Петр Шторх, Дитрих из Мюнстера, Генрих Гомберг, обвинявшие Гуса в натравливании чехов на немцев.
Уже 28 ноября того же 1414-го года был пущен слух, что Ян Гус будто бы пытался бежать, был пойман, на что гневно возражал постоянный защитник Гуса Ян из Хлума, но, так или иначе, Гус был вызван в папский дворец и там, после долгих словопрений, арестован.
— Ха, ха! — веселился Михаил из Дейчброда. — Он уже в наших руках! Теперь выплатит все, до последнего геллера!
Кардиналы напирали. Иоанн XXIII сдался к вечеру. Яну из Хлума он ответил, на укоризны яоследнего:
— Вот, мои братья слышали, что не я приказал его арестовать: начальник стражи — глашатай, а не мой человек! — И, отведя Яна в сторону, домолвил тихо: — Ведь вы знаете, каковы мои отношения с ними! (Он кивнул в сторону кардиналов-обвинителей.) Они мне его передали, и я должен был принять его в заключение.
1 декабря 1414-го года, под давлением Михаила из Дейчброда и Палеча, Коссе пришлось назначить следственную комиссию, состоявшую из председателя Иоанна, царьградского патриарха, и помощников: епископа Любека Иоанна и Бернгарда из Читта Кастелло. 6 декабря 1414-го года Гус был посажен в тюрьму. На письмо Сигизмунда с требованием немедленного освобождения Гуса собор даже не обратил внимания…
Вечером Косса, отводя взор, говорил Име:
— Достали! Это те же псы господни, доминиканцы, с которыми я тогда имел дело в Болонье! Что я мог сделать, Има! Мне, чтобы помочь ему, надо прежде сохранить свою голову, остаться папой! Не ведаю, что будет теперь, не ведаю ничего!
Сигизмунд прибыл в Констанц торжественно, 24 декабря, в канун Рождества. Он плыл по озеру, его встречали иллюминацией, весь берег был освещен.
В соборе Сигизмунд, в качестве диакона, с короной на голове, по примеру римских (ромейских) императоров читал Евангелие, сидя на роскошном троне в окружении имперских князей. После обедни Иоанн XXIII передал ему освященный меч с наставлением употреблять его для охраны церкви. А тот, против которого этот меч оказался обращен в первую голову, сидел в сыром и холодном подземелье замка на Боденском озере, в нескольких сотнях метров от этого пышного празднества. Сидел больной, почти умирающий, и ждал своей участи, и надеялся на приезд императора, который, меж тем, 1 января 1415-го года объявил, что собор волен принимать любые меры против еретиков, тем самым окончательно предавая Яна Гуса.
Папа Иоанн XXIII, сколько мог, заботился о Гусе, и тот с благодарностью вспоминает о том. Иоанн послал к Гусу своего врача Антонио далла Скарпериа, с которым вместе учился в Болонье, по его настоянию Гуса перевели в лучшую тюрьму, слуги папы были приветливы к пражанину и всячески облегчали его заключение.
В январе 1415-го года Гуса освободили из темницы и перевели в чуланчик рядом с рефекторием, где он, в относительном покое, провел последующие десять недель.
Но грозные тучи над головою Иоанна XXIII все сгущаются.
20 марта устраиваются конные игры, «карусель», во время которых папа, переодетый конюхом, бежит в Шаффхаузен. В Констанц вступают венгерские войска Сигизмунда под командованием Миклоша Гара, папский дворец разграблен, сторожа, передав ключи Сигизмунду, сами уезжают вслед за Коссой в Шаффхаузен… И тут Сигизмунду ничего не стоило отпустить Яна Гуса! Но — не отпустил!
Скорее всего, Иоанн XXIII, даже защищая знаменитого чеха, так до самого конца и не понял, кто перед ним. Не понял и Ян Гус, для которого все трое пап были на одно лицо. Все недостижимы и враждебны. А меж тем, в этих людях, так и не понявших друг друга, столкнулись две эпохи, два мировоззрения, два несхожих человеческих типа: «человек личности» с «человеком идеи». И очень было бы интересно допустить невозможное: откровенный, с глазу на глаз, разговор Бальтазара Коссы с Яном Гусом. Разговор, невозможный по существу, но…
Деятель эпохи Возрождения, впитавший всю ее мощь, мощь личности, отринувшей от себя все церковные и человеческие запреты, мощь и слабость, ибо на этом пути с гибелью личности кончается, рассыпается прахом все то, что она совершала, будучи в силе и славе… И что сказать? Не стремится ли каждый из нас, «порченых» детей атеистической цивилизации к тому же самому, к всевластью своего «хочу»! Не мыслит ли отяготительными путы обычая, долга, ответственности перед ближними и принятой обществом морали? И что получается в результате, ежели эти изыски личностного хотения получают право на выявление, сокрушающее выработанные веками традиции и устои человечества?
Что мог сказать Косса Яну Гусу, ежели ему даже был непонятен суровый отказ проповедника отречься от своих взглядов, принести чисто формальное извинение церковной коллегии?
А Ян Гус, который считал добытую им истину абсолютом? «Докажите, что я не прав, и я тотчас отрекусь!» — говорил он. Ян Гус, для которого принципы и убеждения были много важнее собственной жизни и который верил, вот именно верил в силу слова, в силу проповеди и убеждения, и не обманулся, в конце концов, ибо своей бестрепетной гибелью вызвал обвал грозного движения гуситов, сокрушивших все и вся, и погибших не от какой сторонней силы — силы такой не нашлось, — а от несогласий и раздоров в собственном лагере.
Да, впрочем, даже и не ведая толком друг о друге, они таки столкнулись на соборе в Констанце, они вы сказали каждый свою правду, и оба погибли, один на закате, другой — перед рассветом новой зари.
И кого мы будем ставить в пример, кому подражать? Чешского проповедника, Яна Гуса, разумеется! Тут и сомнения нет. А кем многие из нас хотели бы стать, на чьем месте оказаться? Увы, на месте Коссы в пору его успехов! Быть столь же смелыми, дерзкими и удачливыми в любви… Да! Так вот! Но вернемся к нашему герою.
Дитрих фон Ним сообщает, что в последние дни февраля 1415-го года слухи о непотребствах и злоупотреблениях Коссы распространились столь широко (а кто их, позвольте узнать, распространял?!), что это вызвало тихую панику, и иностранцы даже просили итальянцев умерить свой пыл в обличении папы Иоанна XXIII. (Ага! Значит, слухи распространяла итальянская делегация? Любопытно, а какое участие в этом принимал сам фон Ним, ежели его даже иностранцы пытались урезонивать? И возникает главный вопрос: кто это все затеял, кому было нужно?).
Собор, после свержения Коссы, чуть ли не единогласно решил избрать папой на место Коссы Забареллу. Иоанн считал его другом и верил ему. Кстати, после бегства из Рима во Флоренцию, жил в загородном дворце Забареллы. И только смерть помешала Франческо Забарелле занять папский престол. Быть может, он? Быть может, зная, что Косса упрется и захочет остаться на престоле после отречения двух других пап, и зная, к тому, что в папы прочат его самого, решил помочь скинуть Коссу с престола Святого Петра?
Подумаем! Что Франческо Забарелла, как и всякий другой, не прочь был бы занять папский престол, это само собою понятно. Однако Забарелле (годы жизни 1339—1417) в эту пору было уже 76 лет. Сам он из Падуи, преподавал каноническое право, магистр, затем Доктор прав. Позже стал флорентийским архиепископом и кардиналом. Считается одним из главных инициаторов созыва Констанцского собора, требовал реформы церкви.
Забарелла, к тому же, был подлинным ученым-натуралистом, ночи напролет проводил в ботанических исследованиях и опытах вместе со своим учеником и сподвижником Пьером Паоло Верджеро, оставил после себя множество ученых трудов… И — подлый донос?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Уже 28 ноября того же 1414-го года был пущен слух, что Ян Гус будто бы пытался бежать, был пойман, на что гневно возражал постоянный защитник Гуса Ян из Хлума, но, так или иначе, Гус был вызван в папский дворец и там, после долгих словопрений, арестован.
— Ха, ха! — веселился Михаил из Дейчброда. — Он уже в наших руках! Теперь выплатит все, до последнего геллера!
Кардиналы напирали. Иоанн XXIII сдался к вечеру. Яну из Хлума он ответил, на укоризны яоследнего:
— Вот, мои братья слышали, что не я приказал его арестовать: начальник стражи — глашатай, а не мой человек! — И, отведя Яна в сторону, домолвил тихо: — Ведь вы знаете, каковы мои отношения с ними! (Он кивнул в сторону кардиналов-обвинителей.) Они мне его передали, и я должен был принять его в заключение.
1 декабря 1414-го года, под давлением Михаила из Дейчброда и Палеча, Коссе пришлось назначить следственную комиссию, состоявшую из председателя Иоанна, царьградского патриарха, и помощников: епископа Любека Иоанна и Бернгарда из Читта Кастелло. 6 декабря 1414-го года Гус был посажен в тюрьму. На письмо Сигизмунда с требованием немедленного освобождения Гуса собор даже не обратил внимания…
Вечером Косса, отводя взор, говорил Име:
— Достали! Это те же псы господни, доминиканцы, с которыми я тогда имел дело в Болонье! Что я мог сделать, Има! Мне, чтобы помочь ему, надо прежде сохранить свою голову, остаться папой! Не ведаю, что будет теперь, не ведаю ничего!
Сигизмунд прибыл в Констанц торжественно, 24 декабря, в канун Рождества. Он плыл по озеру, его встречали иллюминацией, весь берег был освещен.
В соборе Сигизмунд, в качестве диакона, с короной на голове, по примеру римских (ромейских) императоров читал Евангелие, сидя на роскошном троне в окружении имперских князей. После обедни Иоанн XXIII передал ему освященный меч с наставлением употреблять его для охраны церкви. А тот, против которого этот меч оказался обращен в первую голову, сидел в сыром и холодном подземелье замка на Боденском озере, в нескольких сотнях метров от этого пышного празднества. Сидел больной, почти умирающий, и ждал своей участи, и надеялся на приезд императора, который, меж тем, 1 января 1415-го года объявил, что собор волен принимать любые меры против еретиков, тем самым окончательно предавая Яна Гуса.
Папа Иоанн XXIII, сколько мог, заботился о Гусе, и тот с благодарностью вспоминает о том. Иоанн послал к Гусу своего врача Антонио далла Скарпериа, с которым вместе учился в Болонье, по его настоянию Гуса перевели в лучшую тюрьму, слуги папы были приветливы к пражанину и всячески облегчали его заключение.
В январе 1415-го года Гуса освободили из темницы и перевели в чуланчик рядом с рефекторием, где он, в относительном покое, провел последующие десять недель.
Но грозные тучи над головою Иоанна XXIII все сгущаются.
20 марта устраиваются конные игры, «карусель», во время которых папа, переодетый конюхом, бежит в Шаффхаузен. В Констанц вступают венгерские войска Сигизмунда под командованием Миклоша Гара, папский дворец разграблен, сторожа, передав ключи Сигизмунду, сами уезжают вслед за Коссой в Шаффхаузен… И тут Сигизмунду ничего не стоило отпустить Яна Гуса! Но — не отпустил!
Скорее всего, Иоанн XXIII, даже защищая знаменитого чеха, так до самого конца и не понял, кто перед ним. Не понял и Ян Гус, для которого все трое пап были на одно лицо. Все недостижимы и враждебны. А меж тем, в этих людях, так и не понявших друг друга, столкнулись две эпохи, два мировоззрения, два несхожих человеческих типа: «человек личности» с «человеком идеи». И очень было бы интересно допустить невозможное: откровенный, с глазу на глаз, разговор Бальтазара Коссы с Яном Гусом. Разговор, невозможный по существу, но…
Деятель эпохи Возрождения, впитавший всю ее мощь, мощь личности, отринувшей от себя все церковные и человеческие запреты, мощь и слабость, ибо на этом пути с гибелью личности кончается, рассыпается прахом все то, что она совершала, будучи в силе и славе… И что сказать? Не стремится ли каждый из нас, «порченых» детей атеистической цивилизации к тому же самому, к всевластью своего «хочу»! Не мыслит ли отяготительными путы обычая, долга, ответственности перед ближними и принятой обществом морали? И что получается в результате, ежели эти изыски личностного хотения получают право на выявление, сокрушающее выработанные веками традиции и устои человечества?
Что мог сказать Косса Яну Гусу, ежели ему даже был непонятен суровый отказ проповедника отречься от своих взглядов, принести чисто формальное извинение церковной коллегии?
А Ян Гус, который считал добытую им истину абсолютом? «Докажите, что я не прав, и я тотчас отрекусь!» — говорил он. Ян Гус, для которого принципы и убеждения были много важнее собственной жизни и который верил, вот именно верил в силу слова, в силу проповеди и убеждения, и не обманулся, в конце концов, ибо своей бестрепетной гибелью вызвал обвал грозного движения гуситов, сокрушивших все и вся, и погибших не от какой сторонней силы — силы такой не нашлось, — а от несогласий и раздоров в собственном лагере.
Да, впрочем, даже и не ведая толком друг о друге, они таки столкнулись на соборе в Констанце, они вы сказали каждый свою правду, и оба погибли, один на закате, другой — перед рассветом новой зари.
И кого мы будем ставить в пример, кому подражать? Чешского проповедника, Яна Гуса, разумеется! Тут и сомнения нет. А кем многие из нас хотели бы стать, на чьем месте оказаться? Увы, на месте Коссы в пору его успехов! Быть столь же смелыми, дерзкими и удачливыми в любви… Да! Так вот! Но вернемся к нашему герою.
Дитрих фон Ним сообщает, что в последние дни февраля 1415-го года слухи о непотребствах и злоупотреблениях Коссы распространились столь широко (а кто их, позвольте узнать, распространял?!), что это вызвало тихую панику, и иностранцы даже просили итальянцев умерить свой пыл в обличении папы Иоанна XXIII. (Ага! Значит, слухи распространяла итальянская делегация? Любопытно, а какое участие в этом принимал сам фон Ним, ежели его даже иностранцы пытались урезонивать? И возникает главный вопрос: кто это все затеял, кому было нужно?).
Собор, после свержения Коссы, чуть ли не единогласно решил избрать папой на место Коссы Забареллу. Иоанн считал его другом и верил ему. Кстати, после бегства из Рима во Флоренцию, жил в загородном дворце Забареллы. И только смерть помешала Франческо Забарелле занять папский престол. Быть может, он? Быть может, зная, что Косса упрется и захочет остаться на престоле после отречения двух других пап, и зная, к тому, что в папы прочат его самого, решил помочь скинуть Коссу с престола Святого Петра?
Подумаем! Что Франческо Забарелла, как и всякий другой, не прочь был бы занять папский престол, это само собою понятно. Однако Забарелле (годы жизни 1339—1417) в эту пору было уже 76 лет. Сам он из Падуи, преподавал каноническое право, магистр, затем Доктор прав. Позже стал флорентийским архиепископом и кардиналом. Считается одним из главных инициаторов созыва Констанцского собора, требовал реформы церкви.
Забарелла, к тому же, был подлинным ученым-натуралистом, ночи напролет проводил в ботанических исследованиях и опытах вместе со своим учеником и сподвижником Пьером Паоло Верджеро, оставил после себя множество ученых трудов… И — подлый донос?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110