— Сию минуту. Подождите, пожалуйста, — сказала она, и я услышал, как она положила трубку. Я скрестил пальцы и стал ждать.
Когда дело касается сведений о вкладчиках, банки ведут себя крайне уклончиво. Какой-нибудь мистер Джонс небрежно замечает, что остаток на его счету в Первом Национальном банке составляет одиннадцать тысяч долларов, в то время как в действительности он уже перебрал семь долларов и тринадцать центов. С другой стороны, есть множество субъектов вроде Куки Мартини, у которых на счету целые акры зеленых бумажек, но которые вечно жалуются, что едва могут позволить себе купить новые шнурки для туфель. Существуют, вероятно, сотни разных причин, но все они в конечном итоге сводятся к тому, что банковские служащие (и они, несомненно, правы) весьма косо смотрят на любую попытку вмешаться в финансовые дела их вкладчиков. Чтобы получить нужную мне информацию, я бы, вероятно, был вынужден явиться в банк с судебным постановлением или с револьвером, но попытаться все-таки следовало.
Другой голос, на этот раз мужской, сказал мне в ухо:
— У телефона мистер Блэнд. Что вам угодно?
— Я спрашивал, не является ли Джонсон-Кэш Кампани вашим вкладчиком.
— Н-ну... — он явно колебался, — вопрос не из ряда вон выходящий, но все же не могли бы вы объяснить, почему вам понадобились подобные сведения?
— Что я говорил вам? Весьма уклончиво. Конечно, — сказал я, тоже себе на уме. — Видите ли, я бы хотел внести довольно солидную сумму на счет Эдди, — то есть мистера Кэша. По причинам личного свойства я бы хотел сделать вклад на его имя, — назовите это совестью, если угодно. — Я тихо засмеялся в трубку. — Во всяком случае, мистер Блэнд, я не уверен, могу ли я сделать такой вклад. Поэтому, собственно, я и позвонил. И потом, я не знал точно, этот ли банк мне нужен.
Его тон неуловимо изменился — в нем появились нотки, которые обычно резервируются для потенциальных вкладчиков.
— Понимаю, сэр. Да, фирма мистера Кэша наш вкладчик. И конечно же вы можете сделать вклад на любой счет, если таково ваше желание. Это делается очень часто. Если бы вы могли приехать еще сегодня, мистер?..
— Нет, нет, — сказал я быстро. — Уже третий час, я не успею приехать из Голливуда. Я загляну к вам завтра. Большое спасибо, мистер Блэнд. — Я повесил трубку.
Ну, по крайней мере, я теперь знаю, где Кэш держит деньги. Я поспешил туда.
После жаркого солнца в банке с его кондиционным устройством царила приятная прохлада. Я осмотрелся, избегая всякого, кто выглядел так, как может выглядеть заместитель директора, и остановил свой выбор на худо-
щавом субъекте, который стоял неподалеку от окошка первого кассира, заложив руки за спину. У него были тесно посаженные глазки, наполовину меньше подбородка, чем ему было бы нужно, и тонкие, бескровные губы. На вид ему можно было бы дать лет тридцать пять — тридцать шесть. Пожалуй, его хватило бы на то, чтобы заполнить ссудный бланк на несуществующего вкладчика. Я решил, что этот мальчик мне подойдет. Я взял со стола пару бланков для взноса на текущий счет, заполнил один, вынул из бумажника одну из стодолларовых купюр и, зажав ее в руке, подошел к первому окошку.
— Послушайте, дружище, — сказал я. — Могли бы вы оказать мне одну маленькую услугу?
Он поднял голову, и его близко посаженные глазки устремились мне в лицо.
— Какую услугу?
— Мне нужны сведения об одном из ваших вкладчиков. Его приходы и расходы за последние несколько месяцев. Даю вам одну минуту.
Он посмотрел на меня озадаченно и сказал:
— Извините, но это абсолютно против правил. Лицам, не имеющим особых полномочий, никакие сведения о вкладчиках не выдаются.
Я переменил тактику: выудил из кармана мой кожаный футлярчик, раскрыл его, показал на миг свое удостоверение и снова сунул футлярчик в карман. Быстрота и натиск.
— Я расследую убийство. Это может оказаться важным. Он поднял брови.
— Частный следователь, если не ошибаюсь.
Его тесно посаженные глазки, как видно, обладали немалой зоркостью.Я кивнул.Он покачал головой.
— Очень сожалею. Мы вполне готовы сотрудничать с представителями закона, но не можем информировать всех без разбора. Если бы вы смогли вернуться сюда и принести нам судебное предписание или можете более подробно объяснить, в чем дело, мы, несомненно, постараемся вам помочь. Чей счет вас интересует?
Я игнорировал его вопрос и слегка поиграл заполненным бланком, стараясь, чтобы ему на глаза попала цифра 100.
— Я мог бы внести эту сумму на ваш счет. Или, может быть, вы сделаете это сами?
Он искоса взглянул на сумму предполагаемого взноса, и его глаза расширились, как будто в руке у меня был не банковский ордер, а пистолет. Ага, сказал я себе мысленно, этот язык ему понятен.
Однако он сказал нечто совсем другое. Он посмотрел на меня теми же широко раскрытыми глазами, и его усеченный подбородок слегка отвис.
— Взятка! — прошипел он. — Да с чего вы взяли!
И все-таки у него был вид мошенника. О'кей, значит, я ошибся.
Тут появился солидный тип лет сорока и сказал ему:
— Спасибо, что подменили меня, мистер Блэнд. Что-нибудь не так? Я двинулся прочь. Блэнд окликнул меня:
— Постойте минуту, вы! — Но я уже переступил через порог. Я сел в свой кэд, дал газ и лихо свернул на Хоуп-стрит.
Ну, и чего же я достиг? Четыре раза я атаковал этого малого — один раз по телефону и трижды в банке — и все еще не добрался до самого главного. Может быть, я пошел по ложному пути, но если бы это сработало, как бы все стало просто.
За огромной кружкой холодного пива в «Сирокко» на Альварадо я попробовал сложить два и два. Получалось все, что угодно, но только не четыре.
Через улицу наискосок, вторым от угла Одиннадцатой, был большой дом, который выглядел, как пансионат, — единственный на протяжении нескольких кварталов. По словам Сэмсона, в таком пансионате на Альварадо жил Гарри Зэркл, так что, если он еще жив и дома, именно здесь я должен его найти. Вопрос лишь в том, что я сделаю, когда — или если — я его найду? Едва ли он встречает посетителей, пытающихся совать нос в его дела, тем более теперь. Возможно, он и рассказал бы мне о маленькой денежной сделке, которая поставила его в столь враждебные отношения с Флемингом Драгуном, однако до этой возможности было так же далеко, как до ближайшей звезды. Драгун вынудил его сознаться простым способом — выбив из него правду, а то, что сработало однажды, должно сработать и во второй раз; но я не мог представить себе, как это я пойду по стопам Драгуна. Если я просто поднимусь туда и спрошу Зэркла, мне быстро дадут от ворот поворот. Даже если я доберусь до него и потом вежливо, как пай-мальчик, спрошу его, как было дело, Зэркл, вероятно, рассмеется мне в лицо.
Потратив минуту на размышления, я проглотил свое пиво, перешел через улицу к большому дому напротив, поднялся, громко топая по деревянным ступеням, и позвонил. Из кармана пиджака я вытащил огрызок карандаша и заткнул его себе за ухо.
Мне открыла старая карга лет пятидесяти, с плоским лицом и заплывшей фигурой, в которой все изгибы и выпуклости давно слились в одну линию.
— Свободных комнат нет, — сказала она, взглянув на меня. — Все занято.
— Нет, нет, мадам, — сказал я улыбаясь. — Я просто хочу повидаться с одним из ваших жильцов.
Мадам. Это ей понравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42