Мои ботинки тоже были чистыми.
Внезапно моя голова раскололась от боли при звуке трещотки ночного сторожа. Чарли стоял рядом в красном жилете и тарахтел вовсю, призывая на помощь.
Даруэнт опустил голову. Преподобный Хорас Коттон, прислонясь спиной к двери камеры, дышал тяжело и медленно.
— Вы слишком чувствительны, — заметил он. — Вашему живому воображению было бы не грех отдохнуть.
— Я это отрицаю! — заявил заключенный, словно его обвинили в худшем из преступлений.
— Очевидно, вас и мертвого лорда Франсиса доставили туда?
Даруэнт размышлял об обвинительных словах мистера Коттона и пришел к выводу, что они справедливы, хотя и не признавал этого.
— Доставили? — переспросил он. — Да.
— В голубой карете?
— Думаю, что да. На мостовой переулка виднелись следы колес.
— Чтобы представить дело так, будто вы и лорд Франсис, выпив лишнего, вышли из вашей школы, чтобы сразиться при луне на Гартер-Лейн, и что потом вы упали и расшибли голову?
— Да. Но разве я не говорил вам, падре? Дуэль на пистолетах вполне возможна. На саблях — куда ни шло. Но только не на рапирах!
— Несомненно, вы подумали об этом, придя в себя от трещотки сторожа рядом с телом лорда Франсиса?
— Нет. Я ни о чем не думал, кроме тошноты и головной боли. Чарли, зовя на помощь, как будто перед ним была дюжина головорезов, отвел меня в полицейский суд на Боу-стрит.
Я смутно припоминаю, как мы шли туда. Чарли тряс меня за плечо и твердил: «Вы пьяны, верно?» Я отрицал, но сразу потребовал бренди, так как нуждался в нем, и услышал в ответ смех людей, которых не мог разглядеть.
В конторе на Боу-стрит нас принял джентльмен по имени мистер Берни. Он отнесся ко мне с сочувствием. Я пытался рассказать свою историю, но не мог говорить связно. Мистер Берни сказал, что придется подождать прихода главного магистрата, сэра Натаниэла Конанта, и предложил мне прилечь.
Какое-то время я лежал на дощатом полу у стены в комнатушке, где на крючках висели шляпы и громко тикали часы. Думаю, ее использовали раннеры Боу-стрит. Кто-то промыл и перевязал мне голову. Рядом со мной присел на корточки мужчина, как я узнал позже, мистер Хьюберт Малберри. Вы знакомы с мистером Малберри, падре?
Ординарий покачал головой.
— Выглядит он не слишком презентабельно — толстый, неряшливый и почти всю понюшку табака высыпает на себя, — но знает толк в законе. И клянусь душой, которой у меня, возможно, нет, он был мне добрым другом.
«Выпейте это», — сказал мистер Малберри. Прислонив меня к стене, он дал мне глотнуть неразбавленного спирта и запить его водой. После этого мой ум прояснился достаточно, чтобы я смог все рассказать.
Мистер Малберри не задал мне ни одного вопроса, пока я не закончил.
«Думаю, я разбираюсь в людях», — сказал он, затем встал и направился к двери.
Я спросил, куда он идет.
«Черт возьми! — воскликнул мистер Малберри, и его обрюзгшее лицо побагровело. — Разумеется, нанять двуколку! Если этот сельский дом находится там, где вы говорите, я должен найти его!»
Когда он ушел, падре, ко мне пришла еще одна посетительница. Королевский театр на Друри-Лейн находится неподалеку от Боу-стрит, а новости распространяются быстро. Мистер Кин репетировал «Макбета», и Долли Спенсер примчалась в актерском наряде, стеклянных драгоценностях, со слезами на глазах. Она обняла меня и прижалась щекой к моей щеке... — Даруэнт помолчал и добавил с усмешкой: — Как и следовало ожидать, ее вывели оттуда. Кажется, она укусила одного парня в руку. Да, Долли не леди — она всего лишь самое преданное существо на свете.
Он снова ударил по стене скованным запястьем, стараясь причинить себе боль. Священник с сочувствием смотрел на него.
— Малберри вернулся только в сумерки, — продолжал Даруэнт. — Он был слегка навеселе и стоял надо мной, пошатываясь.
«Возможно, вы честный человек, мистер Даруэнт, а возможно, принц лжецов, — заговорил он. — Но я знаю только одно — мы не можем предложить вашу историю судье и присяжным. Лучше придерживайтесь дуэли в пьяном виде».
Думаю, это все.
— Все? — изумленно воскликнул преподобный Хорас.
— Да.
— Вы смеетесь надо мной! Разве этот адвокат не нашел дом?
— Конечно, нашел. Любой сосед мог указать его местонахождение. Дом построил Ванбру — он имеет форму буквы "Е", с куполами на башнях в каждом углу и часовой башней посредине. Я сам проходил мимо него много раз.
— А он нашел языческую статую на лужайке?
— Нашел.
— И комнату, где вы обнаружили лорда Франсиса мертвым?
— Да, падре. С обоями, камином и прекрасным турецким ковром.
— Какое-то безумие! — простонал преподобный Хорас. — Да-да, пейте ваше бренди, если это вас утешает!
— Но, — Даруэнт отставил бутылку после солидного глотка, — я не рассказал, что еще увидел Малберри. Красно-золотые обои теперь покрывала пыль, которая еще более плотным слоем лежала на полу и прекрасном ковре. Между инкрустированным письменным столом и высоким стулом позади него пауки сплели паутину. Такая же паутина обволакивала призмы люстры. В фибровой спинке стула не было никаких следов от удара шпагой.
Отец и мать Фрэнка, граф и графиня Кинсмир, уже давно были за границей. Они велели содержать поместье в порядке, но дом заперли, не оставив там жильцов. Комната выглядела так, словно в нее действительно никто не входил больше двух лет.
Изрядно опьяневший Даруэнт пытался казаться дружелюбным, наблюдая за собеседником.
— Ну, падре, что скажете?
— Это шутка весьма дурного вкуса, — заявил преподобный Хорас. — Не забывайте, что вы шутите над собой.
— Если это шутка, то не моя.
— Возможно, это был другой дом. Или другая комната.
— Боюсь, не было ни другого дома, ни другой комнаты. Я рассказал вам чистую правду. Вы мне больше не верите?
Священник облизнул губы.
— Я знаю, дорогой сэр, — мягко произнес он, — что вы сами в это верите.
— То есть вы называете меня безумцем?
— Нет-нет! Я называю вас другом. Но, говоря откровенно, существуют разные степени... э-э...
— Это не пойдет! — резко прервал его Даруэнт. — Подумайте сами! Защита заявляет в суде нелепую ложь о том, что мы с Фрэнком дрались на дуэли при луне на Гартер-Лейн, и эту ложь принимают безоговорочно. Вы считаете естественным, что родственники Фрэнка с этой целью подкупили присяжных?
— Не естественным, — признал священник. — Но, по крайней мере, правдоподобным.
— Отлично! Тогда кто ходатайствовал об утверждении приговора в Карлтон-Хаус?
— Не понимаю.
— Отец Фрэнка вдрызг разругался с регентом и Красавчиком Браммеллом четыре года назад. Ни один Орфорд, кроме самого Фрэнка, не осмелился бы приблизиться к регенту, даже через посредство Бена Блумфилда. Однако регент утвердил мой смертный приговор, и казнь приблизилась минимум на четыре дня!
— Вы полагаете, что против вас действует кто-то еще, помимо Орфордов и этого таинственного кучера?
— Я это знаю!
— Какое-то время, сэр, я верил, что...
Ординарий оборвал себя на полуслове. Он видел слишком многих людей, сходивших с ума в одиночных камерах и считавших, что их преследуют. Коснувшись молитвенника, священник отошел и сел в нише.
— Вы многое перенесли, — вздохнул преподобный Хорас. — Постарайтесь забыть о мирских делах.
— Нет уж, спасибо. Где Долли? Где, наконец, Малберри? Он был верным другом и приходил навещать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Внезапно моя голова раскололась от боли при звуке трещотки ночного сторожа. Чарли стоял рядом в красном жилете и тарахтел вовсю, призывая на помощь.
Даруэнт опустил голову. Преподобный Хорас Коттон, прислонясь спиной к двери камеры, дышал тяжело и медленно.
— Вы слишком чувствительны, — заметил он. — Вашему живому воображению было бы не грех отдохнуть.
— Я это отрицаю! — заявил заключенный, словно его обвинили в худшем из преступлений.
— Очевидно, вас и мертвого лорда Франсиса доставили туда?
Даруэнт размышлял об обвинительных словах мистера Коттона и пришел к выводу, что они справедливы, хотя и не признавал этого.
— Доставили? — переспросил он. — Да.
— В голубой карете?
— Думаю, что да. На мостовой переулка виднелись следы колес.
— Чтобы представить дело так, будто вы и лорд Франсис, выпив лишнего, вышли из вашей школы, чтобы сразиться при луне на Гартер-Лейн, и что потом вы упали и расшибли голову?
— Да. Но разве я не говорил вам, падре? Дуэль на пистолетах вполне возможна. На саблях — куда ни шло. Но только не на рапирах!
— Несомненно, вы подумали об этом, придя в себя от трещотки сторожа рядом с телом лорда Франсиса?
— Нет. Я ни о чем не думал, кроме тошноты и головной боли. Чарли, зовя на помощь, как будто перед ним была дюжина головорезов, отвел меня в полицейский суд на Боу-стрит.
Я смутно припоминаю, как мы шли туда. Чарли тряс меня за плечо и твердил: «Вы пьяны, верно?» Я отрицал, но сразу потребовал бренди, так как нуждался в нем, и услышал в ответ смех людей, которых не мог разглядеть.
В конторе на Боу-стрит нас принял джентльмен по имени мистер Берни. Он отнесся ко мне с сочувствием. Я пытался рассказать свою историю, но не мог говорить связно. Мистер Берни сказал, что придется подождать прихода главного магистрата, сэра Натаниэла Конанта, и предложил мне прилечь.
Какое-то время я лежал на дощатом полу у стены в комнатушке, где на крючках висели шляпы и громко тикали часы. Думаю, ее использовали раннеры Боу-стрит. Кто-то промыл и перевязал мне голову. Рядом со мной присел на корточки мужчина, как я узнал позже, мистер Хьюберт Малберри. Вы знакомы с мистером Малберри, падре?
Ординарий покачал головой.
— Выглядит он не слишком презентабельно — толстый, неряшливый и почти всю понюшку табака высыпает на себя, — но знает толк в законе. И клянусь душой, которой у меня, возможно, нет, он был мне добрым другом.
«Выпейте это», — сказал мистер Малберри. Прислонив меня к стене, он дал мне глотнуть неразбавленного спирта и запить его водой. После этого мой ум прояснился достаточно, чтобы я смог все рассказать.
Мистер Малберри не задал мне ни одного вопроса, пока я не закончил.
«Думаю, я разбираюсь в людях», — сказал он, затем встал и направился к двери.
Я спросил, куда он идет.
«Черт возьми! — воскликнул мистер Малберри, и его обрюзгшее лицо побагровело. — Разумеется, нанять двуколку! Если этот сельский дом находится там, где вы говорите, я должен найти его!»
Когда он ушел, падре, ко мне пришла еще одна посетительница. Королевский театр на Друри-Лейн находится неподалеку от Боу-стрит, а новости распространяются быстро. Мистер Кин репетировал «Макбета», и Долли Спенсер примчалась в актерском наряде, стеклянных драгоценностях, со слезами на глазах. Она обняла меня и прижалась щекой к моей щеке... — Даруэнт помолчал и добавил с усмешкой: — Как и следовало ожидать, ее вывели оттуда. Кажется, она укусила одного парня в руку. Да, Долли не леди — она всего лишь самое преданное существо на свете.
Он снова ударил по стене скованным запястьем, стараясь причинить себе боль. Священник с сочувствием смотрел на него.
— Малберри вернулся только в сумерки, — продолжал Даруэнт. — Он был слегка навеселе и стоял надо мной, пошатываясь.
«Возможно, вы честный человек, мистер Даруэнт, а возможно, принц лжецов, — заговорил он. — Но я знаю только одно — мы не можем предложить вашу историю судье и присяжным. Лучше придерживайтесь дуэли в пьяном виде».
Думаю, это все.
— Все? — изумленно воскликнул преподобный Хорас.
— Да.
— Вы смеетесь надо мной! Разве этот адвокат не нашел дом?
— Конечно, нашел. Любой сосед мог указать его местонахождение. Дом построил Ванбру — он имеет форму буквы "Е", с куполами на башнях в каждом углу и часовой башней посредине. Я сам проходил мимо него много раз.
— А он нашел языческую статую на лужайке?
— Нашел.
— И комнату, где вы обнаружили лорда Франсиса мертвым?
— Да, падре. С обоями, камином и прекрасным турецким ковром.
— Какое-то безумие! — простонал преподобный Хорас. — Да-да, пейте ваше бренди, если это вас утешает!
— Но, — Даруэнт отставил бутылку после солидного глотка, — я не рассказал, что еще увидел Малберри. Красно-золотые обои теперь покрывала пыль, которая еще более плотным слоем лежала на полу и прекрасном ковре. Между инкрустированным письменным столом и высоким стулом позади него пауки сплели паутину. Такая же паутина обволакивала призмы люстры. В фибровой спинке стула не было никаких следов от удара шпагой.
Отец и мать Фрэнка, граф и графиня Кинсмир, уже давно были за границей. Они велели содержать поместье в порядке, но дом заперли, не оставив там жильцов. Комната выглядела так, словно в нее действительно никто не входил больше двух лет.
Изрядно опьяневший Даруэнт пытался казаться дружелюбным, наблюдая за собеседником.
— Ну, падре, что скажете?
— Это шутка весьма дурного вкуса, — заявил преподобный Хорас. — Не забывайте, что вы шутите над собой.
— Если это шутка, то не моя.
— Возможно, это был другой дом. Или другая комната.
— Боюсь, не было ни другого дома, ни другой комнаты. Я рассказал вам чистую правду. Вы мне больше не верите?
Священник облизнул губы.
— Я знаю, дорогой сэр, — мягко произнес он, — что вы сами в это верите.
— То есть вы называете меня безумцем?
— Нет-нет! Я называю вас другом. Но, говоря откровенно, существуют разные степени... э-э...
— Это не пойдет! — резко прервал его Даруэнт. — Подумайте сами! Защита заявляет в суде нелепую ложь о том, что мы с Фрэнком дрались на дуэли при луне на Гартер-Лейн, и эту ложь принимают безоговорочно. Вы считаете естественным, что родственники Фрэнка с этой целью подкупили присяжных?
— Не естественным, — признал священник. — Но, по крайней мере, правдоподобным.
— Отлично! Тогда кто ходатайствовал об утверждении приговора в Карлтон-Хаус?
— Не понимаю.
— Отец Фрэнка вдрызг разругался с регентом и Красавчиком Браммеллом четыре года назад. Ни один Орфорд, кроме самого Фрэнка, не осмелился бы приблизиться к регенту, даже через посредство Бена Блумфилда. Однако регент утвердил мой смертный приговор, и казнь приблизилась минимум на четыре дня!
— Вы полагаете, что против вас действует кто-то еще, помимо Орфордов и этого таинственного кучера?
— Я это знаю!
— Какое-то время, сэр, я верил, что...
Ординарий оборвал себя на полуслове. Он видел слишком многих людей, сходивших с ума в одиночных камерах и считавших, что их преследуют. Коснувшись молитвенника, священник отошел и сел в нише.
— Вы многое перенесли, — вздохнул преподобный Хорас. — Постарайтесь забыть о мирских делах.
— Нет уж, спасибо. Где Долли? Где, наконец, Малберри? Он был верным другом и приходил навещать меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61