Другими словами, музыка
напрямую связывает слушателей с Космосом и его гармонией.
Сказанное относится к сущности и ритмике танца. Известный
английский физиолог и исследователь искусства Х.Эллис трактовал
танец как часть космического целого и проявление
общей гармонии Вселенной: "Мы совершенно правы, когда
рассматриваем не только жизнь, но и всю Вселенную как танец".
Танец, по Эллису, "это внутреннее и совершенно определенное
проявление общего ритма, того самого общего ритма, которому
подчиняется не только жизнь, но и вся Вселенная, если, конечно,
можно позволить себе так именовать сумму тех космических
влияний, которые доходят до нас из Вселенной"103. К этому
необходимо добавить, что всякий танец сопровождается мощным
выделением энергии, и эти групповые или индивидуальные
энергетические "всплески" напрямую корреспондируются с
энергоинформационным полем Вселенной.
Итак, Космос и Жизнь нераздельны. А потому нераздельны
жизнь и музыка, жизнь и песня. Когда говорят: душа или сердце
поет, - подразумевается, что в этом песнопении проступают
черты космической гармонии. Само понятие "музыкальный лад"
несет космический отпечаток, ибо в русском языке и в
древнерусском понимании понятия "лад" и "космос" тождественные.
Тождественность Жизни и Космоса символизирует мировое древо.
Следовательно, оно же символизирует неразрывность триады-кода
"космос-жизнь-песня (музыка)". Недаром говорят: русская душа -
как русская песня. Русская душа космична потому, что космична
русская песня. И наоборот: русская песня космична потому, что
космична русская душа.
Поклонение деревьям в далеком прошлом также было
неотделимо от народной музыки, песнопений и обрядовых танцев.
Отголоски некоторых из стародавних традиций сохранились и
поныне: они живут, например, в украшении елок (изредка - и
иных деревьев) на Рождество и Новый год.
Обычай украшать деревья и приносить им жертвы уходит
своими корнями в доарийское прошлое и существовал у многих
народов разных континентов. Древние руссы, например,
поклонялись дубам, обвешивали их стрелами, кусочками хлеба и
мяса. По свидетельству византийского императора Константина
Багрянородного, на острове Хортица у днепровских порогов рос
один из таких священных дубов - объект обязательного
поклонения для русских, спускавшихся вниз по Днепру. Здесь,
помимо даров, приносили в жертву живых петухов104. Известно
также, что петух как провозвестник Солнца нередко само это
дневное светило и олицетворял. Такое сугубо языческое
представление сохранялось на протяжении многих тысячелетий и
просочилось даже в христианскую литературу. В определенной мере
об этом свидетельствует соловецкий апокриф XIV века "О всей
твари", где поминается космическо-солнечный кур (петух) с
головой до небес: "Есть кур, ему же глава до небеси, море до
колена. Егда же солнце омывается в Кияне, тогда же Акиян
всколебается и начнут волны кура бить по перью, - он же
<...> речет кукареку"105.
Вообще же петух - тотемно-магическая птица и несет
двойную нагрузку - положительную и отрицательную. С одной
стороны, его крик прогоняет нечистую силу и вредоносные ночные
призраки; с другой стороны, петух сам может навлечь беду, если
не соблюсти некоторые обязательные условия (например, нельзя
долго держать одного и того же петуха, его обязательно нужно
через год-другой зарезать, иначе непременно случится несчастье
в доме (пожар), в семье (болезнь), с хозяином (смерть) и т.д.).
Священный дуб славян, кстати, сохранился до нынешних
времен и является мемориальным памятником историко-культурного
заповедника на острове Хортица. Что касается магической триады:
"дуб-петух-небо", то она закодирована в известной русской
сказке о петухе и жерновках (сборник Афанасьева, No 188).
Обронил старик желудь, и вырос из него мгновенно до самого неба
исполинский дуб. Влез старик по волшебному дубу на небо
(олицетворяющему Вселенную), походил по нему и нашел петушка
(возможно, в данном конкретном случае олицетворяющем Солнце).
Петушок дарит старику волшебные жеровки, способные накормить
кого угодно, а затем спасает их от похитителя. Сам петушок тоже
волшебный: он и в огне не горит, и в воде не тонет.
Поклонение дубам - древнейшая индоевропейская традиция,
распространенная повсеместно, где произрастали эти лесные
великаны и долгожители. Из античной истории и поэзии хорошо
известна священная дубрава Зевса Додонского. Додонский оракул
был основан пришлыми пеласгами в Эпире на севере Балканского
полуострова (почему Гомер и называет Зевса Пеласгийским), но
вскоре приобрел всеэллинскую значимость106. О нем с величайшим
почтением говорится в "Илиаде". Додонские жрецы предсказывали
судьбу и предначертывали линию жизни по шелесту листьев
священного дуба. Именно в покорности додонским прорицаниям
упрекает скиталицу Ио Прометей в Эсхиловой трагедии:
Там шелесом чудесные дубы
Тебе вещали прямо без загадок,
Что Зевсовою будешь ты женой...
Кстати, память о Додоне сохранилась и в русском фольклоре
и его использовал Пушкин в "Сказке о золотом петушке",
наименовав так злополучного царя. В действительности царь Додон
- это более чем смутное и сильно видоизмененное воспоминание о
былом владыке - Зевсе Додонском.
Но дуб - лишь одно из священных деревьев русского народа.
Своеобразным символом России выступает белая береза. С березой
связан и главный весенне-летний праздник. С момента введения на
Руси христианства он приурочивается к Троице (пятидесятый день
после Пасхи). Последняя (седьмая) неделя после Пасхи
именовалась Семиком и на нее приходились так называемые зеленые
святки. Именно этот краткий период характеризуется самым
богатым циклом песен, игр, хороводов, гаданий, предсказаний.
Одна из самых знаменитых русских народных песен "Во поле
березонька стояла" с повтором:
Некому березку заломати,
Некому кудряву заломати, -
относится именно к семикско-троицким хороводным песням. Их
христианская номинация чисто условная. На самом деле это самый
что ни на есть древнеязыческий праздник. "Березку заломати"
требовалось для того, чтобы сломать (иногда ломалась только
макушка) и принести в дом, украсить его снаружи и внутри. Или
чтобы поставить на видном месте и украсить лентами, бусами,
платками. Или походить с ней по улице. Устраивалась и трапеза,
главным блюдом была яичница, она символизировала в
неосознаваемой форме древние забытые представления о
Космическом яйце и Солнце, которое символизировал желток.
Гораздо чаще березку украшали прямо в лесу. И там же
одновременно завивали и развивали ее ветви (откуда один из
припевов "Дубинушки": "Разовьем мы березу, разовьем мы
кудряву"). Девушки плели венки и гадали о будущем. С утра до
ночи водились женские хороводы. Праздник был исключительно
женский, уходящий своими корнями в матриархальную старину;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
напрямую связывает слушателей с Космосом и его гармонией.
Сказанное относится к сущности и ритмике танца. Известный
английский физиолог и исследователь искусства Х.Эллис трактовал
танец как часть космического целого и проявление
общей гармонии Вселенной: "Мы совершенно правы, когда
рассматриваем не только жизнь, но и всю Вселенную как танец".
Танец, по Эллису, "это внутреннее и совершенно определенное
проявление общего ритма, того самого общего ритма, которому
подчиняется не только жизнь, но и вся Вселенная, если, конечно,
можно позволить себе так именовать сумму тех космических
влияний, которые доходят до нас из Вселенной"103. К этому
необходимо добавить, что всякий танец сопровождается мощным
выделением энергии, и эти групповые или индивидуальные
энергетические "всплески" напрямую корреспондируются с
энергоинформационным полем Вселенной.
Итак, Космос и Жизнь нераздельны. А потому нераздельны
жизнь и музыка, жизнь и песня. Когда говорят: душа или сердце
поет, - подразумевается, что в этом песнопении проступают
черты космической гармонии. Само понятие "музыкальный лад"
несет космический отпечаток, ибо в русском языке и в
древнерусском понимании понятия "лад" и "космос" тождественные.
Тождественность Жизни и Космоса символизирует мировое древо.
Следовательно, оно же символизирует неразрывность триады-кода
"космос-жизнь-песня (музыка)". Недаром говорят: русская душа -
как русская песня. Русская душа космична потому, что космична
русская песня. И наоборот: русская песня космична потому, что
космична русская душа.
Поклонение деревьям в далеком прошлом также было
неотделимо от народной музыки, песнопений и обрядовых танцев.
Отголоски некоторых из стародавних традиций сохранились и
поныне: они живут, например, в украшении елок (изредка - и
иных деревьев) на Рождество и Новый год.
Обычай украшать деревья и приносить им жертвы уходит
своими корнями в доарийское прошлое и существовал у многих
народов разных континентов. Древние руссы, например,
поклонялись дубам, обвешивали их стрелами, кусочками хлеба и
мяса. По свидетельству византийского императора Константина
Багрянородного, на острове Хортица у днепровских порогов рос
один из таких священных дубов - объект обязательного
поклонения для русских, спускавшихся вниз по Днепру. Здесь,
помимо даров, приносили в жертву живых петухов104. Известно
также, что петух как провозвестник Солнца нередко само это
дневное светило и олицетворял. Такое сугубо языческое
представление сохранялось на протяжении многих тысячелетий и
просочилось даже в христианскую литературу. В определенной мере
об этом свидетельствует соловецкий апокриф XIV века "О всей
твари", где поминается космическо-солнечный кур (петух) с
головой до небес: "Есть кур, ему же глава до небеси, море до
колена. Егда же солнце омывается в Кияне, тогда же Акиян
всколебается и начнут волны кура бить по перью, - он же
<...> речет кукареку"105.
Вообще же петух - тотемно-магическая птица и несет
двойную нагрузку - положительную и отрицательную. С одной
стороны, его крик прогоняет нечистую силу и вредоносные ночные
призраки; с другой стороны, петух сам может навлечь беду, если
не соблюсти некоторые обязательные условия (например, нельзя
долго держать одного и того же петуха, его обязательно нужно
через год-другой зарезать, иначе непременно случится несчастье
в доме (пожар), в семье (болезнь), с хозяином (смерть) и т.д.).
Священный дуб славян, кстати, сохранился до нынешних
времен и является мемориальным памятником историко-культурного
заповедника на острове Хортица. Что касается магической триады:
"дуб-петух-небо", то она закодирована в известной русской
сказке о петухе и жерновках (сборник Афанасьева, No 188).
Обронил старик желудь, и вырос из него мгновенно до самого неба
исполинский дуб. Влез старик по волшебному дубу на небо
(олицетворяющему Вселенную), походил по нему и нашел петушка
(возможно, в данном конкретном случае олицетворяющем Солнце).
Петушок дарит старику волшебные жеровки, способные накормить
кого угодно, а затем спасает их от похитителя. Сам петушок тоже
волшебный: он и в огне не горит, и в воде не тонет.
Поклонение дубам - древнейшая индоевропейская традиция,
распространенная повсеместно, где произрастали эти лесные
великаны и долгожители. Из античной истории и поэзии хорошо
известна священная дубрава Зевса Додонского. Додонский оракул
был основан пришлыми пеласгами в Эпире на севере Балканского
полуострова (почему Гомер и называет Зевса Пеласгийским), но
вскоре приобрел всеэллинскую значимость106. О нем с величайшим
почтением говорится в "Илиаде". Додонские жрецы предсказывали
судьбу и предначертывали линию жизни по шелесту листьев
священного дуба. Именно в покорности додонским прорицаниям
упрекает скиталицу Ио Прометей в Эсхиловой трагедии:
Там шелесом чудесные дубы
Тебе вещали прямо без загадок,
Что Зевсовою будешь ты женой...
Кстати, память о Додоне сохранилась и в русском фольклоре
и его использовал Пушкин в "Сказке о золотом петушке",
наименовав так злополучного царя. В действительности царь Додон
- это более чем смутное и сильно видоизмененное воспоминание о
былом владыке - Зевсе Додонском.
Но дуб - лишь одно из священных деревьев русского народа.
Своеобразным символом России выступает белая береза. С березой
связан и главный весенне-летний праздник. С момента введения на
Руси христианства он приурочивается к Троице (пятидесятый день
после Пасхи). Последняя (седьмая) неделя после Пасхи
именовалась Семиком и на нее приходились так называемые зеленые
святки. Именно этот краткий период характеризуется самым
богатым циклом песен, игр, хороводов, гаданий, предсказаний.
Одна из самых знаменитых русских народных песен "Во поле
березонька стояла" с повтором:
Некому березку заломати,
Некому кудряву заломати, -
относится именно к семикско-троицким хороводным песням. Их
христианская номинация чисто условная. На самом деле это самый
что ни на есть древнеязыческий праздник. "Березку заломати"
требовалось для того, чтобы сломать (иногда ломалась только
макушка) и принести в дом, украсить его снаружи и внутри. Или
чтобы поставить на видном месте и украсить лентами, бусами,
платками. Или походить с ней по улице. Устраивалась и трапеза,
главным блюдом была яичница, она символизировала в
неосознаваемой форме древние забытые представления о
Космическом яйце и Солнце, которое символизировал желток.
Гораздо чаще березку украшали прямо в лесу. И там же
одновременно завивали и развивали ее ветви (откуда один из
припевов "Дубинушки": "Разовьем мы березу, разовьем мы
кудряву"). Девушки плели венки и гадали о будущем. С утра до
ночи водились женские хороводы. Праздник был исключительно
женский, уходящий своими корнями в матриархальную старину;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135