США Н.С. Хрущева. Я был одним из нескольких студентов шестого курса МГИМО, направленных для прохождения практики в США. Утром 15 сентября я прилетел в Нью-Йорк за несколько часов до приземления советской делегации в Вашингтоне. Уже в вестибюле нью-йоркской гостиницы я понял, насколько велик был интерес американцев к визиту Хрущева. Радио громко передавало новости о беспосадочном полете ТУ-114, а сидевшие в креслах старички не менее громко рассуждали о том, что встречный ветер затормозил движение самолета с Хрущевым и что его прибытие задерживается на час.
Приехав в представительство СССР при ООН, я увидел на его стенах приклеенные листовки с напоминанием о венгерских событиях 1956 года и призывами не пускать Хрущева в Нью-Йорк. Вечером того же дня, находясь в центре города, я увидел процессию открытых машин, которые привлекали внимание прохожих непрерывными гудками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136