— Можно их есть? — спросил Гарвей, вытаскивая с бьющимся от волнения сердцем вторую покрытую крабами треску.
— Конечно. Когда попадается вот такая вшивая треска, это значит, что она ходила стадом тысячами, а это верный признак, что она голодна и будет глотать не то что приманку, а голый крючок!
— Посмотри-ка, какая огромная! — кричал Гарвей, вытаскивая бьющуюся и тяжело дышащую рыбу. — Отчего бы нам не ловить треску всегда так, со шхуны, вместо того, чтобы выезжать на лодках?
— Надо спешить, пока головы и отбросы со шхуны не испугали рыбу. Ловля с лодки не может быть так удачна. Отец уж знает, что лучше. Пожалуй, сегодня ночью попробуем ловить рыбу неводом. Только спину-то побольше ломит, когда тащишь треску вот как теперь, со шхуны, чем когда сидишь в лодке!
Труд в самом деле был тяжёлый. В лодке рыбу почти не надо поднимать и держать на весу; она поддерживается водою. Тащить рыбу до борта шхуны труднее; приходится все время лежать, перевесившись через борт. Но рыбаки работали горячо, с увлечением, и на палубе лежала уже большая груда рыбы, когда наконец треска перестала ловиться.
— Где же Пенн и дядя Сальтерс? — спросил Гарвей, убирая лесу.
— Пойди-ка принеси нам кофе, заодно увидишь и дядю Сальтерса с «Пенсильванией»!
В каюте за столом, при жёлтом свете лампы, сидели два человека и играли в шашки. Сальтерс все время брюзжал, что Пенн плохо играет. Они были далеки от мысли о происходившей наверху ловле трески.
— Ну, что там? — спросил Сальтерс, когда Гарвей, держась за кожаные перила трапа, позвал кока.
— Целые груды крупной рыбы! — отвечал Гарвей. — Ну, есть игра?
У Пенна задрожали губы.
— Пенн не виноват! — сердито забрюзжал Сальтерс.
— Ну что, в шашки играют? — спросил Дэн, когда Гарвей вернулся с дымящимся кофе. — Ну, сегодня, значит, не нам придётся мыть палубу. Отец человек справедливый. Они отдыхали, пока мы все работали, они и будут чистить шхуну!
— А тем временем два других знакомых мне молодчика будут закидывать невод! — сказал Диско, готовя колесо.
— Гм! Уж лучше я буду мыть и чистить, отец!
— Знаю, что тебе было бы лучше, да мало ли что! Ладно, почистит и Пенн, а вы половите рыбку!
— Черт возьми! Отчего же эти глупые мальчишки не сказали нам, что ловят рыбу? — ворчал дядя Сальтерс. — Этот тупица Дэн!
— Ну, если вы от шума бакштова не проснулись, наймите себе мальчика, чтобы будил вас, — огрызнулся Дэн, споткнувшись впотьмах о бак, в котором сложены были лесы. — Как ты думаешь, Гарвей, не спуститься ли нам вниз за приманкой?
Решено было, что мальчики возьмут в качестве приманки оставшиеся от чистки рыбы отбросы, сложенные в кадках, в трюме. Тут же лежали свёрнутые в кольца лесы с большими крючками.
Насаживать на эти крючки приманку — целое искусство. Дэн хорошо справлялся с этой задачей на ощупь. Гарвей постоянно колол себе пальцы о бородку крючка. Пальцы Дэна проворно работали.
— Я закидывал невод ещё в то время, когда не умел хорошо ходить, но все же нахожу, что это дело нелёгкое. Ах, отец, отец! — вздохнул он.
Диско и Том Плэт в это время занимались засолом рыбы.
— Сколько скатов должны мы наловить?
— Штуки три. Ну, поворачивайся живее! О! — вскрикнул он вдруг и сунул палец в рот. — Вот и я уколол себе руку. Веришь ли, Гарвей, если бы мне собрали и предложили деньги всего Глостера, я и тогда не согласился бы поступить на корабль, на котором рыбу ловят только неводом. Пусть это самый усовершенствованный способ ловли, по-моему, это самый каторжный, самый тяжёлый труд на свете!
— Я не знаю, что это такое, — сказал Гарвей угрюмо. — Знаю только, что у меня все пальцы изрезаны в кровь!
— Это одно из самых тяжёлых испытаний, какому подвергает отец. Но у него всегда есть серьёзные причины поступать так. Отец всегда знает, что делает, поэтому и ловля у него всегда удачная!
— Пенн и дядя Сальтерс, по приказанию Диско, вымыли палубу, но от этого мальчикам не стало легче. Том Плэт и Долговязый Джэк осмотрели с фонарём шлюпку, поставили в неё баки и маленькие баканы и спустили в море, которое, как показалось Гарвею, было очень бурное.
— Они непременно пойдут ко дну, потому что так нагрузили лодку! — сказал он.
— Целы будем и вернёмся! — успокоил его Джэк.
Лодку подняло гребнем волны. Казалось, она вот-вот разобьётся вдребезги о корпус шхуны, но она как-то скользнула и исчезла в тумане.
Дэн дал Гарвею в руки верёвку от висевшего за брашпилем колокола и велел ему все время звонить.
Гарвей звонил усердно. Он знал, что в его руках жизнь двух людей. Однако Диско, пославший этих людей на опасную ловлю и записывавший что-то в вахтенный журнал у себя в каюте, вовсе не походил на убийцу. Проходя мимо Гарвея ужинать, он даже улыбнулся при виде его озабоченного лица.
— Что это за буря! — сказал Дэн. — Это и мы с тобой могли бы отправиться в такую погоду. Они недалеко отошли от шхуны. Право, не стоит так трезвонить!
Но Гарвей продолжал звонить ещё с полчаса.
Вдруг послышался крик и стук. Мануэль и Дэн бросились к борту. Это вернулись Долговязый Джэк и Том Плэт. Они выловили, казалось, половину рыбьего населения Северного Атлантического океана и тащили его на себе. Том Плэт сбросил с себя мокрую ношу. Джэк снял сапоги и вылил из них воду, потом, неуклюже прыгнув, как вздумавший дурачиться слон, смазал Гарвея по лицу жёсткой, пропитанной рыбьим жиром рукой,
— Будем иметь удовольствие вместе откушать! Сегодня мы почтим ужин второй смены нашим присутствием!
Действительно, все четверо пошли ужинать. Гарвей наелся до отвала отварной рыбы с сухарями и пирога и заснул как раз в то время, когда Мануэль вытащил из ящика двухфутовую модель «Люси Хольмс», корабля, на котором он совершил своё плавание, и собирался показать на ней все снасти. Гарвей даже пальцем не шевельнул, когда Пенн уложил его на скамейку.
— Как тяжело, должно быть, его отцу и матери, которые думают, что он утонул. Трудно, ох трудно потерять ребёнка! — вздохнул Пенн, вглядываясь в лицо Гарвея.
— Не думай об этом, Пенн, — сказал Дэн, — пойди лучше закончи свою партию в шашки с дядей Сальтерсом. Отец, я постою сегодня на вахте за Гарвея. Он совсем умаялся!
— А малый, право, славный! — сказал Мануэль, стаскивая с себя сапоги и тоже укладываясь на скамье. — Из него, пожалуй, выйдет человек. А что, Дэнни, ведь он вовсе не такой бестолковый, как показалось твоему отцу?
Дэн хотел выразить согласие, но тоже захрапел.
Море бурлило. Поднялся ветер, и стоять на вахте пришлось старшим. Часы мирно отбивали такт. Море ревело, а в каюте раздавался свист и храп спящих. Печка шипела, когда брызги попадали в трубу. Мальчики спали, а Диско, Джэк, Том Плэт и дядя Сальтерс по очереди ходили смотреть штурвал, якорь или поворачивали на фордевинд.
IV
Гарвей проснулся, когда уже первая смена сидела за завтраком. Двери хлопали. Шхуна трещала по всем швам. В маленькой корабельной кухне негр-кок раскачивался, то и дело теряя равновесие, а котлы и сковороды дребезжали и прыгали, хотя и были прикреплены к деревянной переборке. С грустным воплем вздымались и падали волны. Слышно было, как они разбивались, на минуту как бы в бессилии замолкали, чтобы снова обрушиться на палубу. Скрипел канат; брашпиль сердито визжал; шхуна поворачивала на бакборт; её бросало из стороны в сторону.
— Ну, теперь к берегу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31