Лады. Пятая доля мне. Идёт?
Баська согласно кивнула. Насчёт казначейских двадцати процентов даже не заикнулась, не без оснований опасаясь, что Гавела просто хватит удар. Потом подробно изложила ситуацию, детали, мелочи, справедливо решив, что без точной информации Гавел рисковать не станет. Он любил риск, но риск обоснованный.
— Они обо мне знают? — спросил он деловито.
Баська пожала плечами:
— Могли слышать про тебя от Иоанны, но понятия не имеют, что мы с тобой знакомы. Думают, мне тоже про тебя Иоанна натрепала.
— Кстати! Одно условие. Иоанна ничего не должна знать о моем участии. Понимаешь, в случае чего кто-нибудь кому-нибудь подложит свинью: либо мы ей, либо наоборот. Она там со своими ментами попала в дурацкое положение, и с ней — полный молчок. Уяснила?
— Да всем все понятно. Ничего она не знает, хотя баба толковая и был бы прок. Ничего не знает и не будет знать.
— Само собой. А своим чего про меня наговорила?
— Ноль. Сама, мол, справлюсь, и не их собачье дело, как… Проглотят как миленькие — им ничего другого не остаётся.
— Лады, — с удовольствием повторил Гавел. — Давай рассказывай, что к чему и твои планы. Конкретно: как выйти на этих валютных фраеров.
Баська облегчённо вздохнула, закурила и поудобнее устроилась на шикарном финском диване. Ещё раз вздохнула при мысли, что за проклятое Мартиново наследство могла бы заполучить и себе кучу таких диванов.
— Все элементарно. Вальдемар — железобетон, влюблён в меня с пелёнок, и в башку ему ничего подозрительного не придёт — чуток наивен для этого. Велю ему найти фраера с долларами. Вольдемар находит. Скажу, хочу купить две тысячи. Дам ему в лапу триста тысяч злотых…
— И у тебя есть триста тысяч? — слегка удивился Гавел.
— А что? Не с пустыми же руками решаемся на такое, грунт обеспечен… Вальдемар договаривается с валютчиком и покупает зелёненькие…
— А как с ценой? Торгуются?
— Наплевать. Вольдемар может уступить и купить дороже. Совершают сделку, обмениваются деньгами, прячут, и тут вмешиваешься ты. Деньги отбираются у обоих. Вальдемар ни о чем не догадывается, гарантирую, трясётся от ужаса. У него такой вид — ему любой с ходу поверит. Никому и в голову не придёт, чтоб этакий недотёпа задумал хитроумную каверзу, поглядишь на него при случае, сам убедишься. Вальдемар со слезами летит ко мне, а я спокойно говорю: ничего страшного, найди другого клиента, но эти две тысячи купи. Даже лучше три. Вальдемар находит следующего…
— А твой Вальдемар не призадумается наконец, откуда у тебя столько денег?
— Вальдемар золото, а не человек — он вообще не любит задумываться. Потом, я покупаю не для себя, а, допустим, для миллионера — владельца пригородного хозяйства. Вальдемар и под пыткой поклянётся, что действует в интересах абсолютно чужого человека, а я только посредница… Погоди, чушь я несу! Из Вальдемара никакой пыткой не выжмешь моего имени!
— Допустим. Но валютчики не полные кретины, начнут подозревать…
— Только на второй раз. А третьего раза не будет, то есть будет, но уже в других городах. Есть ведь Гданьск, Щецин, Краков, Закопане… Обработает другие города, снова вернётся в Варшаву. Он часто ездит в командировки. Естественно, уведомит меня, где и когда договорился с очередным валютным прохвостом. А найди мне такого субчика с долларами, который помчится с криками в милицию.
— Кстати, у этих огородников тоже долларов хватает, — сообщил задумчиво Гавел. — Дать хорошую цену, продадут.
— Ну видишь…
Гавел засмотрелся в окно. Очнувшись от размышлений, решительно объявил:
— Ладно, согласен! Ну и потеха, хи-хи! Я даже покажу кое-кого твоему Вальдемару. Есть парочка прохиндеев. Наступили мне на любимую мозоль, хи-хи-и-и! Нападение разыграем в лучшем виде. Хи-хи-и-и! Только сначала покажи мне его…
Таинственно заполученная Баськой новая солидная начинка для подушек вызвала, с одной стороны, великое облегчение, а с другой — беспокойство. Донат и Павел с сомнением помалкивали. Мартин и оживился, и помрачнел, зловеще объявив:
— Не нравится мне все это. Паника началась. Того и гляди пресса за нас примется.
— Не трясись, никто ничего не пронюхал, — утешала Баська. — Эти громилы меня не знают, а про тебя слыхом не слыхивали. И понятия не имеют, что за этим стоит. Получают гонорар, остальное им до фени.
— Всю чёрную работу за нас отваливают, — заметил Павел. — Расчёты, правда, несколько усложнились: двадцать процентов высылаем от суммы брутто, сюда же их гонорар… Скоро, глядишь, и бухгалтера придётся нанять.
— Ничего не попишешь, предприятие разрастается, себестоимость тоже…
— То-то и оно, — вмешался Донат. — Надо больше нам самим поработать. Рябого я на себя возьму, только на две недели в ГДР сгоняю.
— Самое подходящее время на зарубежные экскурсии…
— Я же в командировку. Вот бы его до поездки накрыть. В случае чего разделаетесь с ним сами.
— Попробуем, — согласилась Баська, скрывшая от союзников участие Гавела в прибылях и мечтавшая о самостоятельной добыче. — Прихватишь его в последний момент — найди способ сообщить. Позвони или открыткой. К тому же из Берлина подушку вышлешь…
— Исключено! — запротестовал Мартин. — Черт знает, что там за контроль, большой риск.
— Не все же время из Варшавы посылать, того и гляди сядут на хвост!
— Есть и другие города, поезда ходят, самолёты летают. Давненько не бывал в Кракове, охотно прокачусь…
— Я еду машиной, могу по дороге из Познани отправить, — предложил услуги Донат, одолеваемый больной совестью: и с нападением напортачил, и Рябого не выследил… Истерзанный мыслью о своей бездарности — ведь из-за него друзья попали в зависимость к неизвестным бандитам, того и гляди нагрянет расплата, — Донат все свои силы бросил на Рябого и в последний вечер перед отъездом открыл его бесспорные шашни с богатым частником из Залесья. Вскоре Донату сообщили о том, что Павел подвернул ногу и что все отправляются на бридж. В спешке Доната осенила блистательная идея оставить бесценную информацию в записке, подсунув её под «дворник» в моей машине, в которой компания наверняка отправится домой…
Баська упорствовала с виллой на Гощинского. Трехмесячные наблюдения принесли блистательный результат. Просиживая поблизости целыми днями, однажды она увидела неповторимую сцену: пан Кароль вместе с домработницей, нагруженные всевозможными постельными принадлежностями, перепуганные, в спешке бежали из дому. Баська позвонила из ближайшего автомата, и через пятнадцать минут трое заговорщиков были на месте.
— Вынесли все постели и уехали, — известила их Баська. — Калитка открыта, в доме никого, единственная оказия. Не понимаю, что стряслось — пожар, что ли? Случаем дом не заминирован?
— И что же стряслось? — заинтересовался Мартин. — От катаклизма решили спасти исключительно постели и больше ничего?
— В чистку пера и пуха повезли, — предположил Павел.
Баська завелась с пол-оборота:
— Да скорей же, растяпы, горе-разбойники! Сбежали на дикой скорости, так же и вернутся, вспомнят про открытую калитку! Да не летите все вместе — тут вам не первомайская демонстрация!
— Ты останься, — велел Мартин Павлу. — Может, техническое образование пригодится.
Баська встала на стрёме у калитки.
— У тебя свисток, увидишь их издалека, свистни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Баська согласно кивнула. Насчёт казначейских двадцати процентов даже не заикнулась, не без оснований опасаясь, что Гавела просто хватит удар. Потом подробно изложила ситуацию, детали, мелочи, справедливо решив, что без точной информации Гавел рисковать не станет. Он любил риск, но риск обоснованный.
— Они обо мне знают? — спросил он деловито.
Баська пожала плечами:
— Могли слышать про тебя от Иоанны, но понятия не имеют, что мы с тобой знакомы. Думают, мне тоже про тебя Иоанна натрепала.
— Кстати! Одно условие. Иоанна ничего не должна знать о моем участии. Понимаешь, в случае чего кто-нибудь кому-нибудь подложит свинью: либо мы ей, либо наоборот. Она там со своими ментами попала в дурацкое положение, и с ней — полный молчок. Уяснила?
— Да всем все понятно. Ничего она не знает, хотя баба толковая и был бы прок. Ничего не знает и не будет знать.
— Само собой. А своим чего про меня наговорила?
— Ноль. Сама, мол, справлюсь, и не их собачье дело, как… Проглотят как миленькие — им ничего другого не остаётся.
— Лады, — с удовольствием повторил Гавел. — Давай рассказывай, что к чему и твои планы. Конкретно: как выйти на этих валютных фраеров.
Баська облегчённо вздохнула, закурила и поудобнее устроилась на шикарном финском диване. Ещё раз вздохнула при мысли, что за проклятое Мартиново наследство могла бы заполучить и себе кучу таких диванов.
— Все элементарно. Вальдемар — железобетон, влюблён в меня с пелёнок, и в башку ему ничего подозрительного не придёт — чуток наивен для этого. Велю ему найти фраера с долларами. Вольдемар находит. Скажу, хочу купить две тысячи. Дам ему в лапу триста тысяч злотых…
— И у тебя есть триста тысяч? — слегка удивился Гавел.
— А что? Не с пустыми же руками решаемся на такое, грунт обеспечен… Вальдемар договаривается с валютчиком и покупает зелёненькие…
— А как с ценой? Торгуются?
— Наплевать. Вольдемар может уступить и купить дороже. Совершают сделку, обмениваются деньгами, прячут, и тут вмешиваешься ты. Деньги отбираются у обоих. Вальдемар ни о чем не догадывается, гарантирую, трясётся от ужаса. У него такой вид — ему любой с ходу поверит. Никому и в голову не придёт, чтоб этакий недотёпа задумал хитроумную каверзу, поглядишь на него при случае, сам убедишься. Вальдемар со слезами летит ко мне, а я спокойно говорю: ничего страшного, найди другого клиента, но эти две тысячи купи. Даже лучше три. Вальдемар находит следующего…
— А твой Вальдемар не призадумается наконец, откуда у тебя столько денег?
— Вальдемар золото, а не человек — он вообще не любит задумываться. Потом, я покупаю не для себя, а, допустим, для миллионера — владельца пригородного хозяйства. Вальдемар и под пыткой поклянётся, что действует в интересах абсолютно чужого человека, а я только посредница… Погоди, чушь я несу! Из Вальдемара никакой пыткой не выжмешь моего имени!
— Допустим. Но валютчики не полные кретины, начнут подозревать…
— Только на второй раз. А третьего раза не будет, то есть будет, но уже в других городах. Есть ведь Гданьск, Щецин, Краков, Закопане… Обработает другие города, снова вернётся в Варшаву. Он часто ездит в командировки. Естественно, уведомит меня, где и когда договорился с очередным валютным прохвостом. А найди мне такого субчика с долларами, который помчится с криками в милицию.
— Кстати, у этих огородников тоже долларов хватает, — сообщил задумчиво Гавел. — Дать хорошую цену, продадут.
— Ну видишь…
Гавел засмотрелся в окно. Очнувшись от размышлений, решительно объявил:
— Ладно, согласен! Ну и потеха, хи-хи! Я даже покажу кое-кого твоему Вальдемару. Есть парочка прохиндеев. Наступили мне на любимую мозоль, хи-хи-и-и! Нападение разыграем в лучшем виде. Хи-хи-и-и! Только сначала покажи мне его…
Таинственно заполученная Баськой новая солидная начинка для подушек вызвала, с одной стороны, великое облегчение, а с другой — беспокойство. Донат и Павел с сомнением помалкивали. Мартин и оживился, и помрачнел, зловеще объявив:
— Не нравится мне все это. Паника началась. Того и гляди пресса за нас примется.
— Не трясись, никто ничего не пронюхал, — утешала Баська. — Эти громилы меня не знают, а про тебя слыхом не слыхивали. И понятия не имеют, что за этим стоит. Получают гонорар, остальное им до фени.
— Всю чёрную работу за нас отваливают, — заметил Павел. — Расчёты, правда, несколько усложнились: двадцать процентов высылаем от суммы брутто, сюда же их гонорар… Скоро, глядишь, и бухгалтера придётся нанять.
— Ничего не попишешь, предприятие разрастается, себестоимость тоже…
— То-то и оно, — вмешался Донат. — Надо больше нам самим поработать. Рябого я на себя возьму, только на две недели в ГДР сгоняю.
— Самое подходящее время на зарубежные экскурсии…
— Я же в командировку. Вот бы его до поездки накрыть. В случае чего разделаетесь с ним сами.
— Попробуем, — согласилась Баська, скрывшая от союзников участие Гавела в прибылях и мечтавшая о самостоятельной добыче. — Прихватишь его в последний момент — найди способ сообщить. Позвони или открыткой. К тому же из Берлина подушку вышлешь…
— Исключено! — запротестовал Мартин. — Черт знает, что там за контроль, большой риск.
— Не все же время из Варшавы посылать, того и гляди сядут на хвост!
— Есть и другие города, поезда ходят, самолёты летают. Давненько не бывал в Кракове, охотно прокачусь…
— Я еду машиной, могу по дороге из Познани отправить, — предложил услуги Донат, одолеваемый больной совестью: и с нападением напортачил, и Рябого не выследил… Истерзанный мыслью о своей бездарности — ведь из-за него друзья попали в зависимость к неизвестным бандитам, того и гляди нагрянет расплата, — Донат все свои силы бросил на Рябого и в последний вечер перед отъездом открыл его бесспорные шашни с богатым частником из Залесья. Вскоре Донату сообщили о том, что Павел подвернул ногу и что все отправляются на бридж. В спешке Доната осенила блистательная идея оставить бесценную информацию в записке, подсунув её под «дворник» в моей машине, в которой компания наверняка отправится домой…
Баська упорствовала с виллой на Гощинского. Трехмесячные наблюдения принесли блистательный результат. Просиживая поблизости целыми днями, однажды она увидела неповторимую сцену: пан Кароль вместе с домработницей, нагруженные всевозможными постельными принадлежностями, перепуганные, в спешке бежали из дому. Баська позвонила из ближайшего автомата, и через пятнадцать минут трое заговорщиков были на месте.
— Вынесли все постели и уехали, — известила их Баська. — Калитка открыта, в доме никого, единственная оказия. Не понимаю, что стряслось — пожар, что ли? Случаем дом не заминирован?
— И что же стряслось? — заинтересовался Мартин. — От катаклизма решили спасти исключительно постели и больше ничего?
— В чистку пера и пуха повезли, — предположил Павел.
Баська завелась с пол-оборота:
— Да скорей же, растяпы, горе-разбойники! Сбежали на дикой скорости, так же и вернутся, вспомнят про открытую калитку! Да не летите все вместе — тут вам не первомайская демонстрация!
— Ты останься, — велел Мартин Павлу. — Может, техническое образование пригодится.
Баська встала на стрёме у калитки.
— У тебя свисток, увидишь их издалека, свистни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70