Мой объект (или субъект?) проплыл по воздуху повыше, затем, описав дугу, пересек направление моего подъема и стал распадаться, мутнеть, "худеть", улетучиваясь отдельными огоньками вверх. Я еще раз нажал на кнопку фотоаппарата, запечатлев момент исчезновения шара в заключительной фазе. Когда поднял голову от видоискателя, ничего уже не было. Расхотелось идти на ледник: что увижу я там необычного? Быстро вниз – проявить пленку, удостовериться самому и всем все рассказать!
Удивительно, но чем ниже я спускался, тем менее хотелось оповещать об увиденном весь мир…
Александр Супрун, Львов
СЕМЕЙНОЕ ПРОКЛЯТИЕ
Вышла замуж я рано. Матери не было, отец погиб. Встретила мальчика – такого же зеленого, как и сама. И стали жить. Правда, он у себя дома, а я у себя. Его родители ничего не знали, пока я не забеременела. Тут-то все и началось. Не могу объяснить, почему его матери я не понравилась. Наверное, оттого, что была бедная и без родителей, хотя он тоже не из богатых. Его мать мне сразу заявила: "Я тебе жить с ним не дам!"
Так вот. Роды были очень тяжелые, муж в это время находился на практике, и меня из роддома взяла его мать. В их доме я просто таяла – ничего не ела, а если съем, сразу назад выворачивало. Ничего у меня не болело, но с каждым днем становилось все хуже и хуже. Лежу я однажды вечером и слышу, будто кто-то заходит в мою комнату – тихо-тихо. И что-то тяжелое ложится на меня. Я лежала с закрытыми глазами и подумала, что вернулся муж, и говорю ему: "Мне нельзя быть с тобой, у меня нет никаких сил". А он давит все сильнее и сильнее. Я открываю глаза и вижу: лежит на мне мужчина, весь заросший волосами, – просто копия моего свекра. Испугалась я страшно и давай читать "Отче наш". Мужчина отпустил меня немножко и засмеялся. Да так громко: по всей комнате, словно горох, рассыпалось его "ха, ха, ха". Тогда я закричала. Прибежала свекровь, я ей все рассказала. Она мне говорит, что это не первый случай. У нее стояли на квартире студенты, и их тоже душил домовой.
Через два дня приехал мой муж. Я слышала, как свекровь говорит ему: "Вези ее к ней на квартиру. Все равно умрет, ничего не ест, только продукты переводит". Муж одел меня и потихоньку с другом повел домой. Когда я открыла свою комнату, перешагнула через порог, мне показалось, будто что-то чужое, тяжелое вышло из меня. Тут же я полезла в свой стол, схватила кусок сухого хлеба – больше там ничего не было – и жадно съела. У меня было чувство, словно я не ела сто лет.
Сменила квартиру и стала поправляться. Но жизнь с мужем никак не налаживалась. Вскоре мы разошлись, как свекрови и хотелось.
Много лет спустя я жила уже с других мужем мой первый разбился на мотоцикле "Ява". Через несколько месяцев отец его упал с крыльца и умер от инсульта. Не прошло и года, как зарезали моего сына. Он жил отдельно от меня и собирался жениться. Было ему 25 лет. До сих пор так и неизвестно, кто и за что его убил. Знаю только: он курил анашу. Когда пришло время поминать сыночка на 40-й день, утром умерла свекровь. Словом, весь род их вымер. Говорят, что в городе Кисловодске жили родственники свекра, но и тех тоже словно выкосило. Не знаю, рок это или что…
Сейчас я хожу на могилы к ним – все четверо лежат рядом. Вся молодость моя пошла наперекосяк. Думаю, из-за свекрови, потому что свекор всегда называл ее ведьмой.
Нина Суворова, пенсионерка, Ставрополь
ОЖИВШИЙ ПОРТРЕТ
Данная история произошла в Лесосибирске в ночь на 25 октября 1996 года. (Я хорошо запомнил эту дату.) За каждое написанное здесь слово я отвечаю (как говорит моя дочь) сердцем матери.
Так получилось, что в Лесосибирске я был проездом. Необходимо было перекантоваться одну ночь и ехать дальше, в Красноярск. Как водится в таких случаях, мы с другом вечерком двинули в ресторан. После его закрытия приковыляли к нему домой. Но жена товарища явно не посещала школы благородных девиц. Открыв нам дверь, она взяла моего товарища и собственного мужа за грудки и рывком дернула через порог. С гостем, то бишь со мной, эта змея поступила еще благородней. Со словами: "За…ли уже эти друзья!" выбросила мне под ноги дорожную сумку и захлопнула перед носом дверь.
На улице было холодно и до одури противно. Пошел дождь со снегом. Потянул северный ветер. Укрывшись под колпаком автобусной остановки, я бросил под голову сумку и улегся на лавку. Вокзал в Лесосибирске на ночь закрывается. А знакомых в этом городе у меня больше не было.
Часы показывали половину второго ночи, когда на противоположной стороне улицы замаячила фигура одинокого прохожего. Парень шел к остановке. Приблизившись, он спросил: "Комбинатовский автобус с рабочими уже прошел?" – "Вообще никакого не было". – "А ты почему здесь?" – "Ночевать негде". – "Пойдем со мной, я тебя устрою. Замерзнешь же".
Честно говоря, я даже не удивился. Мир не без добрых людей. По дороге разговорились. Мой новый знакомый поведал свою грустную историю: "…Жена у меня умерла. Похоронил три недели назад. Сейчас живу у брата. Понимаешь, не могу обитать в квартире, где мы с ней жили. Все вещи напоминают о ней. Каждая мелочь связана с ней. И кажется, что она где-то рядом… Но тебе-то все равно. Ты ведь с ней не жил. Там и переночуешь!"
Квартира была однокомнатной, оыа мне приглянулась с первого взгляда. Везде – магнитофоны, магнитолы, вертушка, кассеты, диски…
Единственное, что меня смутило, так это портрет. В торце комнаты, напротив окна, на стене висела большая фотография женщины в черной рамке.
Под портретом на тумбочке стояла стопка водки, накрытая куском хлеба. Судя по фото, женщине было лет тридцать. "Красивая. Когда такие умирают, наверное, действительно жалко", – отметил я про себя. Потом поставил на магнитофон кассету и завалился в кресло.
Но что-то меня тяготило, не давало расслабиться и отдаться музыке. Я испытывал какой-то внутренний дискомфорт. Но что же? Оглядевшись по сторонам, я понял. Женщина была сфотографирована под таким ракурсом, что, в какой бы точке комнаты ты ни находился, она смотрела на тебя. По натуре я человек совсем не сентиментальный и где-то даже циничный. Поэтому спокойно отношусь к мертвым и всяким там потусторонним мирам. Сняв портрет со стены недрогнувшей рукою, я отнес его на кухню и поставил на пол, повернув фотографией к стене.
Я уже засыпал, когда сквозь обволакивающую дремоту вдруг услышал шаги, медленные и шаркающие по полу. Так обычно ходят в домашних тапочках, когда задники скользят по линолеуму. Шаги доносились из кухни. Потом они начали приближаться. И тут я вдруг увидел себя как бы со стороны, взглядом постороннего человека, наблюдающего из угла комнаты, где я спал. Сквозь какой-то мерцающий полумрак отчетливо прорисовывалась комната – магнитофон, разбросанные кассеты, зеркало, телевизор – все на своих местах. И диван, где, отвернувшись к стене лицом, лежал какой-то парень. То есть я, Игорь Левин. Тем временем шаги приближались. Наконец в проеме двери показалась фигура в черном плаще. На лицо был наброшен капюшон, разобрать, кто это – мужчина или женщина, было невозможно. Человек в черном медленно зашел в комнату и на минуту остановился, как бы осматривая ее. Затем все так же медленно двинулся к дивану. Подойдя к спящему, он наклонился над ним…
В этот момент сон (если это был сон) улетучился. Я по-прежнему лежал с закрытыми глазами, но уже в совершенно здравом смысле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79