Он был уверен, что в Белом доме не может быть краж, и решил, что кто-то из охраны, вероятно, повесил пальто в шкаф. Позднее выяснилось, что пальто все же украли, и Шривер был крайне возмущен этим. Это было чудесное пальто из темно-серой кашемировой ткани и почти новое. Оно было куплено менее трех лет назад. Внезапно Шривер почувствовал острую боль: пальто было приобретено им для участия в церемонии вступления в должность президента Кеннеди.
Вскоре Шривер забыл о пальто. Сейчас он представлял семью Кеннеди в Белом доме. Ему предстояло заняться бесчисленными деталями и нерешенными проблемами, связанными с похоронами.
Американцы привыкли все делать быстро. Поэтому никто не усматривал ничего из ряда вон выходящего в том, что похороны президента состоятся в понедельник. Европейцы, привыкшие к помпезным церемониям, были поражены этим известием. В Лондоне герцог Норфолкский приступил к работе по подготовке государственных похорон Уинстона Черчилля еще с начала 50-х годов. Он даже потребовал целую неделю для репетиции похорон после того, как Черчилль скончался.
Группе людей было поручено составить списки близких друзей президента. Когда Эдлай Стивенсон приехал в Белый дом, у него спросили его мнение о соблюдении протокола во время траурной церемонии. Но главными советниками в этих вопросах были Дьюк, принесший из госдепартамента досье с описанием похорон Рузвельта, и подполковник Миллер. В 15. 42 Шриверу и Дангэну стало известно, что самолет № 26000 приземлится на аэродроме Эндрюс. В 16. 30 они уже уточняли, кто должен ехать на аэродром, и Дьюк направил туда сотрудника протокольного отдела. Ему предстояло заняться дипломатами. Затем у Шривера состоялось первое сугубо предварительное обсуждение порядка предстоящих похорон.
Начальник церемониала Вашингтонского военного округа подполковник Миллер пояснил, что государственные похороны предусмотрены для президентов, лиц, избранных на пост президента, но не успевших вступить в эту должность, а также для всех тех, кого президент страны сочтет достойным торжественного погребения. Основное отличие государственных похорон от простых официальных похорон заключалось в том, где и как должен быть выставлен гроб с телом умершего. Подполковник Миллер набросал два варианта: поместить тело для прощания в Восточном зале Белого дома или в Большой ротонде Капитолия. Если будет решено хоронить президента в Бостоне, объяснил полковник, гроб может быть доставлен туда специальным поездом, самолетом или на борту эсминца. Шривер заявил, что похороны в Бостоне исключены. Независимо от решения Жаклин Кеннеди, он был убежден, что следует думать только об Арлингтонском кладбище.
Траурный поезд с телом Линкольна двигался по стране с подобающей торжественностью и неторопливостью. Четыре мощных мотора президентского самолета, изготовленных на заводах «Пратт и Уитни», домчали тело Джона Кеннеди из Техаса в столицу за 136 минут. Никто из встречающих не знал точного времени прибытия самолета. Как выяснилось впоследствии, все они могли успеть на аэродром на автомашинах и даже со значительным запасом времени. Но никто не хотел рисковать, и потому вокруг площадки для вертолетов была непрерывная толчея. Вертолеты были быстрей автомобилей, и поэтому все хотели лететь на вертолете.
Никто не может без содрогания вспомнить этот вечер в аэропорте Эндрюс, неумолчный шум лопастей роторов, ослепительный свет гигантских прожекторов. В лунном свете поле казалось непривычно белым, а люди выглядели как таинственные тени.
На узком пространстве между проволочным заграждением и будущей стоянкой президентского самолета теснилось но менее полусотни знатных лиц. Им бросилось в глаза какое-то уродливое механическое устройство, окрашенное ярко-желтой краской. Это был механический подъемник. С его помощью должны были опустить гроб на землю.
За изгородью, сокрытые мраком промозглой ночи, в молчании стояли три тысячи человек. Это был лишь авангард. В последующие дни нахлынул целый поток людей, чтобы отдать последнюю дань президенту, погибшему мученической смертью. Тысячи скорбных лиц за изгородью. Придавали мягкость, достоинство и величие этой кошмарной сцене.
По пути на аэродром Артур Шлезингер сказал Энджи Дьюку:
— В нашей стране никогда не принимали всерьез ультраправых.
Специальный советник президента Тед Соренсен, сидя в вертолете вместе с помощниками Линдона Джонсона Уолтером Дженкинсом и Джорджем Риди, признался:
— Мне очень жаль, что вы попали в такое положение. Я постараюсь помочь всем, чем могу. Но, надеюсь, вы простите мне мое неуважение к штату Техас.
Риди спокойно ответил, что сам он испытывает такие же чувства. Поведение помощников Джонсона было безупречным. Случившееся потрясло их не меньше, чем помощников Кеннеди. Это было видно всем. Шлезингеру пришла на ум мысль, что если Джонсону удалось привлечь на свою сторону таких людей, как Риди и Дженкинс, то возможно он не так уж плох, как это казалось раньше. Банди пошел в своих размышлениях еще дальше. Он был склонен выдать индульгенцию даже городу Далласу, ибо, по его мнению, «один сумасшедший еще не означает, Что в городе все сошли с ума».
Прорезая темный слой облаков, Джим Суиндал повел президентский самолет на посадку. Впервые после вылета из Техаса его взору снова предстала земля. Впереди сияли огни столицы.
Линдон Джонсон был в президентской спальне. Он побрился, причесался и снова сменил сорочку. В коридоре при входе в кабину секретариата к Рою Келлерману подошел Клинт Хилл и сказал.
— Она хочет вас видеть.
Рой направился в хвостовой отсек, где Дэйв Пауэрс сказал ему:
— Госпожа Кеннеди просит вас и других агентов, бывших с президентом, вынести гроб, и она хочет, чтобы машину вел Грир.
Келлерман знал, как тяжело Грир переживал все случившееся, и его потрясла эта чуткость вдовы. Жаклин Кеннеди подозвала к себе Эвелин Линкольн, Мэри Галлахер, Магзи О’Лири и Джорджа Томаса и сказала каждому:
— Я хочу, чтобы вы были поблизости у гроба. Обращаясь к Годфри Макхью, она сказала:
— Я хочу, чтобы его вынесли друзья.
В хвостовой отсек пришел Тед Клифтон и доложил Кену О’Доннелу:
— Военные готовы вынести гроб. О’Доннел Коротко бросил в ответ:
— Мы сами его вынесем.
В узком проходе в хвосте самолета столпилось пятнадцать человек. Мак Килдаф увидел, что Джонсон остался стоять в одиночестве.
Исполняющий обязанности пресс-секретаря испытал чувство крайней неловкости. Позднее, вечером, его замешательство возросло. В канцелярии президента он обнаружил, что Джонсон по-прежнему рассержен и считает именно его виновным во всем. Даже на следующий день президент продолжал с раздражением вспоминать этот инцидент. После заседания кабинета, где он впервые председательствовал, Джонсон доверительно сказал одному из министров, что у него «возникли большие трудности с семьей Кеннеди». Вот запись, сделанная вечером в субботу этим членом кабинета о его беседе с Джонсоном:
«Он сказал, что после посадки самолета… (они) не обратили на него ни малейшего внимания, вынесли тело из самолета, поставили гроб в машину, забрали с собой г-жу Кеннеди и уехали. Лишь после этого он сошел с самолета. Это означало, что ему, президенту Соединенных Штатов, не уделили никаких знаков внимания и не оказали никаких почестей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Вскоре Шривер забыл о пальто. Сейчас он представлял семью Кеннеди в Белом доме. Ему предстояло заняться бесчисленными деталями и нерешенными проблемами, связанными с похоронами.
Американцы привыкли все делать быстро. Поэтому никто не усматривал ничего из ряда вон выходящего в том, что похороны президента состоятся в понедельник. Европейцы, привыкшие к помпезным церемониям, были поражены этим известием. В Лондоне герцог Норфолкский приступил к работе по подготовке государственных похорон Уинстона Черчилля еще с начала 50-х годов. Он даже потребовал целую неделю для репетиции похорон после того, как Черчилль скончался.
Группе людей было поручено составить списки близких друзей президента. Когда Эдлай Стивенсон приехал в Белый дом, у него спросили его мнение о соблюдении протокола во время траурной церемонии. Но главными советниками в этих вопросах были Дьюк, принесший из госдепартамента досье с описанием похорон Рузвельта, и подполковник Миллер. В 15. 42 Шриверу и Дангэну стало известно, что самолет № 26000 приземлится на аэродроме Эндрюс. В 16. 30 они уже уточняли, кто должен ехать на аэродром, и Дьюк направил туда сотрудника протокольного отдела. Ему предстояло заняться дипломатами. Затем у Шривера состоялось первое сугубо предварительное обсуждение порядка предстоящих похорон.
Начальник церемониала Вашингтонского военного округа подполковник Миллер пояснил, что государственные похороны предусмотрены для президентов, лиц, избранных на пост президента, но не успевших вступить в эту должность, а также для всех тех, кого президент страны сочтет достойным торжественного погребения. Основное отличие государственных похорон от простых официальных похорон заключалось в том, где и как должен быть выставлен гроб с телом умершего. Подполковник Миллер набросал два варианта: поместить тело для прощания в Восточном зале Белого дома или в Большой ротонде Капитолия. Если будет решено хоронить президента в Бостоне, объяснил полковник, гроб может быть доставлен туда специальным поездом, самолетом или на борту эсминца. Шривер заявил, что похороны в Бостоне исключены. Независимо от решения Жаклин Кеннеди, он был убежден, что следует думать только об Арлингтонском кладбище.
Траурный поезд с телом Линкольна двигался по стране с подобающей торжественностью и неторопливостью. Четыре мощных мотора президентского самолета, изготовленных на заводах «Пратт и Уитни», домчали тело Джона Кеннеди из Техаса в столицу за 136 минут. Никто из встречающих не знал точного времени прибытия самолета. Как выяснилось впоследствии, все они могли успеть на аэродром на автомашинах и даже со значительным запасом времени. Но никто не хотел рисковать, и потому вокруг площадки для вертолетов была непрерывная толчея. Вертолеты были быстрей автомобилей, и поэтому все хотели лететь на вертолете.
Никто не может без содрогания вспомнить этот вечер в аэропорте Эндрюс, неумолчный шум лопастей роторов, ослепительный свет гигантских прожекторов. В лунном свете поле казалось непривычно белым, а люди выглядели как таинственные тени.
На узком пространстве между проволочным заграждением и будущей стоянкой президентского самолета теснилось но менее полусотни знатных лиц. Им бросилось в глаза какое-то уродливое механическое устройство, окрашенное ярко-желтой краской. Это был механический подъемник. С его помощью должны были опустить гроб на землю.
За изгородью, сокрытые мраком промозглой ночи, в молчании стояли три тысячи человек. Это был лишь авангард. В последующие дни нахлынул целый поток людей, чтобы отдать последнюю дань президенту, погибшему мученической смертью. Тысячи скорбных лиц за изгородью. Придавали мягкость, достоинство и величие этой кошмарной сцене.
По пути на аэродром Артур Шлезингер сказал Энджи Дьюку:
— В нашей стране никогда не принимали всерьез ультраправых.
Специальный советник президента Тед Соренсен, сидя в вертолете вместе с помощниками Линдона Джонсона Уолтером Дженкинсом и Джорджем Риди, признался:
— Мне очень жаль, что вы попали в такое положение. Я постараюсь помочь всем, чем могу. Но, надеюсь, вы простите мне мое неуважение к штату Техас.
Риди спокойно ответил, что сам он испытывает такие же чувства. Поведение помощников Джонсона было безупречным. Случившееся потрясло их не меньше, чем помощников Кеннеди. Это было видно всем. Шлезингеру пришла на ум мысль, что если Джонсону удалось привлечь на свою сторону таких людей, как Риди и Дженкинс, то возможно он не так уж плох, как это казалось раньше. Банди пошел в своих размышлениях еще дальше. Он был склонен выдать индульгенцию даже городу Далласу, ибо, по его мнению, «один сумасшедший еще не означает, Что в городе все сошли с ума».
Прорезая темный слой облаков, Джим Суиндал повел президентский самолет на посадку. Впервые после вылета из Техаса его взору снова предстала земля. Впереди сияли огни столицы.
Линдон Джонсон был в президентской спальне. Он побрился, причесался и снова сменил сорочку. В коридоре при входе в кабину секретариата к Рою Келлерману подошел Клинт Хилл и сказал.
— Она хочет вас видеть.
Рой направился в хвостовой отсек, где Дэйв Пауэрс сказал ему:
— Госпожа Кеннеди просит вас и других агентов, бывших с президентом, вынести гроб, и она хочет, чтобы машину вел Грир.
Келлерман знал, как тяжело Грир переживал все случившееся, и его потрясла эта чуткость вдовы. Жаклин Кеннеди подозвала к себе Эвелин Линкольн, Мэри Галлахер, Магзи О’Лири и Джорджа Томаса и сказала каждому:
— Я хочу, чтобы вы были поблизости у гроба. Обращаясь к Годфри Макхью, она сказала:
— Я хочу, чтобы его вынесли друзья.
В хвостовой отсек пришел Тед Клифтон и доложил Кену О’Доннелу:
— Военные готовы вынести гроб. О’Доннел Коротко бросил в ответ:
— Мы сами его вынесем.
В узком проходе в хвосте самолета столпилось пятнадцать человек. Мак Килдаф увидел, что Джонсон остался стоять в одиночестве.
Исполняющий обязанности пресс-секретаря испытал чувство крайней неловкости. Позднее, вечером, его замешательство возросло. В канцелярии президента он обнаружил, что Джонсон по-прежнему рассержен и считает именно его виновным во всем. Даже на следующий день президент продолжал с раздражением вспоминать этот инцидент. После заседания кабинета, где он впервые председательствовал, Джонсон доверительно сказал одному из министров, что у него «возникли большие трудности с семьей Кеннеди». Вот запись, сделанная вечером в субботу этим членом кабинета о его беседе с Джонсоном:
«Он сказал, что после посадки самолета… (они) не обратили на него ни малейшего внимания, вынесли тело из самолета, поставили гроб в машину, забрали с собой г-жу Кеннеди и уехали. Лишь после этого он сошел с самолета. Это означало, что ему, президенту Соединенных Штатов, не уделили никаких знаков внимания и не оказали никаких почестей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158