Дело в том, что, видимо, человеческий фонетический аппарат может производить весьма ограниченное количество различных звуков, и, таким образом, рано или поздно можно найти созвучия даже между словами совершенно различными. Более того, созвучные слова редко оказываются родственными, ибо разделенные между разными народами одни и те же корни начинают эволюционировать в фонетическом смысле таким интенсивным образом, что иной раз через пару сотен лет уже и не найти никакого сходства в звучании. С другой стороны, слова с совершенно разными корнями, наоборот, сближаются по звучанию.
Ну к примеру, взять русское выражение «ё-моё». Оно созвучно с китайским выражением «ё-мэ-ё», что означает «есть или нет», или, точнее: «да или нет». Не думаю, что между этими похоже звучащими выражениями есть историческая связь… Хотя как знать?
Сколько раз ученые нас убеждали в одном, а потом все оказывалось наоборот?
Однако я не обращаю внимания на такие мелкие подробности и путешествую по земле в поисках знакомых корней… В результате моих рысканий современный русский язык, например, тает на глазах. Все, что не заимствовано в нем из французского, испанского, а следовательно, из латыни, все, что не взято на вооружение из древнегреческого или татарского, – оказывается немецким или того хуже – скандинавским…
Проживая в Норвегии, я встречал слово «агуркер», означающее огурцы, «кастрюлэ», означающее кастрюля и так далее.
Видимо, в этом и заключается судьба молодого языка, особенно подправленного пластами европейской культуры. Довыкаблучивались наши аристократы, довставляли французские и английские словечки в русский язык – «кучер» вместо «извозчик», «шофер» вместо «водитель», вот и доездились… Только не обвиняйте меня в славянофильстве. Еврей-славянофил – это, по крайней мере, смешно…
А посему оставьте мне мои невинные развлечения. Для меня сидеть в своей библиотеке и разбирать какой-нибудь двуязычный текст, скажем, по-латыни и по-английски, – большего счастья нет…
Иногда я отрываюсь от книжки и произношу некоторые слова вслух, и мимо меня проносятся древнеримские легионы, слова звучат по-новому и вполне современно, хотя как знать, так ли они звучали, да и звучали ли они вообще?
Тут вот нынче появились весьма активные пере-делыватели истории. Эта наука и так пребывает в постоянно подмоченном состоянии и без Фоменко, но нет, видимо, мало нашей мученице того, что люди с трудом помнят, чего с ними происходило вчера, не говоря о том, что с ними было сто лет назад или двести.
Мертвые языки являются для меня очередным убежищем, куда можно спрятаться от современной мне жизни, и там, в тиши библиотеки, размеренно и славно наслаждаться еще одной дюжиной из пачки моей тысячи жизней.
Глава пятьдесят девятая
Как я обманываю свой мозг, и как мозг обманывает меня
Мозг мой, конечно, сопротивляется моему интеллектуальному промискуитету. Тот факт, что я заигрываю со многими языками и науками, выводит его из себя, и он был бы рад разом все забыть и перейти на травоядное существование. Однако рано мне еще выпускать свой мозг наружу попастись на привольных лугах безумия. Кто знает, сколько мне еще доведется пользоваться этой славной счетно-вычислительной машинкой под названием мозг. Он, кажется, находится у меня в голове, в органе округлой формы между шеей и шапкой. Если заблудитесь – вот вам подсказка: это орган с ушами.
Итак, я научился обманывать свой мозг. Когда в очередной раз он не желает запоминать какие-нибудь китайские иероглифы, я его внезапно оставляю в покое, а только он расслабится, как я беру китайскую книжку и начинаю внимательно и подробно рассматривать пока непонятные мне знаки. Вскоре мозг, пребывающий в отключке, обращает внимание на мое с виду невинное занятие и как любопытный котенок спрашивает меня: «А это что значит? Я видел этот значок с хвостиком уже много раз…». А я ему отвечаю: «Не знаю. Ты же ничего не хочешь запоминать, дырявая моя голова».
Мозг смущается и отвечает: «Ладно. Давай поищем в словаре, а то уж очень мне неймется… Этот знак ты показываешь мне так часто, что он меня начинает колоть и беспокоить, как шершавая стелька…».
В этом и есть мой секрет дрессировки собственного мозга. Мозг взрослого человека – субстанция ленивая. Ничему учиться он более не желает и считает ниже собственного достоинства запоминать вещи, которые ему представляются ненужными. Если вы даже из-под палки заставите его запомнить какие-нибудь слова на иностранном языке, ублажите его подсказками и ассоциациями, он все равно постарается их забыть, ибо гордо полагает, что нечего его засорять всякой ерундой.
Отчасти он, конечно же, прав, но мне-то приспичило прожить тысячу жизней, а как же их прожить, не запомнив одно и то же слово на восьми языках?
Заставляя мозг слушать и разглядывать части чужого языка, я привожу его в состояние, когда услышанное слово или увиденный знак начинают его теребить и беспокоить. «Мало ли что, – думает себе мозг, – а может, и правда хозяин переселился в Китай…» Мозгуто в черепной коробке темно и одиноко, и в общем-то не видно, что там, снаружи, происходит. Он только фиксирует, что хозяин каждый день слушает новости по-китайски и рассматривает китайские иероглифы. «Вдруг хозяин иммигрировал в Китай?» – пугается мозг и начинает хаотично запоминать слова и знаки, а то мало ли что, вдруг хозяину это нужно, чтобы добыть сладенькое пропитание, а ведь мозги питаются исключительно сладеньким.
Тут-то я его и ловлю. Мозг начинает сопротивляться, но поздно… Сам того не заметив, он уже выучил столько слов и знаков, что хозяин начинает чего-то читать и о чем-то говорить, и мозгу приходится поневоле согласиться поставить в реестр слов, означающих, скажем, приветствие, еще одну фразу: «Ни хао…».
Мозг по ночам нашептывает на ухо подсознанию –мол, зачем хозяину восемь приветствий? Зачем хозяину восемь слов, означающих «стол», на разных языках?
Подсознание обещает помочь и снит мне сны-ужасы, что якобы я заключен в недрах объемных иероглифов и никак не могу из них выбраться.
Однако это на меня не действует. На следующий день все повторяется сначала.
Так я и обманываю свой мозг. Как же он обманывает меня? Ах, очень просто. Стоит мне отвернуться, пару недель не почитать по-французски – и вот я уже с трудом что-либо понимаю. Он безжалостно выбрасывает из памяти все, что только можно выкинуть без немедленного ущерба для рассудка. Как надоевший балласт, выбрасываемый из воздушного шара, того самого, что как-то заглянул ко мне в окно ванной комнаты старенькой викторианской гостиницы в городе Бате в Англии. Я, помнится, умывался, и вдруг боковым зрением почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Я посмотрел в окно и увидел бесшумный воздушный шар с намалеванным на нем лицом, заглядывающий ко мне в окно… В первый момент, как водится, я испугался, волосы встали дыбом, но потом успокоился. Что поделать, если горожане решили полетать в долине рядом с гостиницей на воздушных шарах.
Итак, мой мозг, как воздушный шар, сбрасывает весь балласт, но только не устремляется вверх, к небесам, а валится в привычную спячку, ибо от рождения сонен и чрезвычайно ленив.
Глава шестидесятая
Язык мой – враг мой
Я давно стал замечать, что то, что я говорю, производит на людей отнюдь не благоприятное впечатление, хотя хочу я произвести именно благоприятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Ну к примеру, взять русское выражение «ё-моё». Оно созвучно с китайским выражением «ё-мэ-ё», что означает «есть или нет», или, точнее: «да или нет». Не думаю, что между этими похоже звучащими выражениями есть историческая связь… Хотя как знать?
Сколько раз ученые нас убеждали в одном, а потом все оказывалось наоборот?
Однако я не обращаю внимания на такие мелкие подробности и путешествую по земле в поисках знакомых корней… В результате моих рысканий современный русский язык, например, тает на глазах. Все, что не заимствовано в нем из французского, испанского, а следовательно, из латыни, все, что не взято на вооружение из древнегреческого или татарского, – оказывается немецким или того хуже – скандинавским…
Проживая в Норвегии, я встречал слово «агуркер», означающее огурцы, «кастрюлэ», означающее кастрюля и так далее.
Видимо, в этом и заключается судьба молодого языка, особенно подправленного пластами европейской культуры. Довыкаблучивались наши аристократы, довставляли французские и английские словечки в русский язык – «кучер» вместо «извозчик», «шофер» вместо «водитель», вот и доездились… Только не обвиняйте меня в славянофильстве. Еврей-славянофил – это, по крайней мере, смешно…
А посему оставьте мне мои невинные развлечения. Для меня сидеть в своей библиотеке и разбирать какой-нибудь двуязычный текст, скажем, по-латыни и по-английски, – большего счастья нет…
Иногда я отрываюсь от книжки и произношу некоторые слова вслух, и мимо меня проносятся древнеримские легионы, слова звучат по-новому и вполне современно, хотя как знать, так ли они звучали, да и звучали ли они вообще?
Тут вот нынче появились весьма активные пере-делыватели истории. Эта наука и так пребывает в постоянно подмоченном состоянии и без Фоменко, но нет, видимо, мало нашей мученице того, что люди с трудом помнят, чего с ними происходило вчера, не говоря о том, что с ними было сто лет назад или двести.
Мертвые языки являются для меня очередным убежищем, куда можно спрятаться от современной мне жизни, и там, в тиши библиотеки, размеренно и славно наслаждаться еще одной дюжиной из пачки моей тысячи жизней.
Глава пятьдесят девятая
Как я обманываю свой мозг, и как мозг обманывает меня
Мозг мой, конечно, сопротивляется моему интеллектуальному промискуитету. Тот факт, что я заигрываю со многими языками и науками, выводит его из себя, и он был бы рад разом все забыть и перейти на травоядное существование. Однако рано мне еще выпускать свой мозг наружу попастись на привольных лугах безумия. Кто знает, сколько мне еще доведется пользоваться этой славной счетно-вычислительной машинкой под названием мозг. Он, кажется, находится у меня в голове, в органе округлой формы между шеей и шапкой. Если заблудитесь – вот вам подсказка: это орган с ушами.
Итак, я научился обманывать свой мозг. Когда в очередной раз он не желает запоминать какие-нибудь китайские иероглифы, я его внезапно оставляю в покое, а только он расслабится, как я беру китайскую книжку и начинаю внимательно и подробно рассматривать пока непонятные мне знаки. Вскоре мозг, пребывающий в отключке, обращает внимание на мое с виду невинное занятие и как любопытный котенок спрашивает меня: «А это что значит? Я видел этот значок с хвостиком уже много раз…». А я ему отвечаю: «Не знаю. Ты же ничего не хочешь запоминать, дырявая моя голова».
Мозг смущается и отвечает: «Ладно. Давай поищем в словаре, а то уж очень мне неймется… Этот знак ты показываешь мне так часто, что он меня начинает колоть и беспокоить, как шершавая стелька…».
В этом и есть мой секрет дрессировки собственного мозга. Мозг взрослого человека – субстанция ленивая. Ничему учиться он более не желает и считает ниже собственного достоинства запоминать вещи, которые ему представляются ненужными. Если вы даже из-под палки заставите его запомнить какие-нибудь слова на иностранном языке, ублажите его подсказками и ассоциациями, он все равно постарается их забыть, ибо гордо полагает, что нечего его засорять всякой ерундой.
Отчасти он, конечно же, прав, но мне-то приспичило прожить тысячу жизней, а как же их прожить, не запомнив одно и то же слово на восьми языках?
Заставляя мозг слушать и разглядывать части чужого языка, я привожу его в состояние, когда услышанное слово или увиденный знак начинают его теребить и беспокоить. «Мало ли что, – думает себе мозг, – а может, и правда хозяин переселился в Китай…» Мозгуто в черепной коробке темно и одиноко, и в общем-то не видно, что там, снаружи, происходит. Он только фиксирует, что хозяин каждый день слушает новости по-китайски и рассматривает китайские иероглифы. «Вдруг хозяин иммигрировал в Китай?» – пугается мозг и начинает хаотично запоминать слова и знаки, а то мало ли что, вдруг хозяину это нужно, чтобы добыть сладенькое пропитание, а ведь мозги питаются исключительно сладеньким.
Тут-то я его и ловлю. Мозг начинает сопротивляться, но поздно… Сам того не заметив, он уже выучил столько слов и знаков, что хозяин начинает чего-то читать и о чем-то говорить, и мозгу приходится поневоле согласиться поставить в реестр слов, означающих, скажем, приветствие, еще одну фразу: «Ни хао…».
Мозг по ночам нашептывает на ухо подсознанию –мол, зачем хозяину восемь приветствий? Зачем хозяину восемь слов, означающих «стол», на разных языках?
Подсознание обещает помочь и снит мне сны-ужасы, что якобы я заключен в недрах объемных иероглифов и никак не могу из них выбраться.
Однако это на меня не действует. На следующий день все повторяется сначала.
Так я и обманываю свой мозг. Как же он обманывает меня? Ах, очень просто. Стоит мне отвернуться, пару недель не почитать по-французски – и вот я уже с трудом что-либо понимаю. Он безжалостно выбрасывает из памяти все, что только можно выкинуть без немедленного ущерба для рассудка. Как надоевший балласт, выбрасываемый из воздушного шара, того самого, что как-то заглянул ко мне в окно ванной комнаты старенькой викторианской гостиницы в городе Бате в Англии. Я, помнится, умывался, и вдруг боковым зрением почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Я посмотрел в окно и увидел бесшумный воздушный шар с намалеванным на нем лицом, заглядывающий ко мне в окно… В первый момент, как водится, я испугался, волосы встали дыбом, но потом успокоился. Что поделать, если горожане решили полетать в долине рядом с гостиницей на воздушных шарах.
Итак, мой мозг, как воздушный шар, сбрасывает весь балласт, но только не устремляется вверх, к небесам, а валится в привычную спячку, ибо от рождения сонен и чрезвычайно ленив.
Глава шестидесятая
Язык мой – враг мой
Я давно стал замечать, что то, что я говорю, производит на людей отнюдь не благоприятное впечатление, хотя хочу я произвести именно благоприятное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88