Туда и засыпал порох.
– Хорошо, – заговорил Беник, – а чем ты собираешься тут орудовать, приятель?
– У нас есть лопаты. Накидаю булыжников.
– С ума сошел! Кремень о кремень! А что, если будет искра?! Мы все взлетим в воздух!
– В таком случае сначала насыплю несколько шапок песку. Это предохранит от искры.
– Не глупо, не глупо… Для рулевого это совсем неплохо.
– Послушай-ка, боцман, что это ты? Зачем придираться? Или голод делает тебя ворчуном?
– Ты лучше скажи, где фитиль, а? То-то.
– У каждого из нас есть огниво. Оттуда и возьмем фитили. Чего тут особенного?
– А отверстие, ведущее к пороху, чем сделаешь?
– Стволом карабина. Он как раз годится.
– Ну да! Стальной стержень – это то, что нужно! Опять искра – и привет! Взлетим на воздух, как миленькие. Взрыв получится что надо. Только рановато. А кроме того, ты в жизни не сумеешь засунуть фитиль в эту крошечную дырочку в стволе…
– Значит, надо придумать что-то другое!
– Подумаем!
Не прошло и минуты, как Артур всплеснул руками и закричал:
– Нашел! У меня есть идея!
– Говори, сынок!
– Кто из нас не слишком дорожит своим карабином? Конечно, я. Без него мне будет только легче шагать, когда выберемся отсюда. Капитан, разрешите использовать ствол по своему усмотрению, даже если придется окончательно вывести его из строя!
– Да, я согласен.
– Прекрасно! Значит ли это, что меня не лишат чинов и наград за потерю боевого оружия?
– Когда же ты перестанешь трепаться?
– Все, капитан! Я абсолютно серьезен. Беру свой нож…
– А зачем тебе нож?
– Отвертки-то у меня нет.
– Нет.
– Стало быть, нужен нож. Мне надо разобрать карабин. Я с этим быстро справлюсь. Так, готово… Оставляем только ствол.
– Что ты собираешься с ним делать?
– С его помощью разожгу огонек и стану печь блинчики!
– Оставь свои дурацкие шутки!
– Ну, ладно! Я собираюсь взять фитиль немного длиннее, чем этот ствол, продеть сквозь него… Понимаете? Проблема решена.
– А дальше?
– Смотрите. Этот конец я обмотаю тряпкой, чтобы не было удара и искры. Затем продену фитиль в ствол, оставив снаружи один конец… Вот и отверстие. Поняли?
– Ларош, ты просто гений! Нет слов! Обещаю тебе, если захочешь, получишь любую должность на корабле. Хватит тебе сидеть и коптиться в машинном отделении.
– Поживем – увидим, патрон! Сейчас не время об этом. Протянутый сквозь стальной ствол фитиль не порвется. Если мы подожжем с одного конца, то огонь медленно пойдет внутрь. И как только доберется до пороха – трр-ах!
Шутник был явно в ударе, говорил оживленно, сочетая теоретические выкладки с практическими действиями.
Он разобрал карабин. Держа в руках ствол, поднес его к правому глазу, посмотрел, как в подзорную трубу. Потом продел сквозь него фитиль так, чтобы по обе стороны стального стержня свисали концы веревки. Наконец осторожно укрепил стержень возле кучи пороха.
Теперь оставалось засыпать его песком и булыжниками, и мина будет готова. Тут нужна осторожность, внимательность. Малейшая оплошность, и взрыв неминуем. Работа тяжелая, тем более для изголодавшихся, мучимых жаждой, обессиленных людей.
Прошел час. Все было сделано как надо.
– Друзья мои! – Голос рулевого звучал непривычно серьезно, резко контрастируя с обыкновенным его смешливым тоном. – Наступил самый ответственный и сложный момент. Пан или пропал! Или нам повезет и мы станем свободными, или пещера навсегда погребет нас под своими обломками.
– Все ясно, – произнес Феликс, – в конце концов, надо попытаться так или иначе выбраться из безвыходного положения. Мы ведь не можем сидеть сложа руки. Значит, решено. Не так ли, друзья?
– Все верно! Все верно! – закричали моряки. Они не могли больше мучиться и ждать.
– Можно поджигать, хозяин?
– Давай!
Артур крикнул, сияя:
– Жан-Мари, свечу!
– Вот она, матрос! Сейчас зажгу… Готово! Теперь всем отойти вглубь пещеры. Американцы, французы – назад! Я останусь здесь, чтобы держать свечу. Будь что будет! Знаете, этот огонек – самый красивый, самый яркий и лучистый из всех, которые я видел в жизни. Итак, все – назад.
Прошло десять минут. В пещере царила мертвая тишина. Моряки старались бодриться, однако каждый ощущал ужас. Он проникал во все поры, сковывал движения и дыхание. С виду все были сдержанны и хладнокровны. Но что творилось в душе! Тело била дрожь, глаза широко открыты, сердце то и дело падает куда-то, так что дух захватывает. Каждому мерещилось приближение смерти. С этим ничего нельзя поделать. Ужас приближающегося конца не побороть, не победить, не одолеть.
– Да-а! – протянул Артур. – Мы тут как в пороховом погребе. Я пережил множество аварий, а сколько раз умирал… Но это всегда происходило быстро, не успеваешь опомниться. Так долго, как сегодня, я никогда еще не ждал смерти.
– Скажи, – обратился к нему Феликс, который хоть и не был моряком, но сумел сохранить в этих жутких условиях остроумие и самообладание, – если бы ты вдруг заметил, что фитиль плохо горит, смог бы подойти и раздуть пламя?
– Кто знает, хозяин, быть может, вскоре получите возможность убедиться в этом.
– А ты, Ивон, мой бедный малыш, как себя чувствуешь? Прости, мы заставили тебя столько пережить.
– Месье Феликс, – отозвался юнга, – поверьте, каждый волен распоряжаться своей судьбой сам.
– Парень хорошо сказал, – обрадовался за племянника Беник, – за такой ответ я расцелую тебя, мой мальчик, если только мужчинам можно целоваться. Черт его знает, есть ли в этом вообще какой-нибудь смысл!..
– Двадцать минут! – сказал Обертен, взглянув на часы.
– Черт! Слишком долго, – ответил капитан, потирая лоб.
– Да, минуты тянутся, словно резиновые, – подтвердил Артур.
– А вдруг фитиль погас?
– Да нет! Я чувствую запах гари…
В эту минуту земля загудела и вздрогнула. Затрещали стены, и моряки повалились друг на друга. Раздался глухой взрыв. Пещера на мгновение озарилась ярким, словно молния, светом, мелькнувшим там, у входа.
Все вокруг заволокло едким дымом и погрузилось в кромешную тьму, так что ровным счетом ничего не было видно. К тому же, падая, Ларош задел рукой свечу и нечаянно загасил ее.
Люди начали было пробираться вперед на ощупь, но вдруг хором воскликнули. В глаза бил яркий дневной свет. Ничего прекраснее никто из них в жизни не видывал. Глаза не могли насмотреться.
Внезапно свет померк, и пещера вновь погрузилась во тьму. Но секунду спустя они опять видели солнце, а еще через секунду услышали снаружи гортанную тирольскую песню:
– Ти-ла-ла! Ла-у-ла – ла-у-ли! Выход есть! Ла-у-ла!
Это рулевой, неунывающий рулевой, едва выбравшись на свет Божий, уже славил его, а заодно и себя, придумавшего выход из безвыходного положения.
– Итак! Мадам и месье, не соблаговолите ли выйти наружу! Дверь открыта!
Приятно познакомиться, я тут числюсь консьержемnote 395. Прошу вас! Эй, Беник! Консьерж к вашим услугам!
– Черт тебя побери, фиглярnote 396! Я первый кричу громче всех: «Да здравствует Артур Ларош!»
– Мариус! Скажи, дружище, а как открывают подобные двери в Марселе?
– Слово марсельца! Это отличная работа!
Затворники с криками «ура!» шумной гурьбой выбежали из пещеры. Голоса смешались в единый радостный, беспорядочный гомон.
Путешественники разом взглянули на солнце, которое ослепило, околдовало вышедших из темноты людей. Взявшись за руки, они вдруг умолкли и стояли так, глядя вверх, не в силах поверить в освобождение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Хорошо, – заговорил Беник, – а чем ты собираешься тут орудовать, приятель?
– У нас есть лопаты. Накидаю булыжников.
– С ума сошел! Кремень о кремень! А что, если будет искра?! Мы все взлетим в воздух!
– В таком случае сначала насыплю несколько шапок песку. Это предохранит от искры.
– Не глупо, не глупо… Для рулевого это совсем неплохо.
– Послушай-ка, боцман, что это ты? Зачем придираться? Или голод делает тебя ворчуном?
– Ты лучше скажи, где фитиль, а? То-то.
– У каждого из нас есть огниво. Оттуда и возьмем фитили. Чего тут особенного?
– А отверстие, ведущее к пороху, чем сделаешь?
– Стволом карабина. Он как раз годится.
– Ну да! Стальной стержень – это то, что нужно! Опять искра – и привет! Взлетим на воздух, как миленькие. Взрыв получится что надо. Только рановато. А кроме того, ты в жизни не сумеешь засунуть фитиль в эту крошечную дырочку в стволе…
– Значит, надо придумать что-то другое!
– Подумаем!
Не прошло и минуты, как Артур всплеснул руками и закричал:
– Нашел! У меня есть идея!
– Говори, сынок!
– Кто из нас не слишком дорожит своим карабином? Конечно, я. Без него мне будет только легче шагать, когда выберемся отсюда. Капитан, разрешите использовать ствол по своему усмотрению, даже если придется окончательно вывести его из строя!
– Да, я согласен.
– Прекрасно! Значит ли это, что меня не лишат чинов и наград за потерю боевого оружия?
– Когда же ты перестанешь трепаться?
– Все, капитан! Я абсолютно серьезен. Беру свой нож…
– А зачем тебе нож?
– Отвертки-то у меня нет.
– Нет.
– Стало быть, нужен нож. Мне надо разобрать карабин. Я с этим быстро справлюсь. Так, готово… Оставляем только ствол.
– Что ты собираешься с ним делать?
– С его помощью разожгу огонек и стану печь блинчики!
– Оставь свои дурацкие шутки!
– Ну, ладно! Я собираюсь взять фитиль немного длиннее, чем этот ствол, продеть сквозь него… Понимаете? Проблема решена.
– А дальше?
– Смотрите. Этот конец я обмотаю тряпкой, чтобы не было удара и искры. Затем продену фитиль в ствол, оставив снаружи один конец… Вот и отверстие. Поняли?
– Ларош, ты просто гений! Нет слов! Обещаю тебе, если захочешь, получишь любую должность на корабле. Хватит тебе сидеть и коптиться в машинном отделении.
– Поживем – увидим, патрон! Сейчас не время об этом. Протянутый сквозь стальной ствол фитиль не порвется. Если мы подожжем с одного конца, то огонь медленно пойдет внутрь. И как только доберется до пороха – трр-ах!
Шутник был явно в ударе, говорил оживленно, сочетая теоретические выкладки с практическими действиями.
Он разобрал карабин. Держа в руках ствол, поднес его к правому глазу, посмотрел, как в подзорную трубу. Потом продел сквозь него фитиль так, чтобы по обе стороны стального стержня свисали концы веревки. Наконец осторожно укрепил стержень возле кучи пороха.
Теперь оставалось засыпать его песком и булыжниками, и мина будет готова. Тут нужна осторожность, внимательность. Малейшая оплошность, и взрыв неминуем. Работа тяжелая, тем более для изголодавшихся, мучимых жаждой, обессиленных людей.
Прошел час. Все было сделано как надо.
– Друзья мои! – Голос рулевого звучал непривычно серьезно, резко контрастируя с обыкновенным его смешливым тоном. – Наступил самый ответственный и сложный момент. Пан или пропал! Или нам повезет и мы станем свободными, или пещера навсегда погребет нас под своими обломками.
– Все ясно, – произнес Феликс, – в конце концов, надо попытаться так или иначе выбраться из безвыходного положения. Мы ведь не можем сидеть сложа руки. Значит, решено. Не так ли, друзья?
– Все верно! Все верно! – закричали моряки. Они не могли больше мучиться и ждать.
– Можно поджигать, хозяин?
– Давай!
Артур крикнул, сияя:
– Жан-Мари, свечу!
– Вот она, матрос! Сейчас зажгу… Готово! Теперь всем отойти вглубь пещеры. Американцы, французы – назад! Я останусь здесь, чтобы держать свечу. Будь что будет! Знаете, этот огонек – самый красивый, самый яркий и лучистый из всех, которые я видел в жизни. Итак, все – назад.
Прошло десять минут. В пещере царила мертвая тишина. Моряки старались бодриться, однако каждый ощущал ужас. Он проникал во все поры, сковывал движения и дыхание. С виду все были сдержанны и хладнокровны. Но что творилось в душе! Тело била дрожь, глаза широко открыты, сердце то и дело падает куда-то, так что дух захватывает. Каждому мерещилось приближение смерти. С этим ничего нельзя поделать. Ужас приближающегося конца не побороть, не победить, не одолеть.
– Да-а! – протянул Артур. – Мы тут как в пороховом погребе. Я пережил множество аварий, а сколько раз умирал… Но это всегда происходило быстро, не успеваешь опомниться. Так долго, как сегодня, я никогда еще не ждал смерти.
– Скажи, – обратился к нему Феликс, который хоть и не был моряком, но сумел сохранить в этих жутких условиях остроумие и самообладание, – если бы ты вдруг заметил, что фитиль плохо горит, смог бы подойти и раздуть пламя?
– Кто знает, хозяин, быть может, вскоре получите возможность убедиться в этом.
– А ты, Ивон, мой бедный малыш, как себя чувствуешь? Прости, мы заставили тебя столько пережить.
– Месье Феликс, – отозвался юнга, – поверьте, каждый волен распоряжаться своей судьбой сам.
– Парень хорошо сказал, – обрадовался за племянника Беник, – за такой ответ я расцелую тебя, мой мальчик, если только мужчинам можно целоваться. Черт его знает, есть ли в этом вообще какой-нибудь смысл!..
– Двадцать минут! – сказал Обертен, взглянув на часы.
– Черт! Слишком долго, – ответил капитан, потирая лоб.
– Да, минуты тянутся, словно резиновые, – подтвердил Артур.
– А вдруг фитиль погас?
– Да нет! Я чувствую запах гари…
В эту минуту земля загудела и вздрогнула. Затрещали стены, и моряки повалились друг на друга. Раздался глухой взрыв. Пещера на мгновение озарилась ярким, словно молния, светом, мелькнувшим там, у входа.
Все вокруг заволокло едким дымом и погрузилось в кромешную тьму, так что ровным счетом ничего не было видно. К тому же, падая, Ларош задел рукой свечу и нечаянно загасил ее.
Люди начали было пробираться вперед на ощупь, но вдруг хором воскликнули. В глаза бил яркий дневной свет. Ничего прекраснее никто из них в жизни не видывал. Глаза не могли насмотреться.
Внезапно свет померк, и пещера вновь погрузилась во тьму. Но секунду спустя они опять видели солнце, а еще через секунду услышали снаружи гортанную тирольскую песню:
– Ти-ла-ла! Ла-у-ла – ла-у-ли! Выход есть! Ла-у-ла!
Это рулевой, неунывающий рулевой, едва выбравшись на свет Божий, уже славил его, а заодно и себя, придумавшего выход из безвыходного положения.
– Итак! Мадам и месье, не соблаговолите ли выйти наружу! Дверь открыта!
Приятно познакомиться, я тут числюсь консьержемnote 395. Прошу вас! Эй, Беник! Консьерж к вашим услугам!
– Черт тебя побери, фиглярnote 396! Я первый кричу громче всех: «Да здравствует Артур Ларош!»
– Мариус! Скажи, дружище, а как открывают подобные двери в Марселе?
– Слово марсельца! Это отличная работа!
Затворники с криками «ура!» шумной гурьбой выбежали из пещеры. Голоса смешались в единый радостный, беспорядочный гомон.
Путешественники разом взглянули на солнце, которое ослепило, околдовало вышедших из темноты людей. Взявшись за руки, они вдруг умолкли и стояли так, глядя вверх, не в силах поверить в освобождение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112