Кладбище?
Это были просто ямы, забитые голыми телами, слегка присыпанными землей.
Захоронения не были обозначены крестом, и по ним ходили. Остальные
"кладбища", подобные тем, что возле озера, были уже заполнены. Все
захоронения были массовыми... На сербской стороне двора лагеря появлялось
все больше скрюченных, ничем не покрытых трупов. Это было результатом
"естественной" смерти от голода.
Заключенные спали в бараках, каждый из которых представлял собой огромное
деревянное помещение длиной 24 и шириной 5 метров.
В середине барака был проход, а слева и справа от него находились боксы, в
которых могло поместиться по 5 человек. Когда прибывала новая партия
заключенных, усташи набивали ими боксы до отказа и людям приходилось лежать
друг на друге.
Заключенные лежали на голых досках, без соломы, укрывались легкими одеялами.
Принимая вновь прибывших узников в лагерь, усташи отбирали у них хорошие
одеяла и давали им старые и ветхие. Врачами и медсестрами были сами узники,
они старались помочь своим заболевшим товарищам. Поскольку у них не было
почти никаких медицинских инструментов и лекарств, помощь, которую они могли
оказать, была незначительной.
В результате тяжелобольные быстро умирали, а если наступление смерти
задерживалось, усташи, ворвавшись ночью в больницу, выгоняли больных на
улицу, уводили их в Граник или в Градину и убивали.
...От холода, голода, недостатка витаминов с людьми происходили странные
явления. У некоторых отекали колени, ноги теряли естественную форму. У
других ухудшалось зрение, иные слепли, их лица покрывались старческими
морщинами, зубы чернели... Появлялись волдыри на ногах, которые постепенно
вскрывались и кровоточили, пока человек не умирал. Кишечными расстройствами
страдали все в лагере. И если их не удавалось приостановить в течение первых
дней, то неизбежно наступала смерть...
...Барак № 3 назывался "больницей". Как только войдешь внутрь этого барака,
в нос ударял трупный смрад. Трупы лежали вперемешку с умирающими, еще живыми
людьми. С трудом можно было сразу отличить живых от мертвых, ибо мертвецы
лежали с открытыми глазами, как живые, а живые лежали неподвижно, как
мертвые. Более подходящим названием было бы не "больница", а "морг". Усташи
не оставляли в покое и тех, кто умирал. Они стаскивали их со смертного одра,
грузили на машины, отвозили в лес, где убивали. Каждый стремился, насколько
это было возможным, не попадать в "больницу", так как самым большим желанием
всех узников было умереть естественной смертью. Но поскольку оставаться днем
в других бараках запрещалось, то немощным узникам не оставалось другого
выхода.
Первые узники лагерей-I и II строили бараки и возводили насыпи, которые
должны были обезопасить лагерь от наводнений Струга и Савы. Во время работ
усташи избивали узников палками и прикладами, подгоняли их, требуя быстрее
поворачиваться - копать землю и носить на насыпь. Если кто-нибудь ослабевал
и падал от усталости, его тут же добивали. Из нескольких тысяч узников
лагерей-I и II после их ликвидации в лагерь-III прибыло только несколько
сот.
Узники лагеря-III работали на его территории и за ее пределами. В лагере
были мастерская по изготовлению цепей, кирпичный завод, хлебопекарня,
электростанция, лесопильня и подсобное хозяйство. Работали не менее десяти
часов в день, без отдыха, поскольку все, что здесь изготавливалось, было
крайне необходимо армии оккупантов и усташам. Узники также занимались
разгрузкой и погрузкой железнодорожных вагонов, грузовиков и пароходов на
реке Саве. Усташские надзиратели ходили по мастерским и придирчиво следили
за тем, чтобы никто не отлынивал от работы, не задерживался слишком долго в
туалете, работал без перерывов.
Если же усташу казалось, что кто-то из узников "саботирует работу", он
избивал или убивал его.
Врачи нередко рекомендовали освобождать от работы больных, старых и
немощных, но усташи, особенно подполковник-инженер Пицилли, распорядитель
работ в лагере, не очень-то обращали внимание на такие рекомендации.
Некоторые усташи получали особое удовольствие от того, что заставляли
работать больных, безжалостно их избивая и угрожая пистолетом.
Работа за пределами территории лагеря заключалась в возведении ограды из
колючей проволоки, строительстве малой и большой насыпи, большой стены,
многочисленных блиндажей и оборонительных сооружений вокруг лагеря,
трудились на лесозаготовках, в поле, в подсобном хозяйстве или же в соседнем
Ябланце. Усташи-конвоиры с помощью прикладов, ножей и огнестрельного оружия
заставляли узников работать не покладая рук. Много тысяч заключенных погибли
при этом. Часто случалось, что целые группы узников не возвращались в лагерь
с этих работ.
Любое свободное времяпрепровождение, попытки отыскать что-либо съедобное в
отходах пищи возле кухни, любая жалоба на плохое обращение или скудное
питание рассматривались как тяжелый дисциплинарный проступок, который усташи
наказывали самым строгим образом. Они избивали заключенных палками, колами,
ремнями, прикладами, сбивали их с ног и топтали ногами, а очень часто, вынув
пистолет или нож, убивали. Случалось, что какое-нибудь "должностное лицо"
разрешало тому или иному узнику сделать чтонибудь или же взять, как тут же
другой усташ безжалостно наказывал его.
Наказывали обычно публично, при этом должны были присутствовать все узники.
За более тяжелые "нарушения" их наказывали арестом.
...Однажды усташи схватили кровельщика Филиппа Штайна, который спрятал еду в
укромном месте. Чистая случайность помогла ему спастись. Но в тюрьме он так
состарился, будто пробыл там несколько лет, а не три-четыре дня. Тюрьма
меняла выражение лица у всех, кто пробыл в ней хотя бы 24 часа. Филипп Штайн
рассказывал мне, что Матиевич бил его по голове, а Милош клещами рвал кожу.
Когда же он машинально в ответ на удары поднял руки, чтобы защитить себя,
Милош навел на него пистолет, сказав, что пристрелит его, если он только
шевельнется. Он вынужден был поднять руки вверх и смотреть в дуло пистолета,
а Матиевич избивал его, нанося удары в пах и по голове.
"Можете поверить, я не ощущал ударов, поскольку смотрел только на
пистолет",- рассказывал мне впоследствии Штайн. Кроме него, в тюрьме
находилось еще 53 узника - в основном интеллигенты. Им жгли ноги и руки. Их
конечности совсем почернели. Спустя полчаса после выхода из тюрьмы все они
были уничтожены. На следующий день Милош в разговоре со Штайном сказал, что
тот будет работать в административном здании лагеря. И хотя еще вчера он
избивал его почти до смерти, разговаривал теперь так, будто бы ничего не
случилось. Более того, угостил его сигаретой. Когда Штайн рассказывал об
этом, его глаза застилали слезы".
ЙОСИП РИБОЛИ:
"...Когда лагерь переполнялся, усташи принимались за ликвидацию части
узников. С этой целью вечером или ночью их выстраивали, после чего Маричич
проводил осмотр, переходя от одной группы к другой, освещал фонариком лица
заключенных, спрашивая, кто откуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Это были просто ямы, забитые голыми телами, слегка присыпанными землей.
Захоронения не были обозначены крестом, и по ним ходили. Остальные
"кладбища", подобные тем, что возле озера, были уже заполнены. Все
захоронения были массовыми... На сербской стороне двора лагеря появлялось
все больше скрюченных, ничем не покрытых трупов. Это было результатом
"естественной" смерти от голода.
Заключенные спали в бараках, каждый из которых представлял собой огромное
деревянное помещение длиной 24 и шириной 5 метров.
В середине барака был проход, а слева и справа от него находились боксы, в
которых могло поместиться по 5 человек. Когда прибывала новая партия
заключенных, усташи набивали ими боксы до отказа и людям приходилось лежать
друг на друге.
Заключенные лежали на голых досках, без соломы, укрывались легкими одеялами.
Принимая вновь прибывших узников в лагерь, усташи отбирали у них хорошие
одеяла и давали им старые и ветхие. Врачами и медсестрами были сами узники,
они старались помочь своим заболевшим товарищам. Поскольку у них не было
почти никаких медицинских инструментов и лекарств, помощь, которую они могли
оказать, была незначительной.
В результате тяжелобольные быстро умирали, а если наступление смерти
задерживалось, усташи, ворвавшись ночью в больницу, выгоняли больных на
улицу, уводили их в Граник или в Градину и убивали.
...От холода, голода, недостатка витаминов с людьми происходили странные
явления. У некоторых отекали колени, ноги теряли естественную форму. У
других ухудшалось зрение, иные слепли, их лица покрывались старческими
морщинами, зубы чернели... Появлялись волдыри на ногах, которые постепенно
вскрывались и кровоточили, пока человек не умирал. Кишечными расстройствами
страдали все в лагере. И если их не удавалось приостановить в течение первых
дней, то неизбежно наступала смерть...
...Барак № 3 назывался "больницей". Как только войдешь внутрь этого барака,
в нос ударял трупный смрад. Трупы лежали вперемешку с умирающими, еще живыми
людьми. С трудом можно было сразу отличить живых от мертвых, ибо мертвецы
лежали с открытыми глазами, как живые, а живые лежали неподвижно, как
мертвые. Более подходящим названием было бы не "больница", а "морг". Усташи
не оставляли в покое и тех, кто умирал. Они стаскивали их со смертного одра,
грузили на машины, отвозили в лес, где убивали. Каждый стремился, насколько
это было возможным, не попадать в "больницу", так как самым большим желанием
всех узников было умереть естественной смертью. Но поскольку оставаться днем
в других бараках запрещалось, то немощным узникам не оставалось другого
выхода.
Первые узники лагерей-I и II строили бараки и возводили насыпи, которые
должны были обезопасить лагерь от наводнений Струга и Савы. Во время работ
усташи избивали узников палками и прикладами, подгоняли их, требуя быстрее
поворачиваться - копать землю и носить на насыпь. Если кто-нибудь ослабевал
и падал от усталости, его тут же добивали. Из нескольких тысяч узников
лагерей-I и II после их ликвидации в лагерь-III прибыло только несколько
сот.
Узники лагеря-III работали на его территории и за ее пределами. В лагере
были мастерская по изготовлению цепей, кирпичный завод, хлебопекарня,
электростанция, лесопильня и подсобное хозяйство. Работали не менее десяти
часов в день, без отдыха, поскольку все, что здесь изготавливалось, было
крайне необходимо армии оккупантов и усташам. Узники также занимались
разгрузкой и погрузкой железнодорожных вагонов, грузовиков и пароходов на
реке Саве. Усташские надзиратели ходили по мастерским и придирчиво следили
за тем, чтобы никто не отлынивал от работы, не задерживался слишком долго в
туалете, работал без перерывов.
Если же усташу казалось, что кто-то из узников "саботирует работу", он
избивал или убивал его.
Врачи нередко рекомендовали освобождать от работы больных, старых и
немощных, но усташи, особенно подполковник-инженер Пицилли, распорядитель
работ в лагере, не очень-то обращали внимание на такие рекомендации.
Некоторые усташи получали особое удовольствие от того, что заставляли
работать больных, безжалостно их избивая и угрожая пистолетом.
Работа за пределами территории лагеря заключалась в возведении ограды из
колючей проволоки, строительстве малой и большой насыпи, большой стены,
многочисленных блиндажей и оборонительных сооружений вокруг лагеря,
трудились на лесозаготовках, в поле, в подсобном хозяйстве или же в соседнем
Ябланце. Усташи-конвоиры с помощью прикладов, ножей и огнестрельного оружия
заставляли узников работать не покладая рук. Много тысяч заключенных погибли
при этом. Часто случалось, что целые группы узников не возвращались в лагерь
с этих работ.
Любое свободное времяпрепровождение, попытки отыскать что-либо съедобное в
отходах пищи возле кухни, любая жалоба на плохое обращение или скудное
питание рассматривались как тяжелый дисциплинарный проступок, который усташи
наказывали самым строгим образом. Они избивали заключенных палками, колами,
ремнями, прикладами, сбивали их с ног и топтали ногами, а очень часто, вынув
пистолет или нож, убивали. Случалось, что какое-нибудь "должностное лицо"
разрешало тому или иному узнику сделать чтонибудь или же взять, как тут же
другой усташ безжалостно наказывал его.
Наказывали обычно публично, при этом должны были присутствовать все узники.
За более тяжелые "нарушения" их наказывали арестом.
...Однажды усташи схватили кровельщика Филиппа Штайна, который спрятал еду в
укромном месте. Чистая случайность помогла ему спастись. Но в тюрьме он так
состарился, будто пробыл там несколько лет, а не три-четыре дня. Тюрьма
меняла выражение лица у всех, кто пробыл в ней хотя бы 24 часа. Филипп Штайн
рассказывал мне, что Матиевич бил его по голове, а Милош клещами рвал кожу.
Когда же он машинально в ответ на удары поднял руки, чтобы защитить себя,
Милош навел на него пистолет, сказав, что пристрелит его, если он только
шевельнется. Он вынужден был поднять руки вверх и смотреть в дуло пистолета,
а Матиевич избивал его, нанося удары в пах и по голове.
"Можете поверить, я не ощущал ударов, поскольку смотрел только на
пистолет",- рассказывал мне впоследствии Штайн. Кроме него, в тюрьме
находилось еще 53 узника - в основном интеллигенты. Им жгли ноги и руки. Их
конечности совсем почернели. Спустя полчаса после выхода из тюрьмы все они
были уничтожены. На следующий день Милош в разговоре со Штайном сказал, что
тот будет работать в административном здании лагеря. И хотя еще вчера он
избивал его почти до смерти, разговаривал теперь так, будто бы ничего не
случилось. Более того, угостил его сигаретой. Когда Штайн рассказывал об
этом, его глаза застилали слезы".
ЙОСИП РИБОЛИ:
"...Когда лагерь переполнялся, усташи принимались за ликвидацию части
узников. С этой целью вечером или ночью их выстраивали, после чего Маричич
проводил осмотр, переходя от одной группы к другой, освещал фонариком лица
заключенных, спрашивая, кто откуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71