Разумеется, немаловажной причиной была ее искренняя любовь к мужу, однако Миранда подозревала, что чаровница, разбивавшая мужские сердца на протяжении семидесяти пяти стандартных лет, порой сдерживала свои порывы из нежелания огорчать придерживающуюся не столь вольных взглядов дочь. При всем при этом Алисон столь умело завлекала мужчин в свои сети и столь безжалостно давала им от ворот поворот, что Миранда сочла военно-тактические способности Хонор качеством, унаследованным от матери.
Едва доктор Харрингтон успела стать светской львицей и притчей во языцех всего грейсонского общества, как известие об исчезновении землевладельца положило конец всем балам и приемам. Весь лен Харрингтон погрузился в печаль, острее всего она ощущалась во Дворце, месте сосредоточения людей, знавших ее ближе других. Лорд Клинкскейлс немедленно отправил «Тэнкерсли» на Мантикору, чтобы доставить на Грейсон отца леди Харрингтон, а Протектор Бенджамин и все его домашние настроились до его прибытия взять несчастную мать под свою опеку.
Правда, вскоре выяснилось, что в этом нет никакой нужды: отбросив шутливый флер кокетства и озорства, доктор Харрингтон обнаружила потрясающее самообладание, величайшую внутреннюю силу и неколебимую стойкость. Она не только не пала духом, но и ухитрялась поддерживать остальных. Те, кого Хонор шутливо называла своим «ближним кругом» – МакГиннес, Миранда, Клинкскейлс, – вскоре поняли, что нуждаются в ней и не знают, как пережили бы случившееся, не делись она с ними своей отвагой. Доктор Харрингтон пробыла на Грейсоне всего пару месяцев, но Миранда уже не представляла себе Дворца без этой женщины. Не представляла и представлять не желала.
Сейчас Алисон приближалась к ней, и ее улыбка сделалась теплее. Для Самантиных котят доктор Харрингтон стала кем-то вроде человеческой бабушки, да и ко всем аспектам жизни обосновавшейся на Грейсоне колонии древесных котов проявляла немалый интерес. Миранда полагала, что отчасти он обусловлен тем, что коты представляли собой некую нить, связывавшую ее с дочерью, но независимо от причин интерес этот был искренним и глубоким. Миранда взяла за правило рассказывать ей о забавных кошачьих выходках и уже собралась было начать историю о розыгрыше, который Фаррагут и Худ устроили главному садовнику, как улыбка ее истаяла.
Что-то было не так. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять что именно, а когда пришло понимание, она в ужасе вскочила со скамьи. От упругой, летящей, полной энергии и жизни походки Алисон не осталось и следа. Она шла, переставляя ноги так, будто их приводил в движение механизм, сама женщина даже не осознавала того, что движется, и могла слепо шагать вперед до тех пор, пока не уткнется в какую-нибудь преграду.
Миранда покосилась на Фаррагута: взгляд кота был зафиксирован на Алисон, уши прижались к голове, из горла доносилось приглушенное встревоженное рычание. Почувствовав на себе взгляд Миранды, он на миг скользнул по ней темно-зелеными глазами и тут же снова сосредоточился на докторе Харрингтон. Миранда, не понимая, что происходит, растерянно огляделась по сторонам, и желудок ее скрутило узлом: со всех сторон, как по волшебству, возникали взрослые кошки и коты. Они выбирались из кустов, перепрыгивали с ветки на ветку, подкрадывались по дорожкам, и все – все вместе и каждый по отдельности – не сводили горящих глаз с матери землевладельца. Алисон приближалась походкой зомби, и Миранда почувствовала, что ее охватывает бесформенный ужас. Правда, краешком сознания она еще пыталась гадать, что тому причиной: механические движения доктора Харрингтон или – и в какой степени – это резонанс на реакцию котов. Какое телепатическое воздействие могут оказать на человека сразу девять взрослых, чем-то отчаянно встревоженных древесных котов? Однако эта мысль была отдаленной, смутной и в настоящий момент вовсе не важной.
– Миледи, – сказала Миранда, положив руку на плечо Алисон, и услышала в собственном голосе страх.
Ее прикосновение остановило Алисон, однако несколько мгновений Миранде казалось, будто та или ничего не слышит… или собственная боль просто лишила ее способности воспринимать окружающее. Но нет, доктор Харрингтон подняла глаза – и ужас всколыхнулся в Миранде с новой силой, заставив ее содрогнуться. Прекрасные миндалевидные глаза были совершенно пусты.
– Что с вами, миледи? – в страхе выпалила она.
Алисон, потянувшись, положила ладонь на ее руку.
– Миранда, – проговорила она безжизненным невыразительным голосом, который трудно было узнать.
– Что случилось, миледи? – повторила Миранда не так торопливо, и рука Алисон задрожала.
– Я только что… – Она осеклась, сглотнула и продолжила: – Новости. Я… я только что смотрела сводку новостей. Материалы о хевах, полученные агентствами Лиги. Сюжет.
Голос ее прервался. Она просто стояла и смотрела на Миранду.
– Что за сюжет? – спросила Миранда, как могла бы спросить ребенка.
Ужас захлестнул ее, ибо лицо Алисон Харрингтон сказало ей все.
Глава 25
Завершив изометрические упражнения, Скотти Тремэйн утер вспотевшее лицо выданным пленникам грубым полотенцем. Проку от этих тряпок было маловато, поскольку влагу они впитывали немногим лучше водоотталкивающего пластика, но офицер был рад и этому. Могли бы и вовсе ничего не дать!
Возвращать пленникам их багаж в БГБ сочли нецелесообразным, в результате чего Скотти, как и его товарищам, приходилось обходиться той форменной одеждой и тем бельем, в котором они предстали перед Рэнсом. Конечно, современные синтетические ткани были прочными и носкими, но поскольку мундиры пришлось носить постоянно, они вскоре стали выглядеть отнюдь не щегольски.
Правда, охранники предложили пленным переодеться в ярко-оранжевые робы, однако те единодушно отвергли это, сделанное отнюдь не из добрых побуждений, предложение. Мундиры, пусть потертые и драные, позволяли им чувствовать себя не безликими арестантами, а офицерами Ее Величества, а это стоило того, чтобы стирать вручную свою одежонку, выстраиваясь в очередь к единственному в отсеке умывальнику.
Размышляя, Скотти вспомнил единственного из своих соратников, кто согласился на посулы хевенитов, стиснул зубы и снова утер лицо, скрыв под полотенцем гримасу отвращения. Это предательство потрясло его сильнее чем он мог ожидать… и в известном смысле даже сильнее, чем дикое известие о смертном приговоре леди Харрингтон. В космическом масштабе событий измена Харкнесса особого значения не имела, никакого влияния на ход войны оказать не могла и уж всяко была несопоставима с намечавшейся неправосудной казнью женщины, которую Тремэйн уважал больше, чем кого бы то ни было во всей галактике. Скотти понимал это, однако вновь и вновь возвращался мысленно к тем дням на станции «Василиск», когда его, такого же зеленого необстрелянного юнца, как нынешний Карсон Клинкскейлс, главстаршина Харкнесс принял под свое чуткое мудрое покровительство. Не читая нотаций, не наставлениями, а примером он терпеливо учил салажонка быть настоящим офицером. Такова участь старшин всех флотов в истории человечества: наверное, и в эпоху Пунических войн такие же умудренные опытом морские волки брали на себя попечение о карфагенских салажатах, превращая их в грозных противников флотоводцев Рима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Едва доктор Харрингтон успела стать светской львицей и притчей во языцех всего грейсонского общества, как известие об исчезновении землевладельца положило конец всем балам и приемам. Весь лен Харрингтон погрузился в печаль, острее всего она ощущалась во Дворце, месте сосредоточения людей, знавших ее ближе других. Лорд Клинкскейлс немедленно отправил «Тэнкерсли» на Мантикору, чтобы доставить на Грейсон отца леди Харрингтон, а Протектор Бенджамин и все его домашние настроились до его прибытия взять несчастную мать под свою опеку.
Правда, вскоре выяснилось, что в этом нет никакой нужды: отбросив шутливый флер кокетства и озорства, доктор Харрингтон обнаружила потрясающее самообладание, величайшую внутреннюю силу и неколебимую стойкость. Она не только не пала духом, но и ухитрялась поддерживать остальных. Те, кого Хонор шутливо называла своим «ближним кругом» – МакГиннес, Миранда, Клинкскейлс, – вскоре поняли, что нуждаются в ней и не знают, как пережили бы случившееся, не делись она с ними своей отвагой. Доктор Харрингтон пробыла на Грейсоне всего пару месяцев, но Миранда уже не представляла себе Дворца без этой женщины. Не представляла и представлять не желала.
Сейчас Алисон приближалась к ней, и ее улыбка сделалась теплее. Для Самантиных котят доктор Харрингтон стала кем-то вроде человеческой бабушки, да и ко всем аспектам жизни обосновавшейся на Грейсоне колонии древесных котов проявляла немалый интерес. Миранда полагала, что отчасти он обусловлен тем, что коты представляли собой некую нить, связывавшую ее с дочерью, но независимо от причин интерес этот был искренним и глубоким. Миранда взяла за правило рассказывать ей о забавных кошачьих выходках и уже собралась было начать историю о розыгрыше, который Фаррагут и Худ устроили главному садовнику, как улыбка ее истаяла.
Что-то было не так. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять что именно, а когда пришло понимание, она в ужасе вскочила со скамьи. От упругой, летящей, полной энергии и жизни походки Алисон не осталось и следа. Она шла, переставляя ноги так, будто их приводил в движение механизм, сама женщина даже не осознавала того, что движется, и могла слепо шагать вперед до тех пор, пока не уткнется в какую-нибудь преграду.
Миранда покосилась на Фаррагута: взгляд кота был зафиксирован на Алисон, уши прижались к голове, из горла доносилось приглушенное встревоженное рычание. Почувствовав на себе взгляд Миранды, он на миг скользнул по ней темно-зелеными глазами и тут же снова сосредоточился на докторе Харрингтон. Миранда, не понимая, что происходит, растерянно огляделась по сторонам, и желудок ее скрутило узлом: со всех сторон, как по волшебству, возникали взрослые кошки и коты. Они выбирались из кустов, перепрыгивали с ветки на ветку, подкрадывались по дорожкам, и все – все вместе и каждый по отдельности – не сводили горящих глаз с матери землевладельца. Алисон приближалась походкой зомби, и Миранда почувствовала, что ее охватывает бесформенный ужас. Правда, краешком сознания она еще пыталась гадать, что тому причиной: механические движения доктора Харрингтон или – и в какой степени – это резонанс на реакцию котов. Какое телепатическое воздействие могут оказать на человека сразу девять взрослых, чем-то отчаянно встревоженных древесных котов? Однако эта мысль была отдаленной, смутной и в настоящий момент вовсе не важной.
– Миледи, – сказала Миранда, положив руку на плечо Алисон, и услышала в собственном голосе страх.
Ее прикосновение остановило Алисон, однако несколько мгновений Миранде казалось, будто та или ничего не слышит… или собственная боль просто лишила ее способности воспринимать окружающее. Но нет, доктор Харрингтон подняла глаза – и ужас всколыхнулся в Миранде с новой силой, заставив ее содрогнуться. Прекрасные миндалевидные глаза были совершенно пусты.
– Что с вами, миледи? – в страхе выпалила она.
Алисон, потянувшись, положила ладонь на ее руку.
– Миранда, – проговорила она безжизненным невыразительным голосом, который трудно было узнать.
– Что случилось, миледи? – повторила Миранда не так торопливо, и рука Алисон задрожала.
– Я только что… – Она осеклась, сглотнула и продолжила: – Новости. Я… я только что смотрела сводку новостей. Материалы о хевах, полученные агентствами Лиги. Сюжет.
Голос ее прервался. Она просто стояла и смотрела на Миранду.
– Что за сюжет? – спросила Миранда, как могла бы спросить ребенка.
Ужас захлестнул ее, ибо лицо Алисон Харрингтон сказало ей все.
Глава 25
Завершив изометрические упражнения, Скотти Тремэйн утер вспотевшее лицо выданным пленникам грубым полотенцем. Проку от этих тряпок было маловато, поскольку влагу они впитывали немногим лучше водоотталкивающего пластика, но офицер был рад и этому. Могли бы и вовсе ничего не дать!
Возвращать пленникам их багаж в БГБ сочли нецелесообразным, в результате чего Скотти, как и его товарищам, приходилось обходиться той форменной одеждой и тем бельем, в котором они предстали перед Рэнсом. Конечно, современные синтетические ткани были прочными и носкими, но поскольку мундиры пришлось носить постоянно, они вскоре стали выглядеть отнюдь не щегольски.
Правда, охранники предложили пленным переодеться в ярко-оранжевые робы, однако те единодушно отвергли это, сделанное отнюдь не из добрых побуждений, предложение. Мундиры, пусть потертые и драные, позволяли им чувствовать себя не безликими арестантами, а офицерами Ее Величества, а это стоило того, чтобы стирать вручную свою одежонку, выстраиваясь в очередь к единственному в отсеке умывальнику.
Размышляя, Скотти вспомнил единственного из своих соратников, кто согласился на посулы хевенитов, стиснул зубы и снова утер лицо, скрыв под полотенцем гримасу отвращения. Это предательство потрясло его сильнее чем он мог ожидать… и в известном смысле даже сильнее, чем дикое известие о смертном приговоре леди Харрингтон. В космическом масштабе событий измена Харкнесса особого значения не имела, никакого влияния на ход войны оказать не могла и уж всяко была несопоставима с намечавшейся неправосудной казнью женщины, которую Тремэйн уважал больше, чем кого бы то ни было во всей галактике. Скотти понимал это, однако вновь и вновь возвращался мысленно к тем дням на станции «Василиск», когда его, такого же зеленого необстрелянного юнца, как нынешний Карсон Клинкскейлс, главстаршина Харкнесс принял под свое чуткое мудрое покровительство. Не читая нотаций, не наставлениями, а примером он терпеливо учил салажонка быть настоящим офицером. Такова участь старшин всех флотов в истории человечества: наверное, и в эпоху Пунических войн такие же умудренные опытом морские волки брали на себя попечение о карфагенских салажатах, превращая их в грозных противников флотоводцев Рима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134