в нем невольно заговорил фермер. — Говорят, что скот не переносит морского плавания и падает во множестве. Я знаю, что ему полезно давать мелко искрошенные жмыхи…
— Черт возьми! — послышалось с парохода. — Из какого дома умалишённых выпустили этого пустомелю?
— Друг мой! — продолжал Сальтерс, стоя у грот-мачты. — Позвольте дать вам совет…
Командир, стоя на мостике, вежливо раскланялся:
— Извините, но я хотел попросить указаний. Если этот сельский хозяин немножко посторонится, то мы сможем переговорить со шкипером и узнаем, где мы!
— Вечно ты суёшься не в своё дело, Сальтерс! — сердито сказал Диско.
Ему было неловко не отвечать на вопрос, предложенный в столь вежливой форме, и он сказал, наконец, на какой широте и долготе они находятся.
— Это какие-то помешанные, — сказал шкипер, направляясь в машинное отделение и кидая в шхуну связку газет. — Сальтерс, ты ничуть не умнее этих дураков, — ворчал Диско, в то время как шхуна удалялась. — Я только что собирался сделать им выговор за то, что они бродят, как слепые, а ты непременно должен был сунуться с вопросом!
Гарвей, Дэн и остальная команда стояли в стороне и только весело переглядывались. Диско и Сальтерс ссорились до самого вечера. Диско упрекал брата в недостатке честолюбия настоящего рыбака. Когда шкипер не в духе, всем приходится плохо. Долговязый Джэк долго хранил молчание, но после ужина он заметил вскользь:
— Ну, что же они про нас скажут?
— Они теперь везде будут рассказывать про жмыхи…
— С солью! — дополнил неисправимый Сальтерс, читатель земледельческого отдела в старой нью-йоркской газете.
— Нет, это меня просто бесит! — сказал Диско.
— Я не вижу тут ничего особенного, — примирительно вступился Долговязый Джэк. — Посмотри, Диско, уже не второй ли это пакетбот идёт сюда? Сальтерс, правда, сболтнул лишнее, но ты, Диско, забудь это. В другой раз он будет умнее. Ведь он это от простоты!
Дэн толкнул Гарвея под столом, а тот со смеха чуть не захлебнулся своим кофе.
— Конечно же, — несколько храбрее заговорил и Сальтерс. — Я ведь сказал, потому что к слову пришлось!
— Правда, — вмешался и Том Плэт, большой знаток морской дисциплины и этикета, — ты сам виноват, Диско, что не остановил его, если находишь, что он сунулся не в своё дело!
— Не мог же я угадать, что он собирается говорить! — уже несколько спокойнее возразил Диско, польщённый признанием своего авторитета.
— Конечно, ты, как шкипер, был вправе заставить меня замолчать. А я, разумеется, замолчал бы при малейшем намёке, уж если не по убеждению, то ради примера вот этим мальчишкам!
— Что я тебе говорил, Гарвей? Что ни говорят, а до нас непременно доберутся. Всегда во всем окажутся виноваты «мальчишки»!
— А все-таки незачем было соваться, — настойчиво повторил Диско. — Надо уметь различать вещи: земледелие — одно, рыбная ловля — другое!
Сальтерс набивал табак в трубку и не возражал.
— Умение различать вещи — великое дело, — сказал Джэк, стараясь примирить спорящих. — Это сказал и Стейнинг, когда посылал Коннана шкипером на «Марилле» вместо капитана Ньютона, захворавшего острым ревматизмом. Мы называли Коннана Мореплавателем!
— Ник Коннан никогда не садился на корабль, не взяв с собой запаса рому, — сказал Том Плэт. — Бывало, он ходит в Бостоне около агентов и высматривает, не возьмёт ли его какой-нибудь судовладелец капитаном на буксирный пароход. Сам Кой содержал его раз целый год за свой счёт за то, что он хорошо умел рассказывать истории. Как не знать Коннана Мореплавателя! Он умер, я думаю, лет пятнадцать тому назад?
— Пожалуй, семнадцать будет. Он умер в тот год, когда строился «Каспар Вит». Ник никогда не умел различать вещи. Стейнинг взял его потому, что не смог найти никого лучше. Все моряки уже уехали на Отмели, а Коннан был вечно без дела. Груз «Мариллы» застраховали, и она отправилась из Бостона на Большую Отмель при сильном норд-весте. На беду, на шхуне нашёлся ром. «Марилла» шла под фок-вейлем. Шли, шли они так. Не видно ни берега, ни чаек, ни других шхун. Прошло две недели, а Отмелей как не бывало. Ну, наконец, решили измерить глубину воды. И что же? Шестьдесят локтей! «Это ничего! — утешал себя Коннан. — Отмели начнутся скоро. Опустим дип-лот и насчитаем тридцать локтей. Коннан Мореплаватель знает своё дело». Ещё раз спустили дип-лот и намеряли девяносто. «Либо дип-лот никуда не годится, либо отмель провалилась!» — говорил Коннан. Вытащили дип-лот, сели на дек и начали отсчитывать узлы. «Марилла» все идёт себе да идёт. Навстречу ей попался какой-то другой корабль. «Не видели ли вы тут поблизости рыбачьих шхун?» — спросил Коннан будто невзначай. «У побережья Ирландии их много!» — ответили ему. «Убирайтесь вы со своей Ирландией, что я там забыл, в вашей Ирландии?» — «Так зачем же вы сюда пришли?» — «Помилуй Бог! — говорит Коннан. — Да где же это я?» — «В тридцати милях на запад от мыса Клир, если желаете знать и если это вас утешит!» Коннан даже подпрыгнул. Корабельный кок смерил его прыжок и говорит, что он был не меньше как четыре фута семь дюймов. «Хорошо утешение, — сказал он. — За кого вы меня принимаете? Тридцать пять миль от мыса Клир и две недели пути от Бостона? Помилуй Бог! Вот так история, доказательством которой служит то, что моя матушка живёт в Скаберрине!» Коннан вышел из себя от гнева. Но, видите ли, он никогда не умел владеть собой. Команда большей частью состояла из уроженцев Корка и Керри, кроме одного мэрилэндца, который пробовал было уговорить их вернуться; они, однако, назвали его бунтовщиком и ввели «Мариллу» в гавань Скаберрина. Вдоволь нагулялись они за неделю на родимой стороне с друзьями-приятелями. Потом пошли в обратный путь. Только через месяц добрались они до Отмелей, и, когда пришли, вода была низка, и Коннану пришлось вернуться в Бостон без добычи.
— А что сказал хозяин шхуны? — спросил Гарвей.
— Что же ему было говорить? Рыба осталась на Отмелях, а Коннан в Бостоне рассказывал о своём замечательном плавании на восток. Решили, что в другой раз будут умнее и будут держать ром и команду в отдельных помещениях, тогда шкипер не спутает Скаберрин с Кверо. Да, чудной был человек Коннан Мореплаватель, царство ему небесное!
— Когда я служил на «Люси Гольмс», — начал Мануэль своим методичным голоском, — мы пришли с грузом рыбы в Глостер; но цены на рыбу упали, и мы решили продавать её в другом месте. Подул свежий ветерок, потом стало ещё свежее. Корабль наш быстро понесло, куда — мы не знали. Наконец увидели мы землю. Стало жарко. Смотрим, навстречу идёт бриг, на нем три негра. Спрашиваем их, где мы? И что же бы вы думали, они нам отвечают!
— На Канарских островах? — догадался Диско.
Мануэль с улыбкой покачал головой.
— У берегов Бианко? — спросил Плэт.
— Хуже. Мы очутились у берегов Безагоса, а негры были из Либерии. Так вот где нам пришлось продавать рыбу!
— А что, могла бы наша шхуна пойти прямо в Африку? — задал вопрос Гарвей.
— Отчего же? Могла бы даже обойти мыс Горн, — сказал Диско. — Отец ходил не на такой шхуне, а на пакетботе, всего в пятьдесят тонн водоизмещением, в Гренландию, где в то время ловили треску. Полгода плавали они среди ледяных глыб. Мало того, отец взял с собою в одно из таких плаваний мою мать, чтобы показать ей, как ему достаются трудовые деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Черт возьми! — послышалось с парохода. — Из какого дома умалишённых выпустили этого пустомелю?
— Друг мой! — продолжал Сальтерс, стоя у грот-мачты. — Позвольте дать вам совет…
Командир, стоя на мостике, вежливо раскланялся:
— Извините, но я хотел попросить указаний. Если этот сельский хозяин немножко посторонится, то мы сможем переговорить со шкипером и узнаем, где мы!
— Вечно ты суёшься не в своё дело, Сальтерс! — сердито сказал Диско.
Ему было неловко не отвечать на вопрос, предложенный в столь вежливой форме, и он сказал, наконец, на какой широте и долготе они находятся.
— Это какие-то помешанные, — сказал шкипер, направляясь в машинное отделение и кидая в шхуну связку газет. — Сальтерс, ты ничуть не умнее этих дураков, — ворчал Диско, в то время как шхуна удалялась. — Я только что собирался сделать им выговор за то, что они бродят, как слепые, а ты непременно должен был сунуться с вопросом!
Гарвей, Дэн и остальная команда стояли в стороне и только весело переглядывались. Диско и Сальтерс ссорились до самого вечера. Диско упрекал брата в недостатке честолюбия настоящего рыбака. Когда шкипер не в духе, всем приходится плохо. Долговязый Джэк долго хранил молчание, но после ужина он заметил вскользь:
— Ну, что же они про нас скажут?
— Они теперь везде будут рассказывать про жмыхи…
— С солью! — дополнил неисправимый Сальтерс, читатель земледельческого отдела в старой нью-йоркской газете.
— Нет, это меня просто бесит! — сказал Диско.
— Я не вижу тут ничего особенного, — примирительно вступился Долговязый Джэк. — Посмотри, Диско, уже не второй ли это пакетбот идёт сюда? Сальтерс, правда, сболтнул лишнее, но ты, Диско, забудь это. В другой раз он будет умнее. Ведь он это от простоты!
Дэн толкнул Гарвея под столом, а тот со смеха чуть не захлебнулся своим кофе.
— Конечно же, — несколько храбрее заговорил и Сальтерс. — Я ведь сказал, потому что к слову пришлось!
— Правда, — вмешался и Том Плэт, большой знаток морской дисциплины и этикета, — ты сам виноват, Диско, что не остановил его, если находишь, что он сунулся не в своё дело!
— Не мог же я угадать, что он собирается говорить! — уже несколько спокойнее возразил Диско, польщённый признанием своего авторитета.
— Конечно, ты, как шкипер, был вправе заставить меня замолчать. А я, разумеется, замолчал бы при малейшем намёке, уж если не по убеждению, то ради примера вот этим мальчишкам!
— Что я тебе говорил, Гарвей? Что ни говорят, а до нас непременно доберутся. Всегда во всем окажутся виноваты «мальчишки»!
— А все-таки незачем было соваться, — настойчиво повторил Диско. — Надо уметь различать вещи: земледелие — одно, рыбная ловля — другое!
Сальтерс набивал табак в трубку и не возражал.
— Умение различать вещи — великое дело, — сказал Джэк, стараясь примирить спорящих. — Это сказал и Стейнинг, когда посылал Коннана шкипером на «Марилле» вместо капитана Ньютона, захворавшего острым ревматизмом. Мы называли Коннана Мореплавателем!
— Ник Коннан никогда не садился на корабль, не взяв с собой запаса рому, — сказал Том Плэт. — Бывало, он ходит в Бостоне около агентов и высматривает, не возьмёт ли его какой-нибудь судовладелец капитаном на буксирный пароход. Сам Кой содержал его раз целый год за свой счёт за то, что он хорошо умел рассказывать истории. Как не знать Коннана Мореплавателя! Он умер, я думаю, лет пятнадцать тому назад?
— Пожалуй, семнадцать будет. Он умер в тот год, когда строился «Каспар Вит». Ник никогда не умел различать вещи. Стейнинг взял его потому, что не смог найти никого лучше. Все моряки уже уехали на Отмели, а Коннан был вечно без дела. Груз «Мариллы» застраховали, и она отправилась из Бостона на Большую Отмель при сильном норд-весте. На беду, на шхуне нашёлся ром. «Марилла» шла под фок-вейлем. Шли, шли они так. Не видно ни берега, ни чаек, ни других шхун. Прошло две недели, а Отмелей как не бывало. Ну, наконец, решили измерить глубину воды. И что же? Шестьдесят локтей! «Это ничего! — утешал себя Коннан. — Отмели начнутся скоро. Опустим дип-лот и насчитаем тридцать локтей. Коннан Мореплаватель знает своё дело». Ещё раз спустили дип-лот и намеряли девяносто. «Либо дип-лот никуда не годится, либо отмель провалилась!» — говорил Коннан. Вытащили дип-лот, сели на дек и начали отсчитывать узлы. «Марилла» все идёт себе да идёт. Навстречу ей попался какой-то другой корабль. «Не видели ли вы тут поблизости рыбачьих шхун?» — спросил Коннан будто невзначай. «У побережья Ирландии их много!» — ответили ему. «Убирайтесь вы со своей Ирландией, что я там забыл, в вашей Ирландии?» — «Так зачем же вы сюда пришли?» — «Помилуй Бог! — говорит Коннан. — Да где же это я?» — «В тридцати милях на запад от мыса Клир, если желаете знать и если это вас утешит!» Коннан даже подпрыгнул. Корабельный кок смерил его прыжок и говорит, что он был не меньше как четыре фута семь дюймов. «Хорошо утешение, — сказал он. — За кого вы меня принимаете? Тридцать пять миль от мыса Клир и две недели пути от Бостона? Помилуй Бог! Вот так история, доказательством которой служит то, что моя матушка живёт в Скаберрине!» Коннан вышел из себя от гнева. Но, видите ли, он никогда не умел владеть собой. Команда большей частью состояла из уроженцев Корка и Керри, кроме одного мэрилэндца, который пробовал было уговорить их вернуться; они, однако, назвали его бунтовщиком и ввели «Мариллу» в гавань Скаберрина. Вдоволь нагулялись они за неделю на родимой стороне с друзьями-приятелями. Потом пошли в обратный путь. Только через месяц добрались они до Отмелей, и, когда пришли, вода была низка, и Коннану пришлось вернуться в Бостон без добычи.
— А что сказал хозяин шхуны? — спросил Гарвей.
— Что же ему было говорить? Рыба осталась на Отмелях, а Коннан в Бостоне рассказывал о своём замечательном плавании на восток. Решили, что в другой раз будут умнее и будут держать ром и команду в отдельных помещениях, тогда шкипер не спутает Скаберрин с Кверо. Да, чудной был человек Коннан Мореплаватель, царство ему небесное!
— Когда я служил на «Люси Гольмс», — начал Мануэль своим методичным голоском, — мы пришли с грузом рыбы в Глостер; но цены на рыбу упали, и мы решили продавать её в другом месте. Подул свежий ветерок, потом стало ещё свежее. Корабль наш быстро понесло, куда — мы не знали. Наконец увидели мы землю. Стало жарко. Смотрим, навстречу идёт бриг, на нем три негра. Спрашиваем их, где мы? И что же бы вы думали, они нам отвечают!
— На Канарских островах? — догадался Диско.
Мануэль с улыбкой покачал головой.
— У берегов Бианко? — спросил Плэт.
— Хуже. Мы очутились у берегов Безагоса, а негры были из Либерии. Так вот где нам пришлось продавать рыбу!
— А что, могла бы наша шхуна пойти прямо в Африку? — задал вопрос Гарвей.
— Отчего же? Могла бы даже обойти мыс Горн, — сказал Диско. — Отец ходил не на такой шхуне, а на пакетботе, всего в пятьдесят тонн водоизмещением, в Гренландию, где в то время ловили треску. Полгода плавали они среди ледяных глыб. Мало того, отец взял с собою в одно из таких плаваний мою мать, чтобы показать ей, как ему достаются трудовые деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31