Теперь он ехал на восток, к китайской границе, предполагая найти путь через один из перевалов, отсутствовавших в списке полковника Ионова. Он не спешил и задержался на китайской границе к северу от Хунзы, надеясь встретиться с лейтенантом Девисоном, а тем временем контролировать любые новые российские шаги. Это была Большая Игра, увлекавшая ее участников, и 28-летний Янгхасбенд был одним из них.
Прошло несколько дней, и появился Девисон. «Вдали, — записал Янгхасбенд, — я увидел приближающегося всадника в фуражке и высоких русских сапогах и сначала подумал, что какой-то русский собрался удостоить меня своим посещением. Это, однако, оказался Девисон. С ним обошлись еще более бесцеремонно, чем со мной: его препроводили обратно в Туркестан». Там его лично допросил российский губернатор. Затем лейтенанта проводили к китайской границе и отпустили. Однако его арест и задержка послужили одной полезной цели. Захваченного Девисона везли на север по маршруту, которым прежде не ходил ни один британский офицер или исследователь. Вскоре офицеры двинулись назад к Гилгиту через перевал, о существовании которого им рассказали благожелательно настроенные пастухи. В последний раз друзья оказались вместе: во время следующей разведки Девисон умер от брюшного тифа. Он был, записал впоследствии Янгхасбенд, офицером необычайной храбрости и решительности, со всеми задатками великого исследователя.
К тому времени новости относительно инцидента достигли Лондона, и Уайтхолл приложил невероятные усилия, чтобы его замалчивать, пока правительство решало, как лучше всего реагировать на это новое продвижение русских. Вскоре, однако, слухи через Индию проникли на Флит-стрит; в «Таймс» даже появилось сообщение, что Янгхасбенд убит в столкновении с захватчиками. Его сразу же опровергли, но публикация подробностей о произволе русских по отношению к британским офицерам на афганской территории не позволяла сохранять спокойствие. Пресса, парламент и публика были рассержены, взметнулся еще один виток антироссийской эмоциональной лихорадки. Лорд Росбери, либеральный пэр, который вскоре станет министром иностранных дел, пошел еще дальше, назвав Бозай-и-Гумбез, бесплодную долину, где Янгхасбенда перехватили русские, Гибралтаром Гиндукуша. В Индии главнокомандующий генерал Робертс сказал Янгхасбенду, что, по его мнению, настал момент нанести по русским удар. «Мы готовы, — сказал он, — а они — нет», и приказал мобилизовать войска на случай, если российский захват Памира приведет к войне.
Другие «ястребы» также готовы были ввязаться в драку. «Русские безнаказанно нарушили все соглашения, — писал специальный корреспондент „Таймс“ Е.Ф. Кнайт, путешествовавший по Кашмиру и Ладаку. — Вступление их войск на территорию Читрала, государства, находящегося под нашей защитой и субсидируемого индийским правительством, — преднамеренный шаг, который надо рассматривать как равнозначный объявлению войны». Если британцы игнорируют подобные вторжения в государства, которым даны гарантии от иностранной агрессии, предупредил он, то «аборигены не смогут не перестать в нас верить». Они решат, что Россия куда более могучая сила, «которой мы боимся сопротивляться». Поэтому они неизбежно повернутся к русским. «Мы должны, — заканчивал он, — ожидать против нас интриг, если не более открытой враждебности, как закономерного результата нашей апатии». Его предчувствия, похоже, подтверждали секретные сведения из Читрала. Сообщалось, что изгнание из Афганистана Янгхасбенда серьезно подорвало британский престиж среди аборигенов, они утрачивают доверие к Британии, что в точности отвечает российским интересам. Подобные сомнения, как мы уже видели, были и в отношении правителя Хунзы Сафдара Али, чьи личные симпатии, как известно, были отданы Санкт-Петербургу.
Решительный протест по поводу агрессивных шагов России на Памире был выражен в распоряжениях лорда Солсбери британскому послу в Санкт-Петербурге, прямолинейному сэру Роберту Мориеру. Он не только отверг все претензии России на Памир, но и потребовал извиниться за незаконное изгнание оттуда Янгхасбенда и Девисона. Посол предупредил, что, если это не будет сделано немедленно, «вопрос примет очень серьезные международные масштабы». Неожиданный накал британской ноты вместе с информацией, что подразделение индийской армии в Кветте уже приведено в полную боевую готовность, напугали царя и его министров. В тот момент страна переживала сложный период. Множество губерний России были охвачены голодом и серьезными политическими волнениями, и, следовательно, экономика была не в состоянии выдержать полномасштабный конфликт с Британией. Поэтому Санкт-Петербург нехотя решил отступить. К негодованию военных, он отозвал войска и, по сути, дезавуировал требование захвата Памира, ожидающего урегулирования границ на постоянной основе. Вина за весь инцидент была возложена на несчастного полковника Ионова, которого обвинили в превышении полномочий, выразившемся в объявлении об аннексии Памира и высылке Янгхасбенда. Только позднее стало известно, что в порядке компенсации за роль козла отпущения царь Александр лично подарил ему золотой перстень и втихую назначил на генеральскую должность. Тем не менее Британия добилась извинений, и по крайней мере временно на Памире не стало российских войск.
Русские военные считали, что англичане сами повинны в кризисе. Их решение по отношению к Памиру, утверждали они, было навязано британским правительством, решившим сокрушить центральноазиатскую империю России. Как доказательство они цитировали книгу сторонника «жесткого» курса генерала Макгрегора «Оборона Индии», по общему мнению, секретную, экземпляр которой каким-то образом попал к ним в руки и был переведен на русский. Совсем недавно, в 1987 году, российский ученый ухватился за давно забытую работу Макгрегора, чтобы доказать то, что он называет «старыми мечтами британских стратегов». Леонид Митрохин в книге «Провал трех миссий» цитирует высказывание Макгрегора, что Британия должна «расчленить Российское государство на части, которые долго не смогут представлять для нас опасность». На самом же деле, если обратиться к оригинальному тексту Макгрегора, становится очевидным, что он пропагандировал такую акцию только в случае русского нападения на Индию, а это Митрохин и его царские предшественники нашли выгодным проигнорировать. Возможно, это даже было опущено в санкт-петербургском переводе.
Определенный рост решимости официальных действий британского правительства и нежелание Санкт-Петербурга идти на военный конфликт, заставившее русских на сей раз отступить, успокаивали. Но вторжение Ионова и его казаков в места, лежавшие в нескольких часах марша от Читрала и Гилгита, вызвало у руководителей обороны Индии настоящий переполох. Русские военные воспринимали отступление не более чем временную превратность. Вскоре в бесконечной игре «кошачий шаг» снова началось проникновение на юг, на Памир и Восточный Гиндукуш. В Калькутте Памир считали вероятным путем вторжения в Индию, и присутствие там вражеских агентов или небольших воинских подразделений, как выразился один комментатор, могло принести «далеко идущий вред в случае войны между двумя странами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Прошло несколько дней, и появился Девисон. «Вдали, — записал Янгхасбенд, — я увидел приближающегося всадника в фуражке и высоких русских сапогах и сначала подумал, что какой-то русский собрался удостоить меня своим посещением. Это, однако, оказался Девисон. С ним обошлись еще более бесцеремонно, чем со мной: его препроводили обратно в Туркестан». Там его лично допросил российский губернатор. Затем лейтенанта проводили к китайской границе и отпустили. Однако его арест и задержка послужили одной полезной цели. Захваченного Девисона везли на север по маршруту, которым прежде не ходил ни один британский офицер или исследователь. Вскоре офицеры двинулись назад к Гилгиту через перевал, о существовании которого им рассказали благожелательно настроенные пастухи. В последний раз друзья оказались вместе: во время следующей разведки Девисон умер от брюшного тифа. Он был, записал впоследствии Янгхасбенд, офицером необычайной храбрости и решительности, со всеми задатками великого исследователя.
К тому времени новости относительно инцидента достигли Лондона, и Уайтхолл приложил невероятные усилия, чтобы его замалчивать, пока правительство решало, как лучше всего реагировать на это новое продвижение русских. Вскоре, однако, слухи через Индию проникли на Флит-стрит; в «Таймс» даже появилось сообщение, что Янгхасбенд убит в столкновении с захватчиками. Его сразу же опровергли, но публикация подробностей о произволе русских по отношению к британским офицерам на афганской территории не позволяла сохранять спокойствие. Пресса, парламент и публика были рассержены, взметнулся еще один виток антироссийской эмоциональной лихорадки. Лорд Росбери, либеральный пэр, который вскоре станет министром иностранных дел, пошел еще дальше, назвав Бозай-и-Гумбез, бесплодную долину, где Янгхасбенда перехватили русские, Гибралтаром Гиндукуша. В Индии главнокомандующий генерал Робертс сказал Янгхасбенду, что, по его мнению, настал момент нанести по русским удар. «Мы готовы, — сказал он, — а они — нет», и приказал мобилизовать войска на случай, если российский захват Памира приведет к войне.
Другие «ястребы» также готовы были ввязаться в драку. «Русские безнаказанно нарушили все соглашения, — писал специальный корреспондент „Таймс“ Е.Ф. Кнайт, путешествовавший по Кашмиру и Ладаку. — Вступление их войск на территорию Читрала, государства, находящегося под нашей защитой и субсидируемого индийским правительством, — преднамеренный шаг, который надо рассматривать как равнозначный объявлению войны». Если британцы игнорируют подобные вторжения в государства, которым даны гарантии от иностранной агрессии, предупредил он, то «аборигены не смогут не перестать в нас верить». Они решат, что Россия куда более могучая сила, «которой мы боимся сопротивляться». Поэтому они неизбежно повернутся к русским. «Мы должны, — заканчивал он, — ожидать против нас интриг, если не более открытой враждебности, как закономерного результата нашей апатии». Его предчувствия, похоже, подтверждали секретные сведения из Читрала. Сообщалось, что изгнание из Афганистана Янгхасбенда серьезно подорвало британский престиж среди аборигенов, они утрачивают доверие к Британии, что в точности отвечает российским интересам. Подобные сомнения, как мы уже видели, были и в отношении правителя Хунзы Сафдара Али, чьи личные симпатии, как известно, были отданы Санкт-Петербургу.
Решительный протест по поводу агрессивных шагов России на Памире был выражен в распоряжениях лорда Солсбери британскому послу в Санкт-Петербурге, прямолинейному сэру Роберту Мориеру. Он не только отверг все претензии России на Памир, но и потребовал извиниться за незаконное изгнание оттуда Янгхасбенда и Девисона. Посол предупредил, что, если это не будет сделано немедленно, «вопрос примет очень серьезные международные масштабы». Неожиданный накал британской ноты вместе с информацией, что подразделение индийской армии в Кветте уже приведено в полную боевую готовность, напугали царя и его министров. В тот момент страна переживала сложный период. Множество губерний России были охвачены голодом и серьезными политическими волнениями, и, следовательно, экономика была не в состоянии выдержать полномасштабный конфликт с Британией. Поэтому Санкт-Петербург нехотя решил отступить. К негодованию военных, он отозвал войска и, по сути, дезавуировал требование захвата Памира, ожидающего урегулирования границ на постоянной основе. Вина за весь инцидент была возложена на несчастного полковника Ионова, которого обвинили в превышении полномочий, выразившемся в объявлении об аннексии Памира и высылке Янгхасбенда. Только позднее стало известно, что в порядке компенсации за роль козла отпущения царь Александр лично подарил ему золотой перстень и втихую назначил на генеральскую должность. Тем не менее Британия добилась извинений, и по крайней мере временно на Памире не стало российских войск.
Русские военные считали, что англичане сами повинны в кризисе. Их решение по отношению к Памиру, утверждали они, было навязано британским правительством, решившим сокрушить центральноазиатскую империю России. Как доказательство они цитировали книгу сторонника «жесткого» курса генерала Макгрегора «Оборона Индии», по общему мнению, секретную, экземпляр которой каким-то образом попал к ним в руки и был переведен на русский. Совсем недавно, в 1987 году, российский ученый ухватился за давно забытую работу Макгрегора, чтобы доказать то, что он называет «старыми мечтами британских стратегов». Леонид Митрохин в книге «Провал трех миссий» цитирует высказывание Макгрегора, что Британия должна «расчленить Российское государство на части, которые долго не смогут представлять для нас опасность». На самом же деле, если обратиться к оригинальному тексту Макгрегора, становится очевидным, что он пропагандировал такую акцию только в случае русского нападения на Индию, а это Митрохин и его царские предшественники нашли выгодным проигнорировать. Возможно, это даже было опущено в санкт-петербургском переводе.
Определенный рост решимости официальных действий британского правительства и нежелание Санкт-Петербурга идти на военный конфликт, заставившее русских на сей раз отступить, успокаивали. Но вторжение Ионова и его казаков в места, лежавшие в нескольких часах марша от Читрала и Гилгита, вызвало у руководителей обороны Индии настоящий переполох. Русские военные воспринимали отступление не более чем временную превратность. Вскоре в бесконечной игре «кошачий шаг» снова началось проникновение на юг, на Памир и Восточный Гиндукуш. В Калькутте Памир считали вероятным путем вторжения в Индию, и присутствие там вражеских агентов или небольших воинских подразделений, как выразился один комментатор, могло принести «далеко идущий вред в случае войны между двумя странами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158