Мы стояли и глядели друг другу в глаза.
На мгновение мне почудилось в ее взгляде кое-что такое, отчего мой пульс участился и кровь забурлила. Такое же откровенное, неприкрытое желание я увидел в тот памятный вечер в глазах Вестал; только глаза Евы слали мне более страстный и жгучий призыв. Я спросил себя, не ошибаюсь ли я. Но нет, именно так смотрит женщина, готовая отдаться своей страсти.
В следующий миг в глазах Евы появилось прежнее холодное выражение.
— Не подходите ко мне! — процедила она сквозь зубы. И быстро вышла на лестницу.
Я застыл на месте с колотящимся сердцем и неистребимым желанием броситься за ней и заключить в свои объятия.
Но теперь я знал, что не один я испытываю подобные чувства.
Ева тоже хотела меня.
* * *
Вестал нашла меня в баре.
— Чед, дорогой мой, — сказала она, усаживаясь за столик. — Давай возьмем с собой Еву вечером. Прокатимся в гондоле в Лидс. Но если ты возражаешь, мы не возьмем ее.
Мне стоило больших усилий проследить, чтобы выражение моего лица не изменилось.
— Нет, я вовсе не возражаю. — Я пригнулся и потрепал ее по руке. — Молодец, что вспомнила про нее. Вестал засияла.
— Пусть немного развеется, — снисходительно сказала она. — Я люблю Еву, но она такая неряха. Сколько раз я твердила, что женщина должна быть привлекательной, но она совершенно не умеет себя подать.
Я кинул взгляд на роскошные бриллианты и аляповатое белое платье, выставлявшее напоказ плоскую грудь, тощую шею и костлявые плечи Вестал. У нее были своеобразные представления о том, как должна подать себя женщина. Поужинав, мы спустились к каналу, где уже ждала Ева. На ней было строгое закрытое вечернее платье черного цвета, с длинными рукавами и стоячим воротничком. Ну точь-в-точь монашка. Рядом с показным великолепием Вестал, зачесанные назад волосы и строгие очки придавали Еве вид бедной родственницы.
Выбрав гондолу, мы сели рядом с Вестал, а Ева пристроилась сзади нас, на боковом сиденье.
Гондола плавно заскользила по зеленоватой воде. Вестал трещала без умолку, мы же с Евой почти не разговаривали.
В сгустившихся сумерках я, почти не переставая, мечтал о Еве. Всей кожей я ощущал исходящие от нее осязаемые флюиды пылкой сексуальности и готов был отдать десять лет жизни за то, чтобы она оказалась рядом со мной вместо Вестал.
Я не мог понять, что со мной происходит. Красавицей я бы ее не назвал. Пожалуй, то было чисто физическое влечение; в моей памяти без конца всплывало волнующее видение — почти обнаженная Ева в мокром купальном костюме вылезает из моря.
Мы закончили прогулку на гондоле у морского вокзала и вернулись в отель в конном экипаже.
Вестал захотелось потанцевать. Забыв про Еву, едва мы вошли в танцевальный зал, она потянула меня в круг, оставив Еву сидеть в одиночестве за столиком.
Я готов был удавить ее, потому что партнершей Вестал была никудышной, но напоминать про то, что Ева осталась одна, явно не стоило.
Минут через двадцать мы вернулись к столику, и тут Вестал сама осознала, что бросать Еву так надолго было неприлично.
— Чед, дорогой, ты должен теперь потанцевать с Евой. Ева быстро вскинула голову.
— Спасибо, миссис Уинтерс, но я не умею танцевать. Мне доставляет огромное удовольствие следить за тем, как танцуете вы.
— Ты не умеешь танцевать? — презрительно фыркнула Вестал. — Ну, девочка моя, надо же учиться. Впрочем, твое дело. — Она повернулась ко мне. — Ой, как мне нравится эта мелодия. Давай еще потанцуем.
Так продолжалось еще битый час. Стрелки на моих часах, казалось, застыли на месте. Наконец, когда время приближалось к полуночи, Вестал наконец сочла, что натанцевалась вдоволь.
Когда Ева, горячо поблагодарив за чудесный вечер, отбыла в свою комнату, Вестал подошла к распахнутому окну полюбоваться на темнеющие внизу воды Большого канала.
— Жаль мне девушку, — сказала она вдруг ни с того ни с сего. — Такая дурнушка…
— А какая тебе разница? — спросил я, раздеваясь. — Ты ведь довольна ею?
— Она — чудо. До нее я просто сатанела от всех этих бестолочей.
— Давно она у тебя?
— Года три. Вообще-то даже хорошо, что она такая страшненькая. По крайней мере, никто на нее не позарится. В противном случае, я бы, возможно, уже лишилась ее.
— Рано или поздно это, должно быть, все равно случится.
— Не думаю, — ответила Вестал, отходя от окна. — Я сказала ей, что упомяну ее в завещании. После этого никакой слуга и не помыслит об уходе. Помню, Харджису как-то вздумалось взять расчет, узнав же, что может получить от меня наследство, он мигом передумал.
Я постарался скрыть обуявшее меня любопытство.
— А что ты завещала мисс Долан?
Вестал резко посмотрела на меня, но ничего подозрительного не заметила.
— Каких-то несколько сотен, — ответила она.
— А она знает? Вестал хихикнула.
— Нет, конечно. Она рассчитывает на куда более крупную сумму. Как, впрочем, и все остальные.
Вестал уже давно уснула, а я все еще лежал в темноте и размышлял.
Значит, она составила завещание.
Я попытался предположить, какую сумму она выделила для наследников, а какую — на благотворительные цели. И сколько отписала мне.
До сих пор я надеялся убедить ее предоставить мне контроль над ее миллионами. Я отдавал себе отчет в том, что дело это щекотливое и она может не согласиться. Теперь же, узнав о завещании, я внезапно понял, что может настать время, когда деньги станут моими на законных основаниях и никто не сможет помешать мне распоряжаться ими по моему усмотрению.
Только, ради Бога, не подумайте, что в тот самый миг я и решил убить ее. Такие мысли мне даже в голову не приходили, хотя, признаться, я прикидывал, что она может заболеть, или стать жертвой несчастного случая, или даже умереть.
Как бы счастлив я был, случись такое! Не следить за каждым своим шагом, не притворяться, сбросить непосильное бремя исполнения супружеских обязанностей…
Если она умрет…
* * *
Следующий день мы провели в раскаленном пекле знаменитой фабрики стекла в Мурано, наблюдая за тем, как истекающие потом стеклодувы творят удивительные чудеса из расплавленной стекольной массы. Только возвратившись в прохладу своих роскошных апартаментов, мы вздохнули с облегчением.
— Пожалуй, я приму душ, — сказал я. — Просто одурел от жары на этой чертовой фабрике.
— Да, жарковато было, — согласилась Вестал, бессильно откинувшись на спинку кресла. — У меня даже голова разболелась.
— Хочешь выпить?
— Нет, спасибо. Посижу немного, может, пройдет. — Она обхватила голову руками. — Ничего. Что будем делать вечером, Чед?
— Что хочешь. Покатаемся на гондоле?
— Давай решим после ужина.
Я удалился в ванную и принял душ. Переодевшись, я вернулся в гостиную. Вестал там уже не было. Заглянув в спальню, я увидел, что Вестал с побелевшим и вытянувшимся лицом лежит в кровати.
— В чем дело? — спросил я, склоняясь над ней. — Тебе плохо?
— У меня ужасно болит голова и меня тошнит. Я окинул ее взглядом. Жалости к ней я не испытывал. Уж больно отвратительна и ненавистна мне она была.
— Жаль. Должно быть, жара так на тебя повлияла.
Может, поспишь?
— Я приняла веганин. Скоро все пройдет.
— Что ж, я пока спущусь в бар. Отдохни. Я скоро вернусь.
Подойдя к комнате Евы, я постучал в дверь. Ева открыла и вопросительно посмотрела на меня. Она была без очков, и, хотя зачесанные на затылок волосы делали ее похожей на старую деву, ее внешность позволяла вспомнить ту прелесть, которую я однажды разглядел на яхте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45