– А известно ли тебе, моя милая, что полграна – смертельная доза? Я должен был бы быть в шестнадцать раз мертвее мертвого. Правда, был еще один – оклемался после шестнадцати гран, но восемь тоже неплохо, согласна? Я у них герой. Такого случая в их лечебнице еще не было.
– Им крупно повезло.
– А то нет. Теперь есть о чем говорить с остальными пациентами.
Снова появилась сестра, держа в руках две вазочки с лилиями.
– Ведь правда у вас никогда не было такого случая, как мой? – тут же спросил ее Бобби.
– Да уж, мистер Джоунз, вы бы не здесь должны были быть, а на кладбище, – сказала сестра. – Но, говорят, молодыми умирают только праведники. – Довольная собственным остроумием, она хихикнула и вышла из комнаты.
– Ага, что я тебе говорил! – воскликнул Бобби. – Вот увидишь, я еще прославлюсь на всю Англию.
Он все не мог успокоиться. От комплекса неполноценности, который так явственно проявился при его последней встрече с Франки, не осталось и следа. Он с удовольствием смаковал каждую подробность происшедшего и все, что с ним затем проделывали.
– Хватит, – попыталась унять его Франки. – Очень мне интересно знать про всякие там желудочные зонды. Можно подумать, до тебя никто никогда не травился.
– Да, но принять восемь гран морфия и остаться живым – на такое способны только избранные, – заметил Бобби. – Черт подери, я смотрю, на тебя это не произвело никакого впечатления.
– Твоим отравителям сейчас довольно тошно, – сказала Франки.
– Надо думать. Столько морфия зря пропало.
– Он был в пиве, да?
– Ну да. Понимаешь, кто-то наткнулся на меня, когда я спал мертвецким сном, попытались меня разбудить, и ни в какую. Естественно, всполошились, потащили в дом какого-то фермера, послали за доктором…
– Все, что было потом, я уже знаю, – поспешно вставила Франки.
– Поначалу решили, что я сам надумал отравиться. Но когда я рассказал, как было дело, они пошли искать пивную бутылку и, представь, нашли ее там, куда я ее закинул. Ну а после отдали ее на экспертизу – там на донышке были остатки.
– А как морфий попал в бутылку? Что-нибудь прояснилось?
– Ничего. Опрашивали посетителей пивной, в которой я купил бутылку, проверили на анализ другие бутылки – в них ничего.
– Может, кто-то подсыпал, пока ты спал?
– Возможно. Бумажная полоска на пробке была наклеена не очень крепко.
Франки задумчиво кивнула.
– Выходит, что тогда в поезде я была права.
– В чем права?
– Что того человека… Причарда.., столкнули с утеса.
– Ты это сказала не в поезде. А на вокзале, – вяло возразил Бобби.
– Какая разница.
– Но с чего ты взяла…
– Дорогой мой.., это совершенно очевидно. Иначе зачем кому-то понадобилось убирать тебя с дороги? Ты ведь не богатый наследник или какой-нибудь денежный мешок…
– Не скажи, а вдруг какая-нибудь двоюродная бабушка, о которой я слыхом не слыхивал, в Новой Зеландии или еще где оставила мне все свои деньги?
– Глупости. Могла бы оставить, если б знала тебя лично. А если не знала, с какой стати ей оставлять деньги четвертому сыну, а не старшему? Да в нынешнее трудное время даже у священника четвертого сына могло просто и не быть. Нет, это все чепуха. Твоя смерть никому не сулит никакой выгоды, так что это исключается. Тогда остается месть. Ты, случаем, не соблазнил дочь аптекаря?
– Насколько я помню, нет, – с достоинством ответил Бобби.
– Понятно. Ты только и делаешь, что соблазняешь девиц, так что потерял счет. Нет, по-моему ты вообще никого никогда не соблазнял. Уж извини за прямоту.
– Ты вгоняешь меня в краску. Франки. И вообще, почему непременно дочь аптекаря?
– Свободный доступ к морфию. Заполучить морфий не так-то просто.
– Так вот, не соблазнял я дочь аптекаря.
– И врагов, о которых бы ты знал, у тебя нет?
Бобби покачал головой.
– Вот видишь, – торжествующе произнесла Франки. – Значит, все упирается в того несчастного, которого столкнули со скалы. А что про морфий думает полиция?
– Они думают, это проделки какого-то сумасшедшего.
– Глупости. Сумасшедшие не разгуливают с невероятным количеством морфия в поисках бутылок пива, в которые можно было бы его всыпать. Нет, Причарда столкнули намеренно. А через пару минут там появился ты, и преступник решил, что ты все видел, вот и решил на всякий случай избавиться от тебя.
– Звучит не слишком убедительно, Франки.
– Почему?
– Ну, во-первых, я ничего не видел.
– Хорошо, но он-то откуда мог это знать.
– Но если бы я и впрямь его видел, я сказал бы об этом во время следствия.
– Да, верно, – неохотно согласилась Франки. Она немного подумала и продолжила:
– Возможно, он решил, что ты видел что-то важное, чему просто не придал значения. Звучит диковато, но ты понял, о чем я?
Бобби кивнул.
– Да, понял, но мне почему-то кажется, что дело не в этом.
– Во всяком случае, твое отравление наверняка связано с падением со скалы. Ты очевидец.., ты первый, кто его обнаружил…
– Томас тоже там был, – напомнил ей Бобби. – И однако, его никто не попытался отравить.
– Погоди, еще попытаются, – весело сказала Франки. – А возможно, уже пытались, да не вышло.
– Мне кажется, все это притянуто за уши.
– А по-моему, тут есть своя логика. Если в таком стоячем болоте, как Марчболт, случаются сразу два престранных события.., погоди-ка.., было же и третье.
– Это какое же?
– Работа, которую тебе предложили. Событие, разумеется, менее значительное, чем первые два, но, согласись, все это странновато. В жизни не слышала, чтобы какая-нибудь иностранная фирма специально подыскивала ничем не отличившихся бывших морских офицеров.
– Ты, кажется, сказала, ничем не отличившихся?
– Тогда ведь ты еще не успел попасть в Британский медицинский журнал. Хватит об этом. Ты лучше слушай меня дальше. Ты видел что-то, что не предназначалось для твоих глаз, или, по крайней мере, так думают они (кто бы они ни были). Итак. Сперва они пытаются тебя сплавить и предлагают работу за границей. Но – сорвалось, и они делают попытку окончательно с тобой разделаться.
– Не слишком ли круто, а? И потом, ведь они рисковали?
– Безусловно, рисковали, но убийцы всегда отчаянно безрассудны. Чем больше они убивают, тем больше им хочется убивать.
– Как в «Третьем пятне крови», – подхватил Бобби, вспомнив одну из своих любимых книжек.
– Да, и как в жизни тоже… Возьми хоть Смита и его жен, или Армстронга, да мало ли еще кого.
– Но, Франки, что такого, по их мнению, я мог увидеть?
– Вот в этом-то и загвоздка, – заметила Франки. – Речь, разумеется, не о том, что ты видел, как его толкнули, – об этом ты сказал бы следователю. Что-то кроется в самом покойном. Возможно, у него было родимое пятно, или двойные суставы на пальцах, или еще какая-нибудь особая примета.
– Как я понимаю, ты мыслишь по доктору Торндайку. Но ничего такого быть не могло, ведь, если бы я что и увидел, полиция это приметила бы тоже.
– В самом деле. Что-то не сходится. Трудная задачка, а?
– Все это, конечно, замечательно, – сказал Бобби. – И я сразу чувствую себя таким важным и значительным, но, боюсь, твоя версия едва ли подтвердится.
– Погоди, еще как подтвердится, – сказала Франки, вставая. – Ну да ладно, мне пора. Ты не возражаешь, если я навещу тебя и завтра?
– Еще бы! Шутки сестер чересчур однообразны. Кстати, ты что-то слишком быстро вернулась из Лондона?
– Дорогой мой, я, как услышала про тебя, сразу кинулась обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51