Но американцы не подозревали, что донести до них слова Хрущева ему порой было нелегко. Особенно когда Хрущев обещал показать капиталистам «кузькину мать» или сообщал, что «всякий кулик хвалит свое болото». Разумеется, вспомнить с ходу английское значение слово «кулик» было трудно и Суходрев заменил «кулика» «уткой», а «болото» «озером».
Хрущев, с его страстными речами, и острые ситуации вокруг его визита все больше захватывали внимание американцев. Они спорили и рассуждали: прервет Хрущев свой визит или нет? что еще скажет Хрущев и что он выкинет? Каждое действие Хрущева освещалось репортерами. Достаточно было Хрущеву взять в рот «хот дог», как тут же на первых полосах тысяч американских газет появлялись фотографии, изображающего Хрущева с сосиской и булочкой во рту. Героями репортажей становился рабочий, который обменялся с Хрущевым головными уборами, толстяк, которого похлопал по животу Хрущев, полицейский, в которого угодили помидором, предназначенным для Хрущева. Любое же высказывание Хрущева, любой его жест тиражировались во всех материалах средств массовой информации. Жена американского дипломата потом жаловалась: «В теленовостях увидеть было нечего, кроме Хрущева, и нельзя было ничего услышать, кроме слов комментаторов: "Хрущев сделал то, Хрущев сказал это"».
Когда Хрущев поехал на поезде из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, тысячи американцев выходили к полотну железной дороги, чтобы посмотреть на нового героя новостей. В.М. Суходрев вспоминал: «Даже на тех станциях, где не предусматривалось остановки, стояли толпы народа. Люди держали плакаты. Я не увидел ни одного враждебного. Тексты были довольно трогательными, многие на русском языке, с ошибками: "Добро Пожалувать"… В городке СанЛуис-Обиспо поезд остановился, и Хрущев пожелал покинуть вагон. Народу там было видимо-невидимо. И опять дружеские слова на плакатах, приветливые улыбки. Хрущев устремился к ним. Наконец-то он попал в свою стихию. После поездок в закрытой машине он получил возможность пообщаться с людьми. Он здоровался с ними, брал на руки детей, словом вел себя очень по-американски, точь-в-точь как здешний политик в ходе предвыборной кампании».
Многое о чем говорил Хрущев также соответствовало представлениям американцев о политической риторике. Так, Хрущев не раз рассказывал о своем бедном детстве, о том, как он работал простым рабочим. В качестве примеров того, как выходцы из семей трудящихся и рядовые рабочие стали руководящими деятелями, Хрущев рассказал в Лос-Анджелесе биографию Тихонова и моего отца. Такие рассказы были обычными для американских политических деятелей, знающих, что истории о том, как бедный человек стал кузнецом своего счастья, всегда трогают сердца большинства людей. Парадоксальным образом популяризация средствами массовой пропаганды визита руководителя СССР способствовала тому, что чудовищный образ владыки «империи зла» переставал соответствовать реальному Хрущеву, в чем-то похожему на американских политических деятелей. Даже резкие выходки Хрущева, его грубоватые манеры и крикливые заявления не слишком выходили за рамки того, чего ожидали американцы от политического деятеля своей страны.
Вскоре делегация прибыла в Сан-Франциско. Как отмечал Суходрев, «в Сан-Франциско нас приветствовал мэр Дж. Кристофер. Он очень тепло приветствовал Хрущева и вручил ему символический ключ от города. Я сразу заметил, что отношение здесь к высокому гостю совсем не такое, как в Лос-Анджелесе. Более уважительное и сердечное… Здесь хотели перещеголять Лос-Анджелес в гостеприимстве». Но и в гостеприимном Сан-Франциско не обошлось без острых споров. Они произошли во время встречи Хрущева с руководителями американских профсоюзов, входивших в АФТ - КПП, У. Рейтером, Дж. Кэри и другими. По словам Суходрева, «это была самая конфронтационная из всех встреч, состоявшихся во время визита Хрущева в Америку». Предметами жарких споров стали и помощь СССР развивающимся странам Азии и Африки, и германский вопрос, и положение в Венгрии. Хрущев говорил, что «нельзя вести беседу, прыгая, подобно блохам, от одного вопроса к другому», но дискуссию не прекращал. По словам Суходрева, «встреча длилась долго. Закончилась ночью. И все это время Хрущев был на подъеме. Он стучал кулаком по столу, повышал голос, срываясь иногда на крик. Его пытались перебивать, но это никому не удавалось».
Хотя с тех пор, как Хрущев дискутировал с военнопленными в годы войны, у него уже было немало споров с иностранцами, никогда до этой поездки он не спорил с людьми из зарубежных стран так много и так ожесточенно, отстаивая свои идейно-политические убеждения. Против аргументов американцев Хрущев использовал положения о неизбежности смены капитализма социализмом, которые он усвоил с первых лет Гражданской войны. Он постоянно обращался к воспоминаниям о своей жизни, используя их в качестве примера того, как рядовой рабочий стал руководителем великой страны. Он приводил данные о быстром преобразовании полуграмотной России в Советскую страну сплошной грамотности с высокоразвитой системой образования и наукой. Он указывал на быстрое превращение России из отстававшей в хозяйственном отношении страны в державу, опередившую все страны мира в освоении космоса. Он доказывал, что политика СССР направлена на оказание помощи слаборазвитым странам и спасение мира от ядерной катастрофы. Как и подавляющее большинство американцев, Хрущев демонстрировал искреннюю убежденность в превосходстве своей родной страны и ее образа жизни. Упорство, которое Хрущев проявлял в пропаганде превосходства советского строя, поражало американцев и вместе с тем было похоже на их собственное упорство в пропаганде американского образа жизни. Несмотря на то что многие американцы отвергали с порога аргументы Хрущева, они с захватывающим интересом следили за непрекращавшимися спорами, если уж не могли сами участвовать в них.
Очередным пунктом поездки стала столица штата Айова - Де-Мойн. Встречая Хрущева, губернатор штата X. Ловлесс сообщил ему: «Вы находитесь сейчас в штате высокой кукурузы». Здесь, в краю, где рос полюбившийся ему злак, Хрущев встретился с американцем, который, не будучи коммунистом, был близок ему по духу. Это был Росуэлл Гарст, крупный сельскохозяйственный предприниматель, специализировавшийся на выращивании кукурузы. Как отмечал Суходрев, Гарст не раз приезжал в СССР и всякий раз «встречался с Хрущевым, можно сказать, они стали почти друзьями. По крайней мере, хорошо понимали друг друга. Они и по темпераменту был похожи: оба импульсивные, откровенные, не стесняющиеся в выражениях».
23 сентября Н.С. Хрущев выехал на ферму Р. Гарста. По словам газеты «Нью-Йорк таймс», этот день стал «самым теплым и самым народным днем, который Хрущев провел в США». На ферме Гарста не спорили о политике, а обсуждали вопросы выращивания кукурузы, которые были одинаково близки Хрущеву и Гарсту. Сходство характеров двух собеседников проявилось и в их поведении. Когда журналисты, последовавшие за Хрущевым, прибыли на ферму, они, по словам Суходрева, «топтали посевы, мешали вести беседу хозяину… В конце концов Гарст не выдержал и стал ругаться: «Вы же заслонили собой все поле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136