Ее голос резко вырвался из темноты, хоть говорила она негромко.
— Ради бога, уходи. Ты не веришь, что я люблю его? Но это правда. И вообще я не обязана перед тобой отчитываться. Хватит. Ты что, имеешь на меня права?
— Имею.
— Какие, интересно?
— А это я тебе сейчас покажу.
Он совершенно отчетливо представлял себе каждое ее движение, хотя тьма в комнате была кромешная. По скрипу пружин и по шороху он установил, что она схватила кружевной халат, лежавший в ногах кровати, и натягивает на себя. Не успела она влезть в один рукав, как Нед уже очутился рядом.
Еву терзал еще дополнительный страх. Более опытные приятельницы уверяли ее, будто женщина никогда не забывает своего первого любовника; она думает, что его забыла, ан нет. Ева была не каменная: столько месяцев она провела одна; а у Неда Этвуда есть подход… Что, если…?
Она неловко, но изо всех сил отталкивала его.
— Пусти! Мне больно!
— Ну, будь умницей…
— Нед! Не смей! Служанки…
— Глупости. Подумаешь, старуха Мопси.
— Никакая не Мопси. У меня новая. И я ей не доверяю. Она, по-моему, за мной шпионит. Ну, неужели же в тебе нет ни капли порядочности…
— Ева, Ева…
— Нет!
Ева была высокая, всего на два дюйма ниже Неда. Не будучи сильным, тело ее отличалось редкой гибкостью. И даже одурманенному сознанию Неда не могло не открыться, что здесь не кокетство, а настоящее сопротивление. Такие вещи ведь чувствуются, а Нед Этвуд был не дурак.
Но, сжимая Еву в объятиях, он уже совершенно потерял голову.
И вот тут-то раздался пронзительный телефонный звонок.
Глава 3
Пронзительность телефонного звонка всегда мучительна для нервов. Сейчас, в темноте спальни, звонок неистовствовал с яростью обвинения. Он звенел и звенел. Ева и Нед одновременно вздрогнули и понизили голоса, словно телефон мог их подслушать.
— Не снимай трубку, Ева.
— Пусти меня. А вдруг…
— Глупости. Пускай себе звонит…
— А вдруг они видели?
Телефон стоял совсем близко. Ева невольно протянула руку к трубке. Нед цепко ухватил ее за запястье. Ева попыталась вырваться, телефон с грохотом опрокинулся, трубка упала на стол.
Трезвон прекратился. Но в наступившей тишине оба ясно различили негромкий голос — голос Тоби Лоуза.
— Алло! Ева? — взывал он во тьме.
Нед выпустил ее запястье и отпрянул. Он слышал этот голос впервые, но нетрудно было догадаться, кому он принадлежит.
— Алло! Ева!
Ева поймала соскальзывавший со стола телефон, неловко стукнув его об стенку. Она успела перевести дух. Трудно было сейчас не залюбоваться ею. Она говорила почти непринужденно.
— Да? Это ты, Тоби?
Тоби Лоуз говорил, как всегда, медленно. Оба слышали каждый звук его голоса, вылетавшего из телефонной трубки.
— Ты извини, что я поднял тебя посреди ночи, — говорил Тоби. — Не спится. И ужасно захотелось тебе позвонить. Ничего?
Нед Этвуд ощупью добрался до выключателя и зажег лампочку над туалетным, столиком. Очевидно, он предполагал, что Ева при этом метнет на него пламенный взор. Ничего подобного. Она только быстро глянула на окно — проверить, задернуты ли шторы, и будто бы не замечала Неда. Судя по тому, как Тоби рассыпался в извинениях, Еве нечего было опасаться. Но мало этого Тоби говорил с такой всепоглощающей нежностью, что самоупоенному Неду (который, видимо, воображал, будто, кроме него, так говорить никто не может) тон его представился нелепым и даже смешным.
Нед ухмыльнулся. Но издевка тотчас же сползла с его лица.
— Тоби, милый! — проговорила Ева.
Тут не могло быть сомнения. Так может говорить лишь женщина, влюбленная или вообразившая себя влюбленной. Лицо ее сияло. Оно, казалось, излучало чувство облегчения и благодарности.
— Ничего, что я позвонил? — повторил Тоби.
— Ну что ты! Как… Как ты там?
— Все хорошо. Только вот не спится.
— Я хотела спросить… Ты откуда говоришь?
— Снизу, из гостиной, — отвечал влюбленный мистер Лоуз, ничего странного не находя в этом допросе. — Я был у себя. Но все думал и думал о том, какая ты необыкновенная, и вот решил позвонить.
— Тоби, милый!
— Фу ты! — сказал Нед Этвуд.
Всегда не слишком приятно слышать, как кто-то при вас изъявляет свои чувства, даже если вы их и разделяете.
— Нет, правда, — серьезно заверил ее Тоби, — э-э-э… тебе понравилась пьеса, которую давали сегодня англичане?
— И он звонит посреди ночи, чтоб обсудить достоинства спектакля? — спросил Нед. — Пошли-ка ты этого зануду подальше.
— Тоби, она мне так понравилась! По-моему, Шоу очень мил.
— Шоу, — сказал Нед, — очень мил. Ох, господи!
Конечно, выражение лица Евы не могло не бесить Неда. Тоби замялся.
— Но, по-моему, он допускает кое-какие вольности. Тебя это не смущало?
— Просто не верится, — простонал Нед, во все глаза уставясь на телефонную трубку. — Просто не верится…
— Мама, Дженис и дядя Бен, — продолжал Тоби, — говорят, что это ничего, но я как-то не знаю… — Тоби принадлежал к числу тех, кого взгляды мистера Шоу приводят в отчаяние. — Я, наверное, немного старомодный. Но как-то мне кажется, что есть вещи, о которых женщине, ну, женщине из хорошего общества вообще не следует знать.
— Тоби, милый, меня это не смущало!
— Ну хорошо, — тянул время мистер Лоуз. Прямо будто видно было, как он волнуется на том конце провода. — В общем-то, я только это и хотел тебе сказать.
— Господи! Какие церемонии!
Однако Тоби все никак не мог повесить трубку.
— Не забудь, завтра у нас пикник. Погода, надеюсь, не подведет. Да, кстати. Папа заполучил еще одну побрякушку для своей коллекции. Он счастлив, как ребенок.
— Еще бы, — усмехнулся Нед, — мы только что видели, как старый осел ею упивался.
— Да, Тоби, — подтвердила Ева, — мы видели…
У нее вырвались слова, которые, в сущности, ее выдали. Она вся сжалась от страха.
Подняв глаза, она увидела на лице Неда знакомую усмешечку, которая бывала у него и пленительной и противной. Но ее уже несло дальше:
— Я говорю, мы видели сегодня изумительную пьесу.
— Правда? — переспросил Тоби. — Ну, не буду тебя задерживать. Иди ложись, милая. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Тоби. Ты не знаешь, ты не поверишь, как я рада была услышать твой голос.
Она положила трубку, и в спальне стало тихо.
Ева сидела на краю постели, одну руку оставив на телефонной трубке, а другой рукой поддерживая на груди кружевной халатик. Подняв голову, она взглянула на Неда. Она раскраснелась. Длинные шелковистые волосы, окружавшие лицо темным, блестящим облаком, сильно растрепались. Она подняла руку и пригладила их. Блеснули розовые ногти на белых пальцах. Отчужденная и далекая в своей близкой беззащитности, полная сдержанной, скрытой игры, она была в эту минуту так хороша, что свела бы с ума любого.
Нед не отрывал от нее глаз. Вынув из кармана пачку сигарет и зажигалку, он закурил и глубоко затянулся. Пламя зажигалки прыгало и танцевало, пока он не загасил его. Все нервы у него напряглись, но он старался не подавать виду. В спальне нависла душная, тяжелая тишина, и даже тиканье часов не нарушало ее.
Нед не спешил.
— Ну ладно, — начал он наконец. Ему пришлось откашляться. — Говори уж.
— Что сказать?
— "Бери шляпу и уходи".
— Бери шляпу, — спокойно повторила за ним Ева, — и уходи.
— Ясно. — Он внимательно поглядел на кончик сигареты, опять затянулся и выпустил дым. — Совесть мучит, а?
Конечно, он не угадал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43