Таким образом, данные археологии говорят, что ещё к началу первого тысячелетия до нашей эры Узбой существовал как живая река. Античность была периодом его усыхания. Свидетельства Абульгази, по мнению археологов, относятся не к Узбою, а к Дарьялыку, по которому действительно и в наше время прорывается амударьинская вода. Хорезмийский историк был прав, когда писал о густом населении, многочисленных стадах животных и зелёных пашнях, расположенных по долине Узбоя. По мнению С. П. Толстова, здесь базировались кочевья туркмен, уходивших время от времени в глубь пустыни.
Среди восточных писателей средневековья нет единого мнения о времени, когда вода текла по Узбою. Изучая хорезмийские и арабские источники и ссылаясь на Абульгази, известный русский востоковед В. В. Бартольд считал, что в средние века Узбой был живой рекой до 1573 года, когда течение воды прекратилось. А вот географ XIV века Омари писал: «Джейхун поворачивает в солёное озеро, в которое впадает река Шашская. Кто же полагает, что Джейхун впадает в море Кользумское, тот ошибается; ему показалось, что только так вследствие величины этого озера».
Как же решается вопрос о том, в какие времена Узбой был живой рекой и в какие мёртвой. В последние годы учёные, работавшие в Сарыкамышской котловине, обнаружили на её склонах следы водоподъёмных сооружений и древнюю, но ясную сеть оросительных канавок. Какими водами могли земледельцы орошать пашни? Ведь кругом нет ни рек, ни пресных озёр. Жители могли брать воду только из древнего Сарыкамышского озера, которое, а это уж бесспорно, питалось Амударьей, отдававшей часть своих запасов через западные рукава.
Только в последние годы стала ясной картина недавней жизни Узбоя и Сарыкамышского озера. Действительно, в XV и XVI столетиях Амударья какую-то долю своей воды несла в Сарыкамышскую котловину. Когда уровень озера достигал сливного горизонта, вода поступала в Узбой, и река оживала. Таким образом амударьинская вода доходила до Каспийского моря. От того, сколько воды сбрасывала Амударья в Сарыкамыш, зависела жизнь Узбоя. Когда уровень Сарыкамышского озера падал, умирала река в Узбое, опять поднимался уровень — и вновь текла река к Каспию. Таким образом, в Узбое вода была проточной только временами, непостоянно.
Этим и следует объяснить наличие следов оросительных систем на склонах Сарыкамышской котловины и отсутствие средневековых археологических памятников и следов древних пашен и арыков по долине Узбоя. Древняя Сарыкамышская дельта Амударьи орошалась её водами в средние века, здесь протянулись так называемые земли древнего орошения. А старые русла, лежащие на запад от Хорезма, русла древней дельты Амударьи, о которых мы писали, ещё несколько столетий назад действительно несли воду. Здесь сохранились большие городища и следы развитой архитектуры. И в наше время иногда река как бы вспоминает свой древний, покинутый ею путь. Во время особо больших паводков она прорывает берега, устремляется по старым руслам, орошая сухую, растрескавшуюся глину равнин, и порой доносит воду по руслу Кунядарьи (что по-туркменски значит «старая река») до самого Сарыкамыша. В 1878 году был очень сильный прорыв, когда вода затопила самые низкие части котловины и образовала озера глубиной до восьми метров. Прошёл паводок, снизился уровень реки, и всё осталось по-прежнему, как до наводнения. Под палящими лучами солнца высохла вода в Сарыкамыше, вновь появились солончаки; только колодцы в долине Кунядарьи ещё долго хранили вкусную прохладную воду.
Сравнительно недавно, в 1930 году, во время большого разлива амударьинские воды прорвались в староречье Кунядарьи и по нему дошли до Сарыкамышского озера.
Казалось бы, сколько хороших земель с плодородными почвами ждут своей очереди освоения на севере республики, в Ташаузской области — в древней Сарыкамышской дельте Амударьи, куда теперь не доходят воды этой реки. Если бы оросить многие пустынные места, расположенные на запад от оазиса Хорезма, то не одна тысяча гектаров бесплодной земли зацвела бы и дала плоды.
Но имеет ли смысл это делать? В последние годы раздаются голоса возражения против таких проектов. Однако не будем торопиться с их осуждением. Лучше послушаем «за» и «против».
Следует ли использовать землю древнего орошения в нашу эпоху, когда техническая вооружённость и научная мысль позволяют по-иному решать вопросы ирригации, чем это делали наши предки тысячу, две тысячи лет назад? Казалось бы, на такой вопрос ответ прост. «Да, следует!» — отвечают археологи и историки, изучавшие низовья Амударьи и Сырдарьи. Почему бы и нет, если эти земли давали сельскохозяйственную продукцию. Достаточно подвести воду из низовьев этих рек на пустующие поля, как они вновь зацветут ярким ковром зелени.
И тут возникают противоречия и сомнения. Прежде всего следует ответить на вопрос о целесообразности широкого использования земель древнего орошения в дельтах названных крупных рек Средней Азии и Казахстана в современную эпоху. Их низовья расположены на севере пустынной зоны; здесь тепловых ресурсов несравненно меньше, чем на юге Средней Азии, где за вегетационный период суммы эффективных температур достигают рекордных для СССР величин. В Хорезме сумма температур воздуха за период с устойчивой температурой выше 5° равна 4200—4500°, тогда как на крайнем юге Туркменистана, Узбекистана и Таджикистана она достигает 5600 — 5800 и даже 6000°. Именно в этих южных пограничных районах можно с успехом культивировать самые ценные позднеспелые сорта хлопчатника. Оказывается, что экономически более выгодно строить новые ирригационные системы не на землях древнего орошения в низовьях Амударьи и Сырдарьи, а в верхних и частично средних районах их бассейнов.
Земельных ресурсов в Средней Азии и Южном Казахстане немало, но невозможно оросить их имеющимися запасами влаги. Направляя речную воду для полива площадей в верхних и средних районах речных бассейнов, мы тем самым обрекаем на безводье или голодный паек их низовья. Одновременно ставится под сомнение возможность, а также целесообразность существования в будущем Арала.
Проблема ограниченности водных ресурсов и наиболее эффективного их использования в связи с ростом водопотребления в народном хозяйстве приобретает с каждым годом все большее значение. Уже сейчас мы строим новые каналы, которые орошают целинные земли на юге Туранской равнины. Это, конечно, более целесообразно с экономической и с физико-географической сторон. Самый грандиозный из каналов — Каракумский, который, начинаясь на востоке близ города Керки у селения Босага на Амударье, дойдёт на западе до Каспийского моря и тем самым пересечёт всю Туркмению на протяжении 1400 километров. Он уже в 1969 году потреблял более 7 кубических километров амударьинской воды в год, а с окончанием строительства его расход увеличится. Недаром этот канал туркмены любовно называют Каракумдарьей, то есть «каракумской рекой», «чудо-рекой». После завершения строительства он станет самым большим ирригационным и судоходным каналом на всём земном шаре.
Строительство Каракумского канала по существу уже определило и судьбу Узбоя. Теперь уже не возвращаются к идее об его использовании для пропуска амударьинских вод в юго-западную Туркмению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117