«Странно, звезды в Москве!» – подумал он. Он никогда не замечал их раньше. Их было очень много, все небо усыпано ими. Ему показалось, что они подмигивают ему. Он засмеялся и широким шагом, минуя метро, пошел по бульвару. У памятника Гоголю остановился, взглянул на него и счастливо подмигнул.
– Когда я тебя увидел, ты плакала, когда мы шли, ты грустила, позже ты смеялась, – вслух подумал он, – завтра я тебя увижу. Все будет хорошо!..
На скамейках сидели забывшие о времени парочки. Но Сергей им не завидовал, верил, что будет так же сидеть с Ириной, обязательно будет!.. Подойдя к Никитским воротам, Сергей почувствовал, что устал. Вспомнив, что у него остался один рубль, махнул рукой проезжавшему такси, шофер притормозил, Сергей сел рядом и на вопрос «куда» – показал рукой: прямо!
Как только машина под желтым светом светофора проскочила площадь, из тени домов выскочили двое, забегали, заметались, но площадь была пуста.
– Черт! Уехал! – выругался человек в пыльнике. – Ты запомнил номер? – спросил он второго.
Тот кивнул головой.
…Поднимаясь по Рождественскому бульвару, Сергей услышал щелчок, увидел на циферблате счетчика выскочивший рубль и, подъехав к остановке трамвая, остановил шофера.
– Стоп! Приехали! – достал единственную бумажку, вышел из машины, вошел в подворотню дома и спрятался за выступом. Когда такси проехало мимо, Сергей вышел из ворот, прошел мимо комиссионного магазина и пошел по Сретенке домой. Не доходя до Колхозной площади, свернул в переулок и поднялся к себе на четвертый этаж.
Спал он плохо, ворочался, просыпался, часто курил и все время думал о встрече…
… Первые солнечные лучи скользнули по комнате, заполнили светом, убрали из углов серые тени, позолотили стекла трехстворчатого окна.
Сергей с трудом оторвал от подушки голову, и проваливаясь в приятную муть сна, увидел в окне покачивающиеся зеленые верви, длинные, как человеческие руки…
II
Гутман попала в поле зрения органов государственной безопасности. Там стало известно, что в 22.40 она быстро вышла из дома, села в такси и приехала к главному входу Центрального парка культуры и отдыха имени Горького. Отпустив машину, прошла к будкам телефона-автомата, где ее ожидал сотрудник американского посольства Кемминг. Поговорив, они направились в парк. Пройдя мимо пруда, свернули влево, в полутемную аллею, и остановились. Кемминг попрощался и пошел домой, а Гутман вошла в затеменную аллею и села на скамейку, где находился неизвестный мужчина. Вначале она и неизвестный сидели в разных концах скамейки, а позже сели рядом и разговорились. В 23.35 они встали и вышли на главную аллею, где смеясь, поздоровались и продолжали разговаривать, медленно направились к выходу, вышли на Крымский вал. Дойдя до середины моста, несколько минут стояли у перил, потом, перейдя проезжую часть, пошли по Метростроевской. Переходя улицу, неизвестный взял Гутман под руку. У дома №6 они остановились, разговаривали, смеялись, причем неизвестный несколько раз брал девушку за руку. Во время разговора что-то записал в блокнот и бумажку передал ей. В 0.25 Гутман и неизвестный попрощались Она вошла в подъезд, он, крикнув «до завтра», пошел к станции метро. Постояв у входа, посмотрел по сторонам и на небо, засмеялся и быстро пошел по Гоголевскому бульвару, в сторону Арбатской площади. Пройдя к Никитским воротам, остановил проходившую автомашину такси и поехал в сторону улицы Горького. Непредвиденные обстоятельства не позволили выяснить личность неизвестного. Знали, что ему лет 24-25, он выше среднего роста, среднего телосложения, волосы светло-русые, зачесанные назад. Одет – костюм серый, спортивная голубая тениска, коричневые полуботинки, без головного убора.
Полковник Агапов зло крякнул и заерзал на стуле. Потом снова перечитал документ, в котором были данные, собранные на неизвестного, позвонил секретарю.
– Смирнова! – не поднимая головы и продолжая подчеркивать цветным карандашом некоторые места текста, бросил он появившемуся у дверей сотруднику.
«Как это могло случиться? – спрашивал он себя и сейчас же ответил: – Разгильдяи! Прошляпить такую связь…» И это в ту минуту, когда он хотел предложить приступить к реализации всего дела. Компрометирующих материалов было достаточно для того, чтобы арестовать девчонку, а этого слишком бестактного и наглого «дипломата» через Министерство иностранных дел объявить персоной нон грата И если при объяснении в МИДе посол великой державы попытается оправдывать своего не в меру энергичного сотрудника, можно будет ему сказать, что скрывалось за этими невинными поездками по стране, назойливыми приставаниями к советским людям, излишним любопытством к военным объектам, вопросами и предложениями случайным знаковым. И, наконец, фотографирование… Не памятников старины, музеев и новостроек, а всего того, что «за забором». Нетрезвая жизнь этого человека дала свои результаты – забытый в «Национале» новенький портативный «Контакс». В кассете оказалось тридцать шесть кадров экспонированной пленки одного из военных ракетодромов. Кстати, хозяин «Контакся» так и не заявил о своей потере.
III
Поздним июньским вечером локационные установки «засекли» неизвестный самолет, на большой высоте нарушивший советскую границу южнее станции Агин Закавказской железной дороги.
На голубоватых экранах индикаторов появились вспышки – светящийся пунктир чертил едва заметную, дрожащую линию, быстро уходившую на северо-воаток.
Не дойдя до Дилжана, самолет резко повернул на север.
Части наблюдения считывали данные на командные пункты и, передавая «гостя» от пункта к пункту, ждали приказа.
Обойдя Тбилиси с запада, не снижая высоты, самолет прошел над небольшим, потонувшим в садах городком Каспи, изменил курс, и, временами снижаясь до пяти – восьми тысяч метров у Крестового перевала, полетел вдоль Военно-Грузинской дороги.
Севернее Дарьяльского ущелья он вышел на чистый запад и пошел вдоль малонаселенного Кавказского хребта.
Под крыльями самолета проплывали скрытые туманной дымкой, сверкавшие под луной ледники и оснеженные вершины Шхары, Джоражбы, Чатын-тау, а он, опускаясь и снова набирая высоту, точно играя, шел и шел к морю.
Докладывая о движении загадочного «визитера», проходившего такой пустынной, безлюдной дорогой, службы наблюдения отметили, что за Марухским перевалом самолет снова изменил курс на северо-восток и начал снижаться… У Армавира он опять резко взмыл вверх, свернул на запад-юго-запад и, продолжая снижаться, на приглушенных моторах пошел в сторону моря.
Странный зигзагообразный маршрут с тщательными обходами крупных населенных пунктов, частыми снижениями и подъемами, видимо, подходил к концу. А команда «продолжать наблюдение» не менялась.
Каждый раз, когда самолет приближался к земле, наземные станции получали приказ прочесать местность, и в розыск возможных парашютистов включались органы государственной безопасности, милиция и население, но сообщений о задержании подозрительных не поступало.
Под крыльями лазутчика теперь лежала холмистая местность, по мере приближения к побережью переходившая в горы с густыми лесами, ущельями, бурными реками и редкими селениями. В семидесяти-восьмидесяти километрах от Адлера самолет сделал два круга над Кавказским заповедником и, теперь уже набирая высоту, снова пошел к морю…
С пограничных аэродромов на перехват поднялись истребители… Через короткое время далеко в вышине глухие пушечные удары заглушили гул моторов, темное беззвездное небо прочертили трассирующие снаряды и пулеметные очереди, замигали огни вспышек, потом раздался далекий взрыв, факелами осветивший небо, и все стихло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Когда я тебя увидел, ты плакала, когда мы шли, ты грустила, позже ты смеялась, – вслух подумал он, – завтра я тебя увижу. Все будет хорошо!..
На скамейках сидели забывшие о времени парочки. Но Сергей им не завидовал, верил, что будет так же сидеть с Ириной, обязательно будет!.. Подойдя к Никитским воротам, Сергей почувствовал, что устал. Вспомнив, что у него остался один рубль, махнул рукой проезжавшему такси, шофер притормозил, Сергей сел рядом и на вопрос «куда» – показал рукой: прямо!
Как только машина под желтым светом светофора проскочила площадь, из тени домов выскочили двое, забегали, заметались, но площадь была пуста.
– Черт! Уехал! – выругался человек в пыльнике. – Ты запомнил номер? – спросил он второго.
Тот кивнул головой.
…Поднимаясь по Рождественскому бульвару, Сергей услышал щелчок, увидел на циферблате счетчика выскочивший рубль и, подъехав к остановке трамвая, остановил шофера.
– Стоп! Приехали! – достал единственную бумажку, вышел из машины, вошел в подворотню дома и спрятался за выступом. Когда такси проехало мимо, Сергей вышел из ворот, прошел мимо комиссионного магазина и пошел по Сретенке домой. Не доходя до Колхозной площади, свернул в переулок и поднялся к себе на четвертый этаж.
Спал он плохо, ворочался, просыпался, часто курил и все время думал о встрече…
… Первые солнечные лучи скользнули по комнате, заполнили светом, убрали из углов серые тени, позолотили стекла трехстворчатого окна.
Сергей с трудом оторвал от подушки голову, и проваливаясь в приятную муть сна, увидел в окне покачивающиеся зеленые верви, длинные, как человеческие руки…
II
Гутман попала в поле зрения органов государственной безопасности. Там стало известно, что в 22.40 она быстро вышла из дома, села в такси и приехала к главному входу Центрального парка культуры и отдыха имени Горького. Отпустив машину, прошла к будкам телефона-автомата, где ее ожидал сотрудник американского посольства Кемминг. Поговорив, они направились в парк. Пройдя мимо пруда, свернули влево, в полутемную аллею, и остановились. Кемминг попрощался и пошел домой, а Гутман вошла в затеменную аллею и села на скамейку, где находился неизвестный мужчина. Вначале она и неизвестный сидели в разных концах скамейки, а позже сели рядом и разговорились. В 23.35 они встали и вышли на главную аллею, где смеясь, поздоровались и продолжали разговаривать, медленно направились к выходу, вышли на Крымский вал. Дойдя до середины моста, несколько минут стояли у перил, потом, перейдя проезжую часть, пошли по Метростроевской. Переходя улицу, неизвестный взял Гутман под руку. У дома №6 они остановились, разговаривали, смеялись, причем неизвестный несколько раз брал девушку за руку. Во время разговора что-то записал в блокнот и бумажку передал ей. В 0.25 Гутман и неизвестный попрощались Она вошла в подъезд, он, крикнув «до завтра», пошел к станции метро. Постояв у входа, посмотрел по сторонам и на небо, засмеялся и быстро пошел по Гоголевскому бульвару, в сторону Арбатской площади. Пройдя к Никитским воротам, остановил проходившую автомашину такси и поехал в сторону улицы Горького. Непредвиденные обстоятельства не позволили выяснить личность неизвестного. Знали, что ему лет 24-25, он выше среднего роста, среднего телосложения, волосы светло-русые, зачесанные назад. Одет – костюм серый, спортивная голубая тениска, коричневые полуботинки, без головного убора.
Полковник Агапов зло крякнул и заерзал на стуле. Потом снова перечитал документ, в котором были данные, собранные на неизвестного, позвонил секретарю.
– Смирнова! – не поднимая головы и продолжая подчеркивать цветным карандашом некоторые места текста, бросил он появившемуся у дверей сотруднику.
«Как это могло случиться? – спрашивал он себя и сейчас же ответил: – Разгильдяи! Прошляпить такую связь…» И это в ту минуту, когда он хотел предложить приступить к реализации всего дела. Компрометирующих материалов было достаточно для того, чтобы арестовать девчонку, а этого слишком бестактного и наглого «дипломата» через Министерство иностранных дел объявить персоной нон грата И если при объяснении в МИДе посол великой державы попытается оправдывать своего не в меру энергичного сотрудника, можно будет ему сказать, что скрывалось за этими невинными поездками по стране, назойливыми приставаниями к советским людям, излишним любопытством к военным объектам, вопросами и предложениями случайным знаковым. И, наконец, фотографирование… Не памятников старины, музеев и новостроек, а всего того, что «за забором». Нетрезвая жизнь этого человека дала свои результаты – забытый в «Национале» новенький портативный «Контакс». В кассете оказалось тридцать шесть кадров экспонированной пленки одного из военных ракетодромов. Кстати, хозяин «Контакся» так и не заявил о своей потере.
III
Поздним июньским вечером локационные установки «засекли» неизвестный самолет, на большой высоте нарушивший советскую границу южнее станции Агин Закавказской железной дороги.
На голубоватых экранах индикаторов появились вспышки – светящийся пунктир чертил едва заметную, дрожащую линию, быстро уходившую на северо-воаток.
Не дойдя до Дилжана, самолет резко повернул на север.
Части наблюдения считывали данные на командные пункты и, передавая «гостя» от пункта к пункту, ждали приказа.
Обойдя Тбилиси с запада, не снижая высоты, самолет прошел над небольшим, потонувшим в садах городком Каспи, изменил курс, и, временами снижаясь до пяти – восьми тысяч метров у Крестового перевала, полетел вдоль Военно-Грузинской дороги.
Севернее Дарьяльского ущелья он вышел на чистый запад и пошел вдоль малонаселенного Кавказского хребта.
Под крыльями самолета проплывали скрытые туманной дымкой, сверкавшие под луной ледники и оснеженные вершины Шхары, Джоражбы, Чатын-тау, а он, опускаясь и снова набирая высоту, точно играя, шел и шел к морю.
Докладывая о движении загадочного «визитера», проходившего такой пустынной, безлюдной дорогой, службы наблюдения отметили, что за Марухским перевалом самолет снова изменил курс на северо-восток и начал снижаться… У Армавира он опять резко взмыл вверх, свернул на запад-юго-запад и, продолжая снижаться, на приглушенных моторах пошел в сторону моря.
Странный зигзагообразный маршрут с тщательными обходами крупных населенных пунктов, частыми снижениями и подъемами, видимо, подходил к концу. А команда «продолжать наблюдение» не менялась.
Каждый раз, когда самолет приближался к земле, наземные станции получали приказ прочесать местность, и в розыск возможных парашютистов включались органы государственной безопасности, милиция и население, но сообщений о задержании подозрительных не поступало.
Под крыльями лазутчика теперь лежала холмистая местность, по мере приближения к побережью переходившая в горы с густыми лесами, ущельями, бурными реками и редкими селениями. В семидесяти-восьмидесяти километрах от Адлера самолет сделал два круга над Кавказским заповедником и, теперь уже набирая высоту, снова пошел к морю…
С пограничных аэродромов на перехват поднялись истребители… Через короткое время далеко в вышине глухие пушечные удары заглушили гул моторов, темное беззвездное небо прочертили трассирующие снаряды и пулеметные очереди, замигали огни вспышек, потом раздался далекий взрыв, факелами осветивший небо, и все стихло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39