Как это можно назвать классом?
При чтении марксовских и энгельсовских текстов, особенно поздних, создается впечатление, что класс в той степени, в которой он описан у Маркса, типичен именно для буржуазного общества. Иными словами, существуют социальные антагонизмы и противоречия интересов, существует общественное разделение труда. И в этом общественном разделении труда большие группы людей занимают определенное место (одни организуют производство, присваивают прибавочный продукт, другие этот прибавочный продукт производят, но не могут его использовать, не могут им распоряжаться и т.д.). Однако эти группы не всегда образуют полноценный класс.
С точки зрения диалектического метода Маркса противоречия являются до известной степени кажущимися. У Маркса, Энгельса, как и Гегеля, есть понятие «Werden» (становление). В добуржуазных обществах мы видим классы, становление которых еще не завершилось, они не до конца оформились. Но они уже формируются и возникают. Потому все-таки можно сказать - в философско-историческом смысле, что вся история есть история борьбы классов. Но если мы будем думать, что все те условия классового взаимодействия и классовой борьбы, которые мы находим в Европе Нового времени, можно обнаружить и в другое время, и в другом месте, нас ждет разочарование. Это еще не классы. В духе Гегеля и Блоха можно было бы даже написать так: еще-не-классы.
У немецкого марксиста Эрнста Блоха было понятие еще-не-бытия: предмет как бы уже существует, но его как бы еще и нет, он находится в процессе становления. Однако тут нас подстерегает еще одна методологическая ловушка, ибо, поставив вопрос, Маркс нигде не дал четкого ответа на него: чем отличается уже сложившийся, ставший класс от еще не сложившегося, становящегося или потенциально возможного класса? Он говорит о «классе в себе» и «классе для себя». Вроде бы понятно, но где критерий?
С этим вопросом мучился и Ленин. Отсюда и явное возбуждение, с которым он записывает внезапно озарившую его (и действительно гениальную) формулировку об общественном разделении труда, - в самом неподходящем месте, в статье о ремонте паровоза. Хорошо, конечно, что рабочие вышли работать в субботу, исходя из исключительно пролетарской сознательности, и починили паровозы. Для советского периода сама идея бесплатной работы на государство очень важна, но я вас уверяю, что, несмотря на весь эмоциональный пафос Ленина, это была достаточно малозначимая ситуация. Марксистская социология, однако, должна была очень благодарна этим рабочим, поскольку именно они спровоцировали Ленина на написание статьи, сделавшейся классической.
Понятно, что общественное разделение труда не совпадает с технологическим. Термин «общественное разделение труда» - очень богатый в социологическом плане. Он позволяет показать общество как производящий, работающим организм, но организм все-таки социальный. Разделение труда не совпадает с производством, оно богаче, разнообразнее. Оно включает в себя целый ряд функций абсолютно не производительных, но абсолютно необходимых, чтобы система в целом функционировала: культура, образование, здравоохранение, правосудие и т.д.
Вопрос о самодостаточности класса оставался в марксизме непроясненным примерно до 1920-х годов, когда марксисты начали несколько, я бы сказал, неблагодарно пользоваться социологией Вебера. Вебер явно не любит марксистов. Марксисты платят ему тем же. Справедливости ради надо признать, что у Вебера было более чем достаточно оснований плохо относиться к современному ему марксизму, на интеллектуальном и культурном уровне. Марксизм Каутского достаточно ученический и схоластический и фактически игнорирует культурный и идеологический компоненты социального развития. Тем не менее Вебер совершенно явно заимствует из марксизма целые теоретические пласты. По возможности не цитируя. Впоследствии марксизм то же самое проделывает с Вебером. Среди марксистских социологов долгое время считалось дурным тоном ссылаться на Вебера.
Вебер дал представление о классе как структуре, построенной на горизонтальных связях. Для Маркса важно, что противопоставляет один класс другому. Для Вебера - что его консолидирует, что его внутренне связывает. Класс - не просто функция в общественном разделении труда, но и некий самодостаточный, устойчивый коллектив, в котором сложилась своя культура, определенная система горизонтальных связей, механизм внутреннего самовоспроизводства. Именно эти механизмы и позволяют классу эффективно справляться со своей ролью в общественном разделении труда. Самовоспроизводство класса не тождественно чисто экономическому процессу, оно не сводится к тому, что люди занимают определенные места в социальной иерархии. Как ни странно, здесь Вебер дает марксистам очень важную подсказку. Он непроизвольно заставляет вспомнить Маркса с его понятиями «класс в себе» и «класс для себя».
Понятия эти восходят к Канту и Гегелю. Но это отнюдь не просто дань философской традиции. Маркс пишет, что рабочий класс был «классом в себе», а потом становится «классом для себя». Что это значит? То, что пролетариат осознал себя как класс. Но ведь это на самом деле удивительно похоже на веберовское представление. О том, как, например, формируется буржуазия. Можно вспомнить его работу про протестантизм и дух капитализма. Это книга о том, как буржуазия из «класса в себе» превращается в «класс для себя», формирует свою идеологию, свою этику, систему взаимоотношений, поведенческих норм. Формирует свои понятия о рациональности, что для Вебера очень важно. И на основе этих понятий о рациональности начинает трансформировать общество вне себя. То есть становится уже «классом для себя», а затем - господствующим классом.
Пролетариат или рабочий класс
Второй тяжелый вопрос для марксистской классовой теории относится к самому важному и ключевому понятию: пролетариат или рабочий класс? С точки зрения Маркса, пролетариат является революционным классом, поскольку он отчужден от собственности. То есть не заинтересован и воспроизводстве именно данной системной логики, поскольку он не имеет собственности и не имеет, соответственно, доступа к прибавочному продукту, к власти. Власть экономическая осуществляется через распределение прибавочного продукта, который у пролетария отнимают. Но именно поэтому существование пролетарского класса абсолютно необходимо для функционирования системы. Поэтому, как известно по Марксу, буржуазия порождает собственного могильщика. Ей-то пролетариат жизненно необходим, а зато совершенно неочевидно, мягко говоря, нужна ли пролетариату буржуазия.
После того как пролетариат осознает себя, сформирует свою политическую организацию, свою идеологию и культуру, он приобретет необходимые качества, чтобы самому стать правящим классом и уже построить экономическую систему без буржуазии, преодолев капитализм. Но, заметьте, для Маркса понятие «пролетариат» и «рабочий класс» тождественны. Употребляются и то и другое понятия. Это двусмысленная тождественность, она имеет очень простые идеологические и социологические корни, но очень серьезные последствия. Пролетариат середины XIX века является по определению рабочим классом, и ничем другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
При чтении марксовских и энгельсовских текстов, особенно поздних, создается впечатление, что класс в той степени, в которой он описан у Маркса, типичен именно для буржуазного общества. Иными словами, существуют социальные антагонизмы и противоречия интересов, существует общественное разделение труда. И в этом общественном разделении труда большие группы людей занимают определенное место (одни организуют производство, присваивают прибавочный продукт, другие этот прибавочный продукт производят, но не могут его использовать, не могут им распоряжаться и т.д.). Однако эти группы не всегда образуют полноценный класс.
С точки зрения диалектического метода Маркса противоречия являются до известной степени кажущимися. У Маркса, Энгельса, как и Гегеля, есть понятие «Werden» (становление). В добуржуазных обществах мы видим классы, становление которых еще не завершилось, они не до конца оформились. Но они уже формируются и возникают. Потому все-таки можно сказать - в философско-историческом смысле, что вся история есть история борьбы классов. Но если мы будем думать, что все те условия классового взаимодействия и классовой борьбы, которые мы находим в Европе Нового времени, можно обнаружить и в другое время, и в другом месте, нас ждет разочарование. Это еще не классы. В духе Гегеля и Блоха можно было бы даже написать так: еще-не-классы.
У немецкого марксиста Эрнста Блоха было понятие еще-не-бытия: предмет как бы уже существует, но его как бы еще и нет, он находится в процессе становления. Однако тут нас подстерегает еще одна методологическая ловушка, ибо, поставив вопрос, Маркс нигде не дал четкого ответа на него: чем отличается уже сложившийся, ставший класс от еще не сложившегося, становящегося или потенциально возможного класса? Он говорит о «классе в себе» и «классе для себя». Вроде бы понятно, но где критерий?
С этим вопросом мучился и Ленин. Отсюда и явное возбуждение, с которым он записывает внезапно озарившую его (и действительно гениальную) формулировку об общественном разделении труда, - в самом неподходящем месте, в статье о ремонте паровоза. Хорошо, конечно, что рабочие вышли работать в субботу, исходя из исключительно пролетарской сознательности, и починили паровозы. Для советского периода сама идея бесплатной работы на государство очень важна, но я вас уверяю, что, несмотря на весь эмоциональный пафос Ленина, это была достаточно малозначимая ситуация. Марксистская социология, однако, должна была очень благодарна этим рабочим, поскольку именно они спровоцировали Ленина на написание статьи, сделавшейся классической.
Понятно, что общественное разделение труда не совпадает с технологическим. Термин «общественное разделение труда» - очень богатый в социологическом плане. Он позволяет показать общество как производящий, работающим организм, но организм все-таки социальный. Разделение труда не совпадает с производством, оно богаче, разнообразнее. Оно включает в себя целый ряд функций абсолютно не производительных, но абсолютно необходимых, чтобы система в целом функционировала: культура, образование, здравоохранение, правосудие и т.д.
Вопрос о самодостаточности класса оставался в марксизме непроясненным примерно до 1920-х годов, когда марксисты начали несколько, я бы сказал, неблагодарно пользоваться социологией Вебера. Вебер явно не любит марксистов. Марксисты платят ему тем же. Справедливости ради надо признать, что у Вебера было более чем достаточно оснований плохо относиться к современному ему марксизму, на интеллектуальном и культурном уровне. Марксизм Каутского достаточно ученический и схоластический и фактически игнорирует культурный и идеологический компоненты социального развития. Тем не менее Вебер совершенно явно заимствует из марксизма целые теоретические пласты. По возможности не цитируя. Впоследствии марксизм то же самое проделывает с Вебером. Среди марксистских социологов долгое время считалось дурным тоном ссылаться на Вебера.
Вебер дал представление о классе как структуре, построенной на горизонтальных связях. Для Маркса важно, что противопоставляет один класс другому. Для Вебера - что его консолидирует, что его внутренне связывает. Класс - не просто функция в общественном разделении труда, но и некий самодостаточный, устойчивый коллектив, в котором сложилась своя культура, определенная система горизонтальных связей, механизм внутреннего самовоспроизводства. Именно эти механизмы и позволяют классу эффективно справляться со своей ролью в общественном разделении труда. Самовоспроизводство класса не тождественно чисто экономическому процессу, оно не сводится к тому, что люди занимают определенные места в социальной иерархии. Как ни странно, здесь Вебер дает марксистам очень важную подсказку. Он непроизвольно заставляет вспомнить Маркса с его понятиями «класс в себе» и «класс для себя».
Понятия эти восходят к Канту и Гегелю. Но это отнюдь не просто дань философской традиции. Маркс пишет, что рабочий класс был «классом в себе», а потом становится «классом для себя». Что это значит? То, что пролетариат осознал себя как класс. Но ведь это на самом деле удивительно похоже на веберовское представление. О том, как, например, формируется буржуазия. Можно вспомнить его работу про протестантизм и дух капитализма. Это книга о том, как буржуазия из «класса в себе» превращается в «класс для себя», формирует свою идеологию, свою этику, систему взаимоотношений, поведенческих норм. Формирует свои понятия о рациональности, что для Вебера очень важно. И на основе этих понятий о рациональности начинает трансформировать общество вне себя. То есть становится уже «классом для себя», а затем - господствующим классом.
Пролетариат или рабочий класс
Второй тяжелый вопрос для марксистской классовой теории относится к самому важному и ключевому понятию: пролетариат или рабочий класс? С точки зрения Маркса, пролетариат является революционным классом, поскольку он отчужден от собственности. То есть не заинтересован и воспроизводстве именно данной системной логики, поскольку он не имеет собственности и не имеет, соответственно, доступа к прибавочному продукту, к власти. Власть экономическая осуществляется через распределение прибавочного продукта, который у пролетария отнимают. Но именно поэтому существование пролетарского класса абсолютно необходимо для функционирования системы. Поэтому, как известно по Марксу, буржуазия порождает собственного могильщика. Ей-то пролетариат жизненно необходим, а зато совершенно неочевидно, мягко говоря, нужна ли пролетариату буржуазия.
После того как пролетариат осознает себя, сформирует свою политическую организацию, свою идеологию и культуру, он приобретет необходимые качества, чтобы самому стать правящим классом и уже построить экономическую систему без буржуазии, преодолев капитализм. Но, заметьте, для Маркса понятие «пролетариат» и «рабочий класс» тождественны. Употребляются и то и другое понятия. Это двусмысленная тождественность, она имеет очень простые идеологические и социологические корни, но очень серьезные последствия. Пролетариат середины XIX века является по определению рабочим классом, и ничем другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139