)
На обратном пути шел по набережной, искал, где бы перекусить. В районе "Чайна-таун" меня окружили китайские грузчики, человек восемь. Они кричали: "Джон, Джон" - показывали кулаки. Честно говоря, почувствовал я себя довольно не сладко. Они отошли от меня, лишь когда появился полицейский. Десять лет назад я бы сказал то слово, которое открывало все двери и сердца в Китае: "Сулян" - "Советский". Но у этих грузчиков на груди были значки с изображением Мао Цзе-дуна. А пропаганда, которую гонят сюда из Пекина, почти целиком обращена против Советского Союза.
Литература, театр, живопись не даст ключа к пониманию проблемы, если поначалу не ознакомиться с широким кругом вопросов, стоящих перед государством. Анализ одного явления, изолированного от других, непременно отомстит односторонностью. Поэтому три дня прошли в деловых встречах с сотрудниками министерства образования и культуры, финансов, министерства иностранных дел.
Встретился с профессором Лионг Юнг Пеном, известным сингапурским композитором. (Спасибо мистеру Цу!)
- Впервые оркестр был создан в Сингапуре всего лишь год назад, рассказывает профессор Лионг. - Раньше ни одного оркестра здесь не было. Мы начали с тридцати человек, сейчас у нас пятьдесят. Работать трудно. Молодежь увлечена поп-музыкой, джазом. Бах - это религия музыки, но кто занимается с детьми в школах? У нас в школах вообще нет уроков музыки, не хватает педагогов. Тем не менее наш девиз: "Делать все, что можешь, - до конца". Мы поставили, и я продирижировал оперой Сметаны на китайском языке. Помогла ассоциация "Метро филермоник сосайэти" и особенно, - Лионг усмехнулся, президент этого общества, то есть я. Наша трагедия заключается в том, что нет нот. Мы во всем зависим от иностранных публикаций. Американское агентство ЮСИА продает первый и второй концерт Прокофьева за пятнадцать долларов. Бела Барток стоит двадцать долларов. Для нас это невозможно дорого. Когда я возвращался из Европы, я специально залетал в ГДР, там я купил эти ноты - они там стоят в семь раз дешевле. Между прочим, когда я там был, выступал Леонид Коган. Я побывал на трех его концертах. Он гениален. Сейчас мы разучиваем симфонии Моцарта, Россини, Вивальди и Бетховена.
Будем ставить концерт для оркестра со скрипкой, который написал Джейн Кха из Шанхайской консерватории. Где он сейчас, к сожалению, я не знаю, время сложное, боюсь, что он пострадал во время "культурной революции".
Нам сейчас нужно триста долларов, чтобы купить ноты для всего оркестра, а это огромная сумма. Что делать, не знаем. Пока что пользуемся библиотекой; ноты переписывает для себя каждый музыкант. Но в общем не приходится гневить бога, прогресс очевиден: мы все-таки создали первый симфонический оркестр в Сингапуре.
...Рядом с Лионгом сидел Альфонсо Антоки, первая скрипка оркестра. Он евразиец, у него в крови и европейская и малайская кровь. Он рассказывает, как они втроем, скопив и одолжив по крохам деньги, вылетели в Лондон, чтобы посмотреть советский "большой балет".
- Мы отправились со своими сандвичами, - улыбается он. - Действительно, мы сделали кучу бутербродов, потому что денег на гостиницу не было и мы жили на улице весь тот день, пока стояли в очереди, чтобы купить билет, и следующий день, пока дождались представ ления. Мы возвратились потрясенными...
- Было немного грустно потом смотреть на наш бедный, маленький оркестр, вздохнул Лионг. - До полета в Лондон он казался нам таким мощным...
- У нас в доме, - продолжает Альфонсо, - было пианино. В три года я попросил у отца скрипку. "Ты еще маленький", - сказал он и подарил мне игрушечную скрипку. Потом началась война, мы бежали в Индию, а игрушка была английская. Мама боялась, что придут японцы, и сломала все мои английские игрушки, а скрипку я спрятал, и она была со мною многие годы. В двенадцать лет отец купил мне чехословацкую скрипку, копию Страдивариуса. Учитель жил на другом конце города. Отец поменял квартиру поближе к учителю, чтобы мне не тратить три часа на дорогу. С пятнадцати лет я занимаюсь музыкой, и больше мне ничего не надо. Моим богом был Моцарт, теперь - Брамс.
Лионг заметил:
- А мой бог - Шопен... И цирк.
Альфонсо в тон ему ответил:
- Только поэтому мы и работаем с тобой вместе столько лет...
Была встреча с президентом пароходной компании, мистером Ши. Он жаловался на пиратов, которые грабят маленькие суда купцов и рыбаков.
- Впрочем, - добавил он, - грабят и большие корабли. Особенно мы боимся эту таинственную женщину, вождя местных пиратов. Она живет под псевдонимом. Мне кажется, что она связана с Пекином, потому, что всегда выкручивается сухой из воды. А может быть, ее поддерживают те, кто осуществляют торговлю наркотиками.
Если хотите, - продолжал мистер Ши, - я могу устроить вам место в китайском общежитии для моряков в районе порта. Это для вас будет интересно. Там нет, правда, "айр кондишн", только пропеллеры под потолком, но зато комната стоит всего десять местных долларов - это в три раза дешевле, чем у вас в "Орчард". Вы сможете понять, послушав наших моряков - они говорят по-английски, - как они боятся пиратов. Восемнадцатый век в веке двадцатом! Вы не тревожьтесь - это общежитие организовано не маоистами, а нами, китайскими христианами, так что можете не бояться этих китайцев.
- Я не боюсь китайцев. Я был в Китае, я люблю китайцев. Великая, трагичная нация. Мистер Ши чуть улыбнулся.
- "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись".
- Мы зачитывались "Маугли", - ответил я, - но философскую концепцию Редьярда Киплинга не принимаем.
- Вы - это вы, а мы - это мы. Мы этих слов Киплинга никогда не сможем забыть. Сила Мао, притягательная для азиатов, заключается в том, что он первым возгласил: "Вы, с раскосыми глазами, курносые и желтые! Вы должны стать хозяевами мира! Вы, которые были рабами". Это ведь очень заманчиво, когда раба призывают стать господином. Скажу откровенно - мне чем дальше, тем труднее делать бизнес, не координируя свои операции с теми, кто представляет здесь интересы Мао Цзе-дуна.
В маленьком, великолепно оборудованном радиомагазине "Филиппе" хотел купить себе подзаправляющиеся батарейки для диктофона. Зашел туда под вечер.
Продавец - европеец. Узнав, что я из Советского Союза, он зло оскалился. Лицо его враз изменилось, собралось красными морщинами: "Что, и сюда подбираетесь?!"
Немец, он сбежал из Германии в мае 1945 года, был офицером СС. Сейчас специализируется на торговле с Гонконгом и Пекином. Самую новейшую радиоаппаратуру поставляет в Китай, Сайгон, на Тайвань.
Шел к себе ночью, пробирался с трудом по Орчард-роуд, потому что снова весь квартал, от бара "Тропикана" до "Интернейшнл-хауза" и громадного "Дома Индонезии", отдан под распродажу. (Особенно много сегодня было американцев и европейцев. Они яростно торговались. Кидаются на те товары, которые у них дороги. Оказывается, это туристы с парохода, который зашел сюда на день.)
Я шел сквозь эту кричащую улицу, невозможную в Японии (там и торгуют иначе, и ведут себя иначе), и думал о том, как прочно засела во мне Страна Восходящего Солнца. То ли особая, островная сущность наложила на японцев свой отпечаток, то ли это плод поисков самих себя после краха 1945 года, но только страна эта совершенно особая, ни на какую другую не похожая - и в плюсах своих, и в минусах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
На обратном пути шел по набережной, искал, где бы перекусить. В районе "Чайна-таун" меня окружили китайские грузчики, человек восемь. Они кричали: "Джон, Джон" - показывали кулаки. Честно говоря, почувствовал я себя довольно не сладко. Они отошли от меня, лишь когда появился полицейский. Десять лет назад я бы сказал то слово, которое открывало все двери и сердца в Китае: "Сулян" - "Советский". Но у этих грузчиков на груди были значки с изображением Мао Цзе-дуна. А пропаганда, которую гонят сюда из Пекина, почти целиком обращена против Советского Союза.
Литература, театр, живопись не даст ключа к пониманию проблемы, если поначалу не ознакомиться с широким кругом вопросов, стоящих перед государством. Анализ одного явления, изолированного от других, непременно отомстит односторонностью. Поэтому три дня прошли в деловых встречах с сотрудниками министерства образования и культуры, финансов, министерства иностранных дел.
Встретился с профессором Лионг Юнг Пеном, известным сингапурским композитором. (Спасибо мистеру Цу!)
- Впервые оркестр был создан в Сингапуре всего лишь год назад, рассказывает профессор Лионг. - Раньше ни одного оркестра здесь не было. Мы начали с тридцати человек, сейчас у нас пятьдесят. Работать трудно. Молодежь увлечена поп-музыкой, джазом. Бах - это религия музыки, но кто занимается с детьми в школах? У нас в школах вообще нет уроков музыки, не хватает педагогов. Тем не менее наш девиз: "Делать все, что можешь, - до конца". Мы поставили, и я продирижировал оперой Сметаны на китайском языке. Помогла ассоциация "Метро филермоник сосайэти" и особенно, - Лионг усмехнулся, президент этого общества, то есть я. Наша трагедия заключается в том, что нет нот. Мы во всем зависим от иностранных публикаций. Американское агентство ЮСИА продает первый и второй концерт Прокофьева за пятнадцать долларов. Бела Барток стоит двадцать долларов. Для нас это невозможно дорого. Когда я возвращался из Европы, я специально залетал в ГДР, там я купил эти ноты - они там стоят в семь раз дешевле. Между прочим, когда я там был, выступал Леонид Коган. Я побывал на трех его концертах. Он гениален. Сейчас мы разучиваем симфонии Моцарта, Россини, Вивальди и Бетховена.
Будем ставить концерт для оркестра со скрипкой, который написал Джейн Кха из Шанхайской консерватории. Где он сейчас, к сожалению, я не знаю, время сложное, боюсь, что он пострадал во время "культурной революции".
Нам сейчас нужно триста долларов, чтобы купить ноты для всего оркестра, а это огромная сумма. Что делать, не знаем. Пока что пользуемся библиотекой; ноты переписывает для себя каждый музыкант. Но в общем не приходится гневить бога, прогресс очевиден: мы все-таки создали первый симфонический оркестр в Сингапуре.
...Рядом с Лионгом сидел Альфонсо Антоки, первая скрипка оркестра. Он евразиец, у него в крови и европейская и малайская кровь. Он рассказывает, как они втроем, скопив и одолжив по крохам деньги, вылетели в Лондон, чтобы посмотреть советский "большой балет".
- Мы отправились со своими сандвичами, - улыбается он. - Действительно, мы сделали кучу бутербродов, потому что денег на гостиницу не было и мы жили на улице весь тот день, пока стояли в очереди, чтобы купить билет, и следующий день, пока дождались представ ления. Мы возвратились потрясенными...
- Было немного грустно потом смотреть на наш бедный, маленький оркестр, вздохнул Лионг. - До полета в Лондон он казался нам таким мощным...
- У нас в доме, - продолжает Альфонсо, - было пианино. В три года я попросил у отца скрипку. "Ты еще маленький", - сказал он и подарил мне игрушечную скрипку. Потом началась война, мы бежали в Индию, а игрушка была английская. Мама боялась, что придут японцы, и сломала все мои английские игрушки, а скрипку я спрятал, и она была со мною многие годы. В двенадцать лет отец купил мне чехословацкую скрипку, копию Страдивариуса. Учитель жил на другом конце города. Отец поменял квартиру поближе к учителю, чтобы мне не тратить три часа на дорогу. С пятнадцати лет я занимаюсь музыкой, и больше мне ничего не надо. Моим богом был Моцарт, теперь - Брамс.
Лионг заметил:
- А мой бог - Шопен... И цирк.
Альфонсо в тон ему ответил:
- Только поэтому мы и работаем с тобой вместе столько лет...
Была встреча с президентом пароходной компании, мистером Ши. Он жаловался на пиратов, которые грабят маленькие суда купцов и рыбаков.
- Впрочем, - добавил он, - грабят и большие корабли. Особенно мы боимся эту таинственную женщину, вождя местных пиратов. Она живет под псевдонимом. Мне кажется, что она связана с Пекином, потому, что всегда выкручивается сухой из воды. А может быть, ее поддерживают те, кто осуществляют торговлю наркотиками.
Если хотите, - продолжал мистер Ши, - я могу устроить вам место в китайском общежитии для моряков в районе порта. Это для вас будет интересно. Там нет, правда, "айр кондишн", только пропеллеры под потолком, но зато комната стоит всего десять местных долларов - это в три раза дешевле, чем у вас в "Орчард". Вы сможете понять, послушав наших моряков - они говорят по-английски, - как они боятся пиратов. Восемнадцатый век в веке двадцатом! Вы не тревожьтесь - это общежитие организовано не маоистами, а нами, китайскими христианами, так что можете не бояться этих китайцев.
- Я не боюсь китайцев. Я был в Китае, я люблю китайцев. Великая, трагичная нация. Мистер Ши чуть улыбнулся.
- "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись".
- Мы зачитывались "Маугли", - ответил я, - но философскую концепцию Редьярда Киплинга не принимаем.
- Вы - это вы, а мы - это мы. Мы этих слов Киплинга никогда не сможем забыть. Сила Мао, притягательная для азиатов, заключается в том, что он первым возгласил: "Вы, с раскосыми глазами, курносые и желтые! Вы должны стать хозяевами мира! Вы, которые были рабами". Это ведь очень заманчиво, когда раба призывают стать господином. Скажу откровенно - мне чем дальше, тем труднее делать бизнес, не координируя свои операции с теми, кто представляет здесь интересы Мао Цзе-дуна.
В маленьком, великолепно оборудованном радиомагазине "Филиппе" хотел купить себе подзаправляющиеся батарейки для диктофона. Зашел туда под вечер.
Продавец - европеец. Узнав, что я из Советского Союза, он зло оскалился. Лицо его враз изменилось, собралось красными морщинами: "Что, и сюда подбираетесь?!"
Немец, он сбежал из Германии в мае 1945 года, был офицером СС. Сейчас специализируется на торговле с Гонконгом и Пекином. Самую новейшую радиоаппаратуру поставляет в Китай, Сайгон, на Тайвань.
Шел к себе ночью, пробирался с трудом по Орчард-роуд, потому что снова весь квартал, от бара "Тропикана" до "Интернейшнл-хауза" и громадного "Дома Индонезии", отдан под распродажу. (Особенно много сегодня было американцев и европейцев. Они яростно торговались. Кидаются на те товары, которые у них дороги. Оказывается, это туристы с парохода, который зашел сюда на день.)
Я шел сквозь эту кричащую улицу, невозможную в Японии (там и торгуют иначе, и ведут себя иначе), и думал о том, как прочно засела во мне Страна Восходящего Солнца. То ли особая, островная сущность наложила на японцев свой отпечаток, то ли это плод поисков самих себя после краха 1945 года, но только страна эта совершенно особая, ни на какую другую не похожая - и в плюсах своих, и в минусах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62